Тибер: И что же стало со всеми?

Патриарх: Когда народ лазаров понял, кто стал причиной их голоду и бедности, они схватили горделивого лазара и предали его зуунам вместе с его женами – Силой и Гордыней. А затем всем народом стали лечить раны природы – вновь выращивали рафафунгусы на тех местах, что были они нещадно вырублены. Стали вновь появляться мирные звери, а за ними и хищники, что приносили нашему народу довольствие. Мы вложили в это немало своих сил, хотя, как ты и говоришь, могли бы продолжить нещадно истреблять зверей и вырубать все, что нужно нам для благополучной жизни. Первая заповедь гласит «будь подобен предкам». Наши предки знали границы своих сил и бережно относились к окружающей природе.

Тибер: Я понял твою притчу, патриарх. Прости меня за мою неразумность и неправильное толкование заповеди.

Патриарх: Я тебя прощаю. Но так как ты уже принес природе ущерб, я прошу тебя залечить её рану.

Лазар поклонился старому мудрецу и отправился в свою келью. Там, расположившись на своей лежанке, он стал обдумывать, как исполнить распоряжение старого мудреца…

========== Глава 3. Часть 3. Лазары ==========

Прошло несколько дней. Среди лазаров пошли вести о пропаже заготовленных на будущий сезон спор грибов. Кроме этого храмовые стражи стали отмечать редкое появление зуунов в окрестностях. Каждый день смерть настигала какого-нибудь зверя, и священный долг «ночных духов» поглощать их тела, дабы не распространились инфекции и зараза. Их необъяснимое исчезновение было серьезным происшествием, что даже вождь стражей приказал всем разойтись по ближайшим пещерам и утесам и разыскать пропавших.

Вождь-лазар: Где Тибер? Я его не видел все утро! Почему он не на посту?

Страж храма: Он сказал, что выполняет приказ Патриарха, вождь.

Вождь-лазар: Выполняет приказ, говоришь? Ну что ж, пусть искупает свою ошибку. Так будет только лучше.

Защитники храма расселись на тораксадонов или своим ходом разбрелись по окрестностям вокруг храма. В дневное время суток зууны обычно прятались в темных пещерах и под скалами, куда нет доступа другим животным. Однако могучим змеям и не требовалось лезть в их жилище. Достаточно было просто увидеть свет электрических искр, издаваемых металлическим овальным «телом» этого существа с концентрированной жизненной энергией в центре. И ко всеобщему удивлению, все «ночные духи» находились в своих жилищах, причем некоторые из них выглядели побитыми. Лазары использовали тела мертвых зуунов для изготовления сплавов, поэтому много раз видели их тела и знали, как выглядела здоровая особь. Вернувшись к вождю лазары поочередно рассказали ему, что ночные духи живы, но некоторые из них повреждены, как будто кто-то на них нападал.

Вождь-лазар: Что же это за существо такое, что решило противостоять зуунам?

Лазар-страж: Быть может хищник, охранявший труп своего сородича.

Вождь-лазар: С чего бы вдруг зверю сражаться за труп?

Лазар-страж: Не уверен. Может какая-то стая переживает голод и бережет мертвых как еду? Или это была пара. Кто-то из них охраняет своего избранника.

Вождь-лазар: Хорошо. Ночью отправим стражей на поиски зверя, что сражается с зуунами.

Отправив своих подчиненных на посты, вождь спустился в главный зал и увидел Тибера. Исправляющийся змей выглядел потрепанным. Его чешуя и одежда выглядели опаленными, а оружие почернело. Молодой страж направлялся в кладовую храма, где хранились семена грибов, а также пища. Вождь незаметно полз за ним, подслушивая разговор с кладовщиком.

Тибер: Здравствуй, брат. Скажи, у тебя остались еще хоть какие-нибудь споры грибов?

Лазар-кладовщик: Прости, Тибер, больше не могу ничего дать – приказ вождя.

Тибер: Но мне нужно выполнить волю патриарха!

Лазар-кладовщик: Прости, ничего не могу сделать. У нас украли почти все споры рафафунгусов. Вождь приказал беречь их в случай нужды.

Тибер: Но как же мне тогда быть?

Лазар-кладовщик: Я уверен, патриарх поймет, и ты сможешь найти пути искупления своих ошибок.

