Если учесть, что расстояние от Киева до Константинополя по Днепру и Черному морю, составляет чуть больше двух расстояний от Киева до Полоцка, то это расстояние форсированным маршем можно преодолеть дней за 20. Если же учесть, что посольство шло значительно медленнее воинов, спешивших на битву, то можно предположить, что ему для того, чтобы добраться до Константинополя, требовалось дней 30. Добавим сюда еще дней 20, которые могли уйти на подписание договора. Сюда же приплюсуем еще месяц, который требовался на обратный путь и еще дней 10 на всякие непредвиденные обстоятельства. В результате получим 3 месяца. Конечно, нами взято максимальное количество времени, хотя процедура подписания могла быть значительно короче, а непредвиденных обстоятельств вообще могло и не быть. Если вспомнить о дате договора между Русью и Византией (месяца себтября въ 2, а в неделю 15, в лѣто создания миру 6420"[225]), то посольство на Русь должно было вернуться где-то к началу ноября. Если посольство шло в Константинополь и возвращалось домой одним и тем же путем, то есть, через Болгарию, то что ему могло помешать выполнить задание по сопровождению невесты на Русь? Ничего! Учтем и то обстоятельство, что посольство состояло из лиц, занимавших важное положение на Руси, а раз так, то невеста отбывала на Русь с почетом и в окружении знатных вельмож.
Но раз уж невеста к ноябрю-месяцу должна была появиться на Руси, и вслед за этим была сыграна свадьба, то вполне закономерным будет и рождение первенца спустя 9 месяцев после нее. То есть, ребенок должен был появиться на свет к концу "лѣта 6420", а если излагать суть в нашем летоисчислении, то к средине лета 912 года – в июле или августе. Но об этом же сообщается и в летописи: "отъ года рождения Игоря до года рождения Святослава 33 года"[226]. Если написанное перевести на язык цифр, то все это будет выглядеть следующим образом: 6387 + 33 = 6420 лето, т. е. 879 + 33 = 912 год.
Тут интересно вспомнить о дне ангела Святослава – 6 июля. Хоть этот день и считается днем ангела Святослава Владимирского[227], но объяснений по поводу того, почему, в источниках не найти. Зато день этот, каким-то странным образом совпадает с датой рождения Святослава – сына Игоря и Ольги. По этой причине можно предположить, что свадьба состоялась 6 октября 911 года.
Все сходится! Таким образом, для признания Ольги болгарской княжной у нас имеется дата приезда Ольги на Русь, обстоятельства при каких она сюда попала, а также данные, позволяющие все это проверить, то есть, дата рождения у супружеской четы сына.
Еще одним подтверждением болгарского происхождения Ольги является то, что при ней находился монах Григорий, бывший высшим болгарским духовным сановником, да к тому же бывшим еще и любимцем самого царя Симеона I Великого. Без сомнения, в свите княжны были и другие представители из болгар.
Таким образом, в 911 году болгары, спустя двадцать семь лет, вновь оказались на Киевских горах.
После всего этого, можно утверждать то, что еще одной женой Игоря была болгарка, уроженка города Плиска (Тутракана). Датой свадьбы Игоря с Ольгой был 911 год.
А теперь вернемся к ходу событий. Болгарский царь Симеон I Великий, увлеченный идеей греко-славянской империи, после похода Руси на Константинополь, усмотрел в союзе с Русью не плохой шанс для реализации своей мечты.
С другой стороны, князь Олег, мог быть озабочен тем, что у Игоря все никак не рождался наследник. Самому Олегу уже за шестьдеся, а у Игоря наследника все нет и нет. По этой причине Олег мог начать подыскивать Игорю невесту. Подрастающая болгарская княжна могла заинтересовать правителя Руси. В этом случае предложение Олега к болгарской стороне о женитьбе княжича на княжне не могло не последовать. Да и последовало, если исходить из текста летописи.
Симеон I Великий в свою очередь увидел в таком предложении Олега прекрасный повод для реализации своей давней мечты, которую ему все никак не удавалось воплотить в жизнь. С одной стороны, выдачей Ольги замуж за иноземного правителя, Симеон I отсекал возможность воцарения на троне Болгарии потомков своего брата Владимира Расате[228] и закреплял, таким образом, болгарский престол за своими сыновьями. Наверное, для него это было главной задачей и главным приоритетом.
