«Вся жизнь перед глазами пронеслась» – заезженная фраза из второсортных фильмов, которая внезапно оказалась невероятно актуальной. Увидев склонившегося над ним человека в голубой больничной униформе, невольно вспомнил отца, сестру, нянек и даже мать.

Обнаженный, привязанный к операционному столу, он пытается вырваться, но тщетно – эластичные ремни только сильнее впиваются в нежную кожу запястий.

– Тише, тише, – голос человека звучит приглушенно из-за плотной маски, – не нужно причинять себе боль.

– Да ты знаешь, кто я?! – заорал и приподнял голову над столом, чтобы заглянуть в безразличные глаза похитителя.

– Знаю. Именно поэтому ты здесь. – мужик выпрямился.

Прозрачные двери бокса с шипением открылись, внутрь вошли еще несколько человек. Женщина склонилась над ним и зафиксировала голову, придавив затылок к столу еще одним эластичным ремнем.

– Расслабься. – посоветовала она.

– Пошла на хер. – прошипел он.

– Время – семнадцать тринадцать. – произнес мужской голос. – Можем начинать.

За три дня до похищения.

Люди в зале беснуются уже десять минут. Последний куплет песни утонул в гуле голосов, породив какофонию звуков, которой хорошо бы встречать грешников у ворот Ада. Он поспешно поклонился, поднял микрофон над головой и, в последний раз обведя взглядом бескрайнее море фанатов, ушел со сцены.

По спине течет пот, волосы прилипли к лицу, кто-то из стаффа1 начал снимать с него джинсовку. Он взял протянутую бутылку воды и жадно выпил половину, не отрываясь от горлышка.

– Устал? – участливо спросил Айрик.

– Ужасно.

– Хорошо, что тебе хотя бы петь не приходится.

Хорошо – это не то слово. Голос, звучащий на концертах, принадлежит какому-то пареньку из глуши, которому хорошо заплатили и за работу, и за молчание. Если пацан проговорится – получит такой штраф, что проще будет в петлю залезть, чем рассчитаться. Выбивать долги головорезы отца умеют.

Проигнорировав знак «курение запрещено», закурил. Старомодная, гадкая привычка, ведущая прямиком к банку органов, но какая разница, если ты можешь позволить себе новые легкие? Спазм сжал горло, на мгновение он перестал дышать, наслаждаясь грубым вмешательством никотина в работу организма, потом выдохнул сизое облако. Айрик показушно закашлялся.

– Себя не щадишь, подумай хоть обо мне!

– Я устал и хочу домой. – он не сумел подавить зевок. – Увидимся завтра.

– Но я хотел обсудить…

– Завтра!

Спорить Айрик не стал – знает, что это бесполезно. Если не указывать этому нагловатому пройдохе на его место, он начинает путать берега и брать на себя слишком много, так что грубость по отношению к нему скорее необходимость, чем прихоть. Хотя, наедине с собой можно быть откровенным – ему, Рэйджи, нравится ставить людей на место. «Сажать на задницу», как он любит говорить. Люди должны понимать, кто перед ними, и вести себя соответственно.

– Можем идти?

Гора мускулов в черной форме – его охранник, имя которого он даже не спрашивал. Кивнул, позволил ему пройти вперед и открыть перед ним дверь. В узкий коридор ворвались ветер и несколько пожухших листьев.

Выглянув из-за спины здоровяка, увидел, что скрыться незамеченным не выйдет – толпа людей обступила черный вход, в темноте мерцают вспышки. Эти люди сделали его популярным, нужно быть благодарным, но… Не сегодня.

– Прямо к машине. – скомандовал он.

Охрана отлично знает свою работу – расталкивает собравшихся локтями, не брезгует использовать грубую силу. Прежде чем вырваться из сужающегося кольца фанатов он схватил за руку девчонку и потащил за собой. Один из плюсов популярности – красивые женщины и их бесплатное внимание.

– Дальше я сам. – сказал Рэйджи, усевшись за руль.

– Уверен? Там…

– Сам. – рявкнул он и опустил дверцу – объясняться с охранником ему не положено по статусу.

