— Простейший случай, — кивком подтвердил Константин. — Теперь рассмотрим чуть более сложный. Тебя взял на прицел мощный боевой дроид незнакомой модели. Что можно сделать?

— Телепортировать его же реактор внутрь корпуса? — появился вопрос после короткого размышления.

— Ни в коем случае! — парень даже пальцем погрозил. — А если в один из накопителей оружия попадешь? Взрыв будет такой силы, что от тебя самой мало что останется. Да и ментоэнергии из-за немаленькой массы реактора уйдет много. Гораздо проще загнать в одно и то же место несколько первых попавшихся песчинок, установив плотность среды в ноль и с промежутком в пикосекунды.

— Песчинки в результате сольются в одну, и обязательно несколько ядер атомов, соединившись, превратятся в нечто далеко заурановое. Пусть не сильный, но ядерный взрыв с эффективностью в несколько килограммов тротила.

— Вряд ли, — отрицательное покачивание головы. — Вероятность совпадения местоположения ядер мизерная. Но микровзрыв все равно будет. Причем с обязательным эффектом ЭМИ прямо внутри корпуса дроида. Вся электроника в хлам. Основной вывод из всего сказанного — вариантов использования телепортации в качестве оружия много. Подробно об этом будет в следующем ранге учебной базы по менталистике. А пока тренируйся на маленьких объектах только в воздухе. Его плотность относительно мала, и в случае ошибки ничего страшного не произойдет. Разве что звук будет типа громкого хлопка в ладоши.

Пару дней из, считай официально предоставленного полковником отдыха, Костик учил базы по менталистике. И почти непрерывный тренаж по проникновению через сеть в недоступные сектора станции. Больше всего интересовали объекты космопорта. Вход для многочисленных работающих там рабов только по виртуальным пропускам, прописанным в ИД-блоки нейросетей специальным отделом СБ. Парень переключался с камеры на камеру, внимательно рассматривая звездолеты в ангарах, прикидывая какие из них могут подойти для побега. Наблюдал за мелким ремонтом и обслуживанием кораблей. Забрался, увы, не с первого раза, в основной искин ВКС, скачал всю информацию по приписанным и относительно часто посещающим станцию кораблям, списки имеющихся на складах запчастей, комплектующих и расходников.

На третий день якобы принялся за комплексную базу по «Стрижу». Реально с учетом частых виртуальных тренировок без всякого оборудования, только умениями Сеты, были почти полностью изучены и освоены базы по восьмой ранг. С учетом того, что срок сдачи задания по всей комплексной базе был через полгода, а побег с базы планировался не позже чем через пять месяцев, то на дальнейшее изучение баз по заданию ченожопого принца просто напросто положил большой и толстый… Но на тренировки в центр с капсулами глубокого погружения ходил строго по графику, отрабатывая в первую очередь технику дальних разведывательных рейдов под энергокамуфляжем. Основной сложностью при таких полетах было избавление от излишков тепла, накапливаемого в специальных теплоизолированных камерах. Коэффициент полезного действия реактора «Гуля-КГН-3-381» был очень приличный — приближался к девяноста восьми процентам. У разгонно-маршевого двигателя «Конга-АМВ-3-4211» КПД был на пару процентов хуже. На сегодняшний день это были лучшие показатели по Содружеству. Но охлаждать реактор, двигатель и другое оборудование рейдера все же требовалось. Жидко-металлический теплоноситель через специальные трубы-теплонасосы отдавал свою энергию в те самые камеры смеси холодных газов. Хладагенту если по науке называть. Постепенно он нагревался практически до звездных температур, благо стенки камер были защищены энергополями. Но до бесконечности греть хладагент было невозможно — все в этом мире имеет свои пределы. В обычном полете, что военных кораблей, что гражданских судов при приближению к этому пределу перегретая плазма, в которую превращался хладагент, просто сбрасывалась за борт, оставляя четко видимые даже самыми простыми сканерами следы. А вот для разведывательных и многих других типах военных кораблей, прикрытых камуфлирующими полями, это было неприемлемо. Для сброса плазмы приходилось или уходить подальше от солнечных систем, теряя частенько драгоценное время, или сбрасывать плазму, проносясь под защитными полями прямо через корону звезд. Там, на фоне бушующих процессов излучения природных термоядерных реакторов — именно за таковые считала звезды современная физика — и выбросов миллиардов тонн перегретой плазмы заметить избавление боевых кораблей от скопленных излишков тепла было практически невозможно. Даже при применении лучших сканеров производства сполотов. Но маневр этот был очень сложным. К нему допускались исключительно пилоты-эксперты.