Тибер вздохнул и ушел. Вождь спрятался за колонной и стал следить за ним. Молодой страж отправился на свой пост на одной из дозорных площадок храма и простоял там до самого вечера, пока не пришла смена. Молодого лазара подстерег вождь.

Тибер: Здравствуй, вождь!

Вождь-лазар: Здравствуй, Тибер. Что-то ты неважно выглядишь. Что с тобой?

Тибер: Это ты про мою чешую и одежду? Случайно наткнулся на ночного духа, вот он меня слегка и ошпарил.

Вождь-лазар: Но ведь ночью всем запрещено покидать пределы храма.

Тибер: Прости, вождь. Я знаю, что поступил неправилльно, но я хочу исправиться, как говорил патриарх. Я выращивал грибы возле одного из прудов.

Вождь-лазар: Откуда у тебя споры взлись? Я же лично наложил запрет на любую их продажу из-за недавней кражи.

Тибер: Я знаю, вождь. То было до преступления. Мой было взято столько, сколько нужно было для дела.

Вождь-лазар: Смотри, не перестарайся. Ладно, ступай домой.

Облегченно вздохнув, Тибер отправился по направлению в свою келью. Юный лазар побоялся сказать вождю правду, что кражу спор совершил именно он. Тем временем, на пути оказалось большое отверстие, закрытое решеткой. Он пролез в неё и спешно покинул храм, через канализацию. Тибер направился в место, где хранил тушки убитых мелких зверей, которые хотел раскидать в отдаленных скалах, чтобы привлечь внимание хищников и тем самым увеличивая популяцию зверей в округе. В его голове всплывл образ горделивого предка, который своими деяниями губил природу, и за него он чувствовал вину, потому хотел все исправить. Пробравшись к своему тайнику, лазар-страж повесил на плечо веревку и наполнил мешок слегка подсохшими, но пока еще съедобными ногоусами. Привязав тушку к веревке, он отправился на равнину, где давно обнаружил звериные тропы и хотел завлечь их авторов вэтот край.

Всю ночь змей водил тушкой по земле, распространяя запах. Он постоянно смотрел по сторонам и держал наготове длинную лазарскую глефу с широким и тяжелым лезвием. Однако скоро он обнаружил за собой преследователя. Одинокий зуун, почуявший мертвечину и поспешивший за ней. Лазар зарычал от негодования - «ночной дух» совершенно не понимал того, зачем огромный змей тащит за собой тушку мертвого моллюска, потому следовал исключительно своим природным инстинктам. Лазар резко потянул тушку на себя, закинув её в другую даль, а сам схватился за глефу. Медленно зуун приближался, не обращая внимания на гневные восклики Тибера и взмахи оружием. Змей решил перейти в наступление и ударил зууна. Несмотря на то, что оружие лазаров отчасти состоит из металла «ночных духов», его ударило током. Лазара тряхнуло, его мышцы ослабли, что он накренился назад, едва не упав. В это время обиженный ночной дух навернул в возде пару десятков оборотов и брякнулся об землю, подняв столбы. Искареженное от сильного удара тело зууна больше не могло ровно парить над землей, потому он капитулировал, слегка касаясь одним боком земли.

В этот момент из-за ближайших скал с факелами и оружием выскочили лазары-стражи во главе с вождем. За несколько ударов юного лазара обезоружили, повалили на землю и приставили к его горлу клинки. Над ним встала фигура разгневанного командира стражей.

Вождь-лазар: Тибер! Как смел ты? Как ты смел поднять оружие на «ночного духа»?

Тибер: Вождь… Я…

Вождь-лазар: Молчать! Тибер, я глубоко разочарован в тебе. Столько лет я тебя растил, воспитывал как воина, достойного своего племени, а ты совершаешь такое непростительное святотатство! Воины, в храм его и в темницу!

Лазары презрительно пошипели на своего молодого собрата и заковали его в кандалы, уводя в храмовую темницу.

Тибер пребывал в отчаянии. С одной стороны он понимал, что страшно провинился перед своим народом за кражу спор грибов и побой зуунов, которые почитаются лазарами, как санитары мира. Но с другой он совершенно искренне хотел сделать так, чтобы все вокруг храма расцветало, а животных было в достатке. Он постоянно прокручивал в своей голове первую заповедь лазаров, вспоминал рассказ патриарха и пытался анализировать, где допустил ошибку.