Однако Шозан мои взгляды не разделял.

— Уходи отсюда, Рик! Ты должен пойти в деревню, и сообщить о случившемся! Иди приведи помощь, мы сможем продержаться некоторое время, деревня недалеко. — Шозан знал, что маленький Рик на самом деле храбрый и самое главное, упрямый как осел. Поэтому он решил спасти ребенка дав ему задание. Он знал что они погибнут, но надеялся что противник не станет искать ребенка в лесу.

Я не зная, что задумал Шозан кивнул ему и побежал за помощью. Когда я удалялся, я обернулся и увидел что там уже кипит схватка.

Я бежал в направлении деревни, не разбирая дороги. Ветки деревьев били меня по лицу, несколько раз я споткнулся о корни и камни, и чуть не упал. Примерно через двадцать минут непрерывного бега, я заметил как в той стороне куда я бегу, поднимается дым. Чувствуя неладное, я ещё сильнее ускорился и через пять минут добежал до окраинных домов. Точнее то что от них осталось. Полностью сгоревшие дома, следы проявления магии и самое ужасное.

Трупы. Много трупов. Чем ближе я был к центру деревни тем их было больше. Не пожалели никого. Ни женщин. Ни стариков. Ни детей. Дойдя до дома старосты я не сдержал крик горечи и упал на колени. Скорее всего это были последние сопротивляющиеся. Староста Ликвол без руки, с огромной дырой в груди валялся на пороге своего дома. Его остекленевшие глаза смотрели вперёд, а на лице застыла гримаса злости и ненависти. Рядом лежали пара сильнейших стариков, кожевник Прит и… Роберт. В руке у него до сих пор был молот, а такая знакомая рана в районе сердца, не оставила ему шанса. Большинство трупов имели сквозные раны в груди, которые замёрзли изнутри. Я кое-как дополз до Роберта и прикрыл ему глаза. Он был вторым человеком после мастера, которого я мог назвать отцом.

— Покойся с миром, отец. Не найдя в себе силы смотреть на него, я зашёл в дом. Лучше бы я туда не заходил…

В комнате, в которой староста часто пил чай была залита кровью. Расчлененные трупы были раскиданы по всему полу. Я едва сдержал рвотный позыв. Но когда я пригляделся получше к этим трупам… Моё сердце пропустило удар. Одним из трупов была Лина. Женщина которая заменила мне мать. Та, которая никогда не ругала меня. Та, которая любила меня сердцем. И я отвечал ей взаимностью. У меня ведь не было никогда матери. Я никогда не чувствовал материнской ласки. И лишь Лина позволила мне прочувствовать это.

Я зарыдал. Но мои слезы не были простыми. Из моих глаз лилась кровь. Я чувствовал ужаснейшую боль в груди.

И я почувствовал как что-то пробудилось во мне. Что-то темное, страшное, не несущее ничего кроме боли и разрушения. Но это тьма не собралась мне вредить. Она была…ласковой? Да именно ласковой. Она согревала и укрывала в тепле, как птица, которая укрывает крылом своих птенцов.

Она согревала… И в тоже время разбудила во мне ярость. Ярость к своей слабости. Никчемности. Ярость к тому ублюдку, который лишил меня всего. А значит он тоже должен лишиться всего что у него есть. Он должен испытать отчаяние, перед тем как я убью его!

И если бы кто-то сейчас посмотрел на меня, стоящего на коленях, со стороны. То заметил бы, как мои глаза, из которых лились кровавые слезы, наполнились Тьмой.

Первобытной. Дикой. Ужасной. Всепоглощающей. Дарующей страшную силу, за страшную цену.

***

В этом месте всюду клубилась Тьма. Все ограниченное пространство было заполнено ею. И именно в этом пространстве были заточены души двух могущественнейших существа. Даже если когда-то их и называли людьми, однако теперь вряд-ли кто-то совершит такую ошибку. Ибо существа которые были заточены тут, потеряли любое сходство в ними.

Один из них был живым воплощением Страха. Каждое его движение тела, каждое слово, каждый взгляд был пропитан эмонациями Страха. Даже младшие боги не могли долго смотреть на него, иначе бы их души развоплотились. Его боялись. И совсем не просто так.

Второй же внешне ничем не отличался от человека. Однако его глаза, в которых клубилось нечто черное и древнее, не дадут спутать его с человеком. Даже Тьма была светлее чем цвет его глаз. А древность, которую испускали его очи, казалась старше самого мироздания.