После ужина Костик, частенько с подругой, бывало, посещал маленькие вечеринки в своей бывшей каюте. Нынешний ее обитатель Стан Пет приглашал двух-трех знакомых винца попить, потолковать о чем-нибудь — в общем, немного расслабиться. На самом деле это были именно те парни и девушки, которым на взгляд Петровского можно было попробовать довериться и предложить участие в побеге со станции. Вино действительно пили, но вот расслабиться не получалось. Константин вместе с Катаржинкой усыпляли кандидатов через нейросети и под контролем Сеты с Антонием вынужденно ковырялись в «грязном белье» проверяемых. То есть исследовали их память за последние месяцы. Отбор кандидатов в экипаж корабля, еще даже не выбранного для побега, был очень жестким — провал одного приводил к почти гарантированной гибели всех. Годились только те, кто яростно ненавидел рабовладельцев, умело скрывая свои истинные чувства. Вот при нахождении такого человека его тут же будили, объясняли ситуацию и отключали заряды в рабских ошейниках с понижением реального уровня наказания до минимума. Коротко но насыщенно беседовали, в первую очередь выясняя желание изучать ту или иную специальность, необходимую для побега. Тут же вручали флешки с учебными базами по выбранному направлению, благо наручный искин Костика мог записать нужную базу за четыре-пять минут.

Еще на одной из первых таких вечеринок нашли очень удачного кандидата. Не очень молодая Тамара Слесарева на Земле была владельцем и председателем совета директоров немаленького предприятия, выпускающего различные комплектующие для военной и гражданской авиации Российской Федерации. Здесь Тама Слес работала в отделе Главного Инженера, возглавляя группу проектировщиков нового уровня станции. Очень скучающая по детям девушка — здесь она выглядела не старше двадцати пяти — особенно беспокоясь о здоровье младшего Митеньки, неизвестно откуда подхватившего в три года СПИД, что называется всеми фибрами своей души ненавидела рабовладельцев. Только услышав о гипотетической возможности побега, тут же твердо заявила: — Все что пожелаете! — и тихо добавила: — Лишь бы Димочку удалось спасти.

Сначала Тамару планировали на инженера большого корабля. Но практически тут же переиграли — лучшего кандидата на должность старпома было не найти. Старпом, как известно, на крупных кораблях отвечает за все. И в первую очередь за порядок в экипаже. Вот ей-то, сейчас «подпольно» изучающей менталистику — как-никак «В-4» по стандартной шкале — и отсылали всю информацию по новому соратнику. Тамара же закрепляла новичка за кем-то, кто уже вступил в ряды заговорщиков — а как иначе назвать? По сути ведь в планах было не просто сбежать со станции, но и уничтожить ее с почти всем населением в шесть с лишним сотен тысяч разумных. Вот тот товарищ, за кем закреплялся новичок, должен был в первую очередь обучить его учебному трансу джоре, позже помогая во всем, в чем сможет.

Ну а тех, кто по тем или иным причинам не подходил для экипажа, но в тоже время был категорическим противником рабства, заносили в списки первоочередной эвакуации при побеге.

Были, увы, очень редкие случаи, когда попадались рабы, которых все устраивало. Об этих просто забывали раз и навсегда.