Настя, зардевшись, аккуратно присела на краешек скамьи, с опаской поглядывая на кусок пирога, что, стоял напротив неё. Она ещё не привыкла, что новые кухарки не желают мириться с хозяйскими порядками, и всячески стараются её накормить. Осторожно отломив маленький кусочек и положив его в рот, девушка, блаженно закрыла глаза. Она не ожидала такого восторга чувств от ощущения приятной фруктовой сладости.

– Какая вкуснотища! – еле сдерживаясь, чтобы не закричать, проговорила служанка. – Но, я свой кусок, пожалуй, отдам Кузьме. Он помог мне, а я ему приятное сделаю.

Девушка соскочила с места, твёрдо намереваясь накормить голодного мужика.

– Стоять! – резко скомандовала повариха. – Садись и ешь, тут всем хватит. Я специально испекла два пирога – один для Кощея, второй для нас. Сейчас Кузьму твоего кликнем…

– Да никакой он не мой. У меня, между прочим и жених уже есть. – девушка, густо покраснев, опустила глазки в пол.

– Да кто же? – удивлённо всплеснула руками Серафима, пристально вглядываясь в Настю.

– Плотник он из города. Правда, мы с ним пока незнакомы, – ещё больше краснея, проговорила служанка. – но, когда я бываю на ярмарке, он глаз с меня не сводит! А вчера даже хотел заговорить, но, увидел Кузьму…

– Так это же очень хорошо, что он плотник. Нам как раз нужны рукастые мужики. Вот сейчас позавтракаем с Кузьмой и поедем в город, – хитро улыбаясь, сказала задумчивая Сима. – и ты, Наська, едешь с нами!

– А как же хозяин? – радостно жуя, спросила девушка.

– А это уже мои проблемы! – твёрдо заверила её старшая из подруг.

Настя, чуть не подавившись пирогом, быстро прильнула к кружке с чаем, пытаясь не закашляться.

– Да он же нас всех в …

– В лягушек превратит? – хохотнула Сима. – Так этот вопрос мы с ним уже прояснили… Не боись, малая, живы будем – не помрём!

Когда женщины допивали чай, в дверях возникла нескладная фигура Кузьки. Сконфуженно поглядывая на сытые лица весёлых женщин, он немного стушевался, но от пирога с чаем не отказался. Быстро заглотил пару кусков и поспешил запрячь в старую скрипучую телегу, дряхлую кобылку.

– Кузька, мать твою! Сколько лет этой кляче? – воскликнула, очумевшая от её вида, Серафима. – Не иначе, ровесница Кощея.

– Так, где ж я вам молодую-то возьму? – разводя руки в сторону, воскликнул слуга.

– А ты её яблочками кормить не пробовал? – лукаво прищурив глаз, поинтересовалась Сима.

– Нет. – почёсывая макушку, ответил мужик. – Они ж хозяйские.

– А кобыла чья?

– Хозяина.

– Ну, и? – хитро приподнимая бровь, подталкивала его к правильному решению, женщина.

– Что? – недоумевая, поинтересовался Кузьма.

– Беги скорее в сад, да собери упавшие яблоки. Поверь, этой кляче они нужнее, чем Кощею.

Слуга, пожав плечами, согласился, бодро направившись в сторону сада.

Через некоторое время во дворе вместо полудохлой животины, стояла крепкая, пышущая здоровьем и красотой, молодая и резвая кобылка.

– Теперь-то мы быстро до города домчим. – с восхищением взирая на приплясывающую лошадь, сказал Кузьма.

Вся троица, усевшись на телегу, выехали за ворота замка.

– Вот это жизнь! Люба, ты даже не представляешь, где я была и что видела. Рынок раз в десять больше нашего базарчика у собеса. И чего там только нету! – восклицала Сима, эмоционально размахивая руками. – Там такие жеребцы, Любка! На дыбы встают, копытами бьют, гривы до полу, спины лоснятся, глазками хлопают, зубками щёлкают. Нам бы хоть одного такого на племя – жеребята, получились бы просто загляденье.

Любаша, охая и ахая, развесив уши, слушала подругу.

– А чуханы-то какие! От молочных до таких огроменных, что у меня чуть глаза на лоб не полезли. И козы там с овцами и коровы, и птица разная: от почтовых голубей до павлинов. А снеди различной видимо-невидимо! Но больше всего нас с Наськой наряды привлекли – вот уж где можно разгуляться! Отрезы шёлка и парчи, бусики из цветастых камушков да браслеты местного умельца. Бабы так и кружат у тех прилавков.