Игнорируя предложение автопилота взять управление на себя, выехал со стоянки, вдавил педаль газа в пол, мотор взревел. В этих кварталах дороги к ночи пустеют, так что шанс вписаться в кого-нибудь минимальный.

Девчонка на соседнем сидении вцепилась в ремень безопасности, ее глаза округлились от страха. Хорошенькая, темноволосая, из-под юбки выглядывают острые коленки. Губы густо намазаны красной помадой, потом снова придется оттирать пятна от одежды и…

Он усмехнулся собственным мыслям.

– Тебя как зовут? – решил отвлечь спутницу от созерцания проносящихся мимо зданий ненавязчивой беседой.

– Л-лори. – голос высокий, тонкий, дрожит.

– Ну, Лори, сегодня твой счастливый день. Знаешь, куда мы едем? – она медленно покачала головой. – В Третий квартал, Лори. Бывала там?

– Никогда. – еле слышно пробормотала девушка.

Он присмотрелся к ней – одежда новая, но дешевая, ботинки видали лучшие времена, да и лицо простовато. Концерт был в Пятом, но даже для него Лори выглядит слишком бедно.

– Какой у тебя рейтинг? – спросил он и заметил, как девчонка вздрогнула.

– Сорок два.

– Хреново, Лори. – почему-то расхохотался. – Тебе, наверное, пришлось копить деньги, чтобы попасть на мой концерт? Черт, как-то неловко даже, не хочешь закинуться?

Вытащил из бардачка прозрачный пакетик с парой кристаллов и протянул ей. Девчонка затрясла головой, отказываясь.

– Ну, как знаешь. – пожал плечами, включил автопилот и закинул кристалл в рот. Под языком защипало. – Я вот ниже Пятого никогда не спускался. Говорят, там совсем плохо.

– Нормально. – с каждой минутой лицо девушки становится все бледнее.

– Ладно, – он отстегнул ремень безопасности и повернулся к ней, – иди ко мне.

Помада на вкус оказалась куда хуже, чем на вид – жирная, сладковатая, он чувствует, как уродливые красные пятна расползаются по губам и вокруг них. Его не возбуждает этот вкус, даже q602 не перебивает отвратительную отдушку дешевой косметики. Мысль о том, чтобы продолжить, вызывает тошноту.

– Слушай, я… – он осекся. – Тебе сколько лет?!

Перепуганная, со смазанным макияжем и полными слез глазами, девчонка выглядит школьницей. Проклятая помада накидывала пару лет к ее реальному возрасту, а сейчас кажется, что он целовал ребенка в засос!

– Сколько тебе лет, Лори? – прошипел он.

– С-семнадцать. – чуть не плача призналась она.

– Блядство!

Достал с заднего сидения рюкзак, порылся в нем и кинул ей на колени пачку влажных салфеток. Она непонимающе уставилась на него.

– Никак вы, блин, не научитесь!

Продолжая ворчать, вытащил салфетку, крепко взял девчонку за затылок и подтянул к себе. Парой уверенных движений снял с детского личика несколько слоев косметики, от шока Лори даже не пытается сопротивляться. Он чувствует, как она дрожит.

– Так-то лучше.

Машина остановилась у прозрачного бокса остановки общественного транспорта.

– Орси3, вызови такси к этому месту. – голосовой помощник мигнул зеленым светодиодом. – А ты, Лори, будь осторожна. – он попытался изобразить на лице выражение, с которым отец учит его жизни. – Не смей появляться на моих концертах, пока тебе не исполнится восемнадцать.

– Но… – она выглядит как испуганный зверек в контактном зоопарке.

– Представляешь, какие проблемы у меня могли быть, если бы я увез тебя к себе? – закурил. – У нас с этим строго.

– Прости.

Без кричащего макияжа Лори похожа на сладкий пирожок – курносый носик, веснушки, глаза просто огромные. Приди она в таком виде, ему бы и в голову не пришло тащить ее за собой. Может, многие нормы морали и кажутся ему устаревшими, но спать с несовершеннолетними, пусть и достигшими возраста согласия, не в его правилах. Да и если быть совсем честным с самим собой, ему нравятся женщины постарше, никак не дети, едва окончившие школу.