Со второй стороны, Симеон I Великий надеялся на получение военной помощи со стороны Руси, которую он, как мы уже и показали, получил.
Как видим, интересы сторон совпали и стороны согласились на предстоящую свадьбу. Правда, как мы уже отмечали, интересы и цели у сторон были разными, да к тому же еще и шли в разрез с интересами противоположной стороны. Обе стороны даже и не помышляли «ложиться» под другую сторону. То есть, интересы болгарской элиты были одними, а интересы русской – совершенно другими.
Несмотря на это, Симеон I надеялся на то, что ему удастся в дальнейшем, вовлечь своего зятя, а тому, в свою очередь и Русь, в сферу влияния интересов Болгарии.
В результате всех этих размышлений, получается, что болгарская княжна, дочь князя Владимира Расате (брата царя Симеона I Великого) в 911 году прибывает на Русь и становится женой князя Игоря.
Некоторое время спустя, у Игоря с Ольгой рождается сын, получивший имя, которое до этого никогда не использовалось на Руси – Святослав. Более того, Святослава окружали и воспитывали болгарские дядьки, именно по этой причине его поведение и тактика, применяемые им во время военных походов, разительно отличалась от тех, что использовалась и применялась Русью и очень сильно напоминали тактику степняка, а не жителя лесов и рек.
Более того, сын Святослава получил имя Владимир тоже неспроста, а в честь своего деда – Владимира Расате отца Ольги. Кстати, такое имя на Руси до этого момента так же не использовалось. Здесь, как мы отметим, что без учета интересов Елены и ее мнения по поводу выбора имен сыну и внуку не обошлось.
В общем, не зря Игорь был холоден не только к этой Ольге, гнувшей свою линию, несмотря ни на что ("бе мудра вельми"), но и к своему сыну Святославу.
Имя. Проверка версии о болгарском происхождении Ольги позволяет понять, откуда княгиня была знакома с тонкостями христианской религии, знание которых ею и было продемонстрировано после повторного крещения. Почему повторного? Да потому, что Болгарией христианство было принято еще в 865 году[229] и, потому, сложно себе представить, чтобы представительница княжеского рода оставалась некрещеной. В этом случае становится понятным, почему в свите Ольги, при поездке ее в Константинополь, присутствовал священник – монах Григорий.
Но тут появляется еще один вопрос, если Ольга была болгарской княжной и была крещена еще в младенчестве, то каково ее подлинное имя, то есть, то, которое ей было дано при крещении? Все дело в том, что если бы имя Ольга было в святцах того времени, то данного вопроса и не возникло бы. Но, в святцы это имя попало значительно позже. Это говорит о том, что имя «Ольга» болгарская княжна получила только по прибытии на Русь! Так как же звучало ее подлинное имя? Тут, самое время, вспомнить о крещении Ольги в Константинополе – разгадку следует искать именно там. Дело в том, что если принять это событие за непреложный факт, то появляются и ответы на отсутствующие вопросы и в частности о том, когда и в каком году произошло крещение Ольги в Константинополе?
Оказывается, если человек уже крещен и после этого от веры не отрекался и в другую веру не переходил, а его, тем не менее, повторно крестят, то данная процедура является не более чем формальностью. Но тут появляется другой вопрос, может ли христианин, исповедующий православие, иметь два имени, данных ему одной и той же церковью? Нами преднамеренно не затрагивается вопрос о «постриге» – эта процедура совершенно другого порядка, нежели та, которая в данном случае рассматривается. Иными словами, может ли человек предстать пред богом с двумя именами? Вот то-то и оно, что нет! Символ Веры гласит: «исповедую единокрещение во оставление грехов». Но, если человек пред Богом может предстать только имея лишь одно имя, то не является ли повторное крещение Ольги хорошо продуманным шагом с ее стороны? Если придерживаться точки зрения о том, что крещение – это хорошо продуманный шаг, то придется признать, что княгиня, зная данное положение и идя на такой шаг, но, не желая вступать в противоречие с постулатами православия, должна была позаботиться и о том, чтобы при повторном крещении, имя, полученное ею, не расходилось с тем именем, которое ей было дано в младенчестве при крещении. А раз так, то имя княгини Ольги (болгарской княжны), до ее прибытия на Русь, должно было быть тем же самым, что и во время крещения в Константинополе – Елена.