– Ткань, говоришь, красивая есть? – с горящими глазами, поинтересовалась Люба.

– Есть, есть. – Отмахнулась Сима – Но я нам уже купила по готовому парчовому сарафану.

– Как, на хозяйские деньги? – Любаша удивлённо выпучила глаза. – А если…

– В лягушек точно не превратит! А ежели шокером по попе щёлкнет, так-то для здоровья полезно! – похихикивала Сима, разворачивая свёрнутые сарафаны. – Вот, подруга, твой синий, а мой красный. Гляди, каки цветы по подолам разрослись, ну не платья, а клумбы! У нас такой красоты вовек не сыщешь – всё синтетика одна да нейлон. Айда мерить.

– Сима, а ежели нас Кощей в обновках-то увидит, сразу просечёт, что ты деньги его умыкнула.

– И то верно. А давай, подруга, сарафанчики-то пока побережём, а я постараюсь с ирода этого ещё золотишко стребовать. – хитро предложила Серафима. – А там, глядишь, и по два сарафана у нас будет.

– А как ты думаешь с него это золото – то стрясти? – не унималась Люба.

– Доверься мне, подруга, я своего не упущу. Он у меня ещё шёлковым станет, да по струночке ходить будет. – уверенно произнесла Фима.

– Ох, подруга, с огнём играешь! – хохотнула Любаша. – Смотри, твоя же задница пострадает.

Женщина, ничего не ответив, сгребла сарафаны в кучу и быстро унесла их в комнату.

А Любаша тем временем принялась собирать на стол. Вся троица, вернувшаяся из города наверняка очень голодна. Уж новая-то хозяйка кухни непременно всех накормит, никого голодным спать не отпустит. Чай, не прежняя кухарка, что хозяину слово против боялась сказать. А вот Люба ничего не боится, ведь у неё вон какая защита – Сима, положившая глаз на самого Кощея. А она-то баба боевая! Приручит костлявого!

Подстёгнутая собственными размышлениями, женщина поставила в центр стола, источающий божественный аромат чугунок с ярко-бардовым, наваристым борщом, щедро приправленным сметанкой, чесночком да свежей зеленью. Повариха, как юла крутилась по кухне, метая на стол всё новые и новые блюда: овощная и мясная нарезка, сырок, а рядом, на тарелку положила несколько пышущих жаром лепёшек с зелёным луком, и поставила кружки с холодным игристым квасом.

«Ну, вот и всё», подумала Любаша.

Кухня.

Она устало плюхнулась на скамью, нервно теребя краешек передника. Когда все слуги соберутся к столу, вот удивятся – стол у неё получился не хуже хозяйского!

Любаша, пока была занята своим делом, не заметила, как в кухне появился Кузьма. Глаза мохнатого мужика жадно оглядывали стол – он ещё никогда не видел такого изобилия блюд, и чтобы они причитались не хозяину, а обслуге.

Сглатывая слюну, он переступал с ноги на ногу, не решаясь присесть за стол.

– Ну, – усмехнулась Любаша, – чего стоишь-то? Иди, умойся, да бегом за стол, пока всё не остыло.

Уговаривать Кузьму не пришлось – он тут же бросился из кухни во двор, где находился колодец с водой. Через пару минут, с влажными волосами, освежившийся мужик уже сидел за столом, взглядом пожирая всё, до чего дотягивался его алчущий взор.

– Подожди, Кузьма, – добродушно улыбнулась женщина. – Вот сейчас Серафима и Настя придут, тогда и сядем все трапезничать.

На что тот лишь кивнул, терпеливо ожидая женщин.

Благо, ждать долго не пришлось – Сима вместе с Настей появились всего минуты через три.

– О, как ты быстро управилась, Любаша! – воодушевлённо воскликнула Фима, тут же усаживаясь за стол.

– Ну так, столько лет проработать поваром в советской столовой, это тебе не хухры-мухры – отпечаток свой оставило. Да и готовить я люблю. Ладно, давайте уже ужинать, а то у нас ещё дел не в проворот.

Не сговариваясь, вся честная компания принялась поглощать еду, запивая холодненьким кваском.

– Ну, Сим, что там насчёт работников? – жуя, поинтересовалась Люба.

– А что с ними? – вопросительно приподняв одну бровь, ответила вопросом на вопрос Сима. – Всё с ними нормально. Завтра поутру приедут. А благодаря Наське, один плотник нам достался бесплатно – на чём мы и сэкономили. Чернавка тоже с ними прибудет.