— Он заплатил цену за силу Фобос. Он принял в себя Тьму. Теперь я чувствую где он находится. Ты отправляешься на одну далёкую планету по имени Уллевиз, — хриплым и слабым голосом проговорил Диспатер, Небесный Повелитель Ночи.

— Как я уйду учитель? Вы наверно шутите, — ответил ему невесело Фобос, Бог Страха, — ведь мы запечатаны в этой проклятой печати.

— У меня ещё есть немного силы. Сохранил на всякий случай. Так как ты в отличие от меня добровольно вошёл сюда, то и выйти тебе будет намного легче чем мне. Мои условия выхода намного тяжелее, — Диспатер совершил несколько пасов руками.

Фобос нахмурился. Кажется, когда учитель говорил что силы мало, он не преуменьшал. Ведь он никогда не пользовался движениями рук, а всегда совершал все с помощью воли.

Когда Диспатер совершил последнее движение рукой, в ту же секунду пространство перед ними разорвалось.

— Быстрее Фобос. Я тебе уже все рассказал, не подведи меня, — усталым голосом отдал он последние напутствия, — Запомни ученик, он должен выжить! А теперь. Я освобождаю тебя!

Резкая вспышка поглотила фигуру его ученика. Диспатер судорожно выдохнул, а затем сел на пол. Этот пронзание реальности ужасно вымотало его. Почти все его оставшиеся силы ушли на это. Осторожно вытер черную кровь, которая потекла из его носа, а затем прислонился спиной к стене. Здесь все состояло из Тьмы, и даже в таком состоянии он оставался Владыкой Тьмы. Всё-таки этого титула лишались лишь после смерти, а он то жив. Поэтому материализовать предметы в Тьме, было для него также естественно как двигаться, видеть или слышать.

— Надеюсь ты сможешь спасти моего последнего потомка, ученик, — тихий голос раздался по закрытому пространству, однако его никто не услышал…

До самого заката я собирал трупы и складывал в центре деревни, чтобы сжечь. Мне было тяжёло, однако я чувствовал, что это необходимо сделать. В этом мире именно так проводили в последний путь, и я решил, что не стоит делать исключений. Я собирал все что осталось от жителей деревни. Оторванные руки, ноги, куски тел. Тяжелее всего было носить полноценные трупы. Всё-таки мне ещё только двенадцать лет, хоть я и был сильнее своих ровесников. После того как я собрал все трупы в одну горку, то обложил её хворостом со всех сторон, и зажёг. Они горели всю ночь, а я стоял и смотрел. Смотрел и уже знал как буду мстить.

С рассветом я обошел все дома и собрал вещи, которые мне бы пригодились. Ядра, еду, походные принадлежности. Когда мой походный мешок заполнился, повесил на пояс меч старосты и кинжал отца. Потом обошел все дома и поджёг их. После отправился в ту сторону, где последний раз был охотничий отряд. Я слишком поздно понял, что они все погибли, а меня Шозан отправил, лишь чтобы спасти.

Примерно через час добрался до отряда охотников. Точнее их трупов. Однако сразу видно, что они смогли дать достойный отпор, всюду были следы жёсткого боя, много разбросанного оружия, а также следы крови на мечах некоторых охотников. Однако силы были неравны. Я обошел все трупы, и уверился что никто не выжил. Собрал их все в кучку, и повторил процедуру, которую провел в деревне.

Отдав последние почести охотникам, я отправился в путь. Моей целью был город Регар. Он являлся столицей одноименной провинции Регар, которая входила в империю Древесного Меча. Она называлась так, потому что по легенде, предок нынешнего императора, когда-то нашел деревянный меч внутри дупла дуба. Тогда он являлся простым человеком. Но после нахождения меча, он постепенно поднимался вверх по карьерной лестнице. Он стал наемником, затем сколотил свой отряд, ещё через несколько лет объединил несколько десятков отрядов наемников в свою армию, ну а после он огнем и мечом прошёлся по мелким королевствам, которые раньше существовали на территории империи. Все эти королевства вошли в состав его государства, которое он назвал в честь своего меча. Он не проиграл ни одного сражения, а после его смерти меч стал реликвией императорского клана. Его передавали из поколения в поколение уже в течении пяти тысяч лет. А те наемники, которые присягнули ему на верность в начале его пути, получили землю и сейчас являлись сильнейшими аристократическими кланами.