Повисла тишина.

Мир по ту сторону стекла казался отголоском старого, существовавшего до этого инцидента. Ветер покачивал зеленую листву, как обычно, невысокие дома вокруг стояли целыми. Даже небо было чистым. Но этим видом Тома не обмануть. Сирены до сих пор звучали в отдалении. В голове роились тревожные мысли и страхи, которые он не хотел никому показывать. С тяжестью приняв новую действительность, беспокойство не прошло. Даже Билл примолк, лишь следя за торопливыми действиями рыжей подруги.

– Кто мы теперь? – первая прервала тишину именно она, поставив на стол тарелки с оладьями. Фарфор цокнул о столешницу.

Их терзали схожие мысли.

Не дожидаясь ответа, она упала на стул и жадно приступила к еде, забыв о всяких манерах так, словно голодала несколько долгих недель. Запихивала оладьи прямо в рот руками, глотала, почти не жуя, лишь запивая оставшимся в графине апельсиновым соком. От взгляда мужчины не скрылось то, как заострились черты её лица. Билл отодвинул свою порцию, показательно скривив нос.

– Уж прости – моя сила не позволяет таким питаться, – высказался он. Диана бросила сердитый взгляд на парня, но пропустила слова мимо ушей.

– Кто мы теперь? Сам задаюсь подобным вопросом, – отозвался Том, все еще смотря в окно. Он даже не взглянул на тарелку, в то время, как Диана притянула к себе оставленную Биллом порцию, язвительно показав язык. – Понятия не имею.

– Но ты, похоже, не переживаешь, – оторвалась она от трапезы. – Словно дождь прошел, а не херов апокалипсис.

Том обернулся, наградив рыжую девушку серьезным взглядом, под которым она смиренно затихла.

– А что теперь? Отрицать, что Земля круглая, а у нас появились эти… неведомые способности? Мне сложно это признать, но нельзя игнорировать очевидные факты.

– И что теперь делать будешь? – поинтересовалась она с набитым ртом.

– Тут и думать не надо! – вклинился в разговор Билл. – Такой возможностью надо пользоваться!

– Пока не знаю, – мотнул головой мужчина. Голод победил, и он принялся за еду, не замечая горелого привкуса. – Попробую во всем разобраться, может, станет ясно, кем мы стали.

– Дети атома, – вставил Билл. – Отвечаю.

Том снисходительно скосился на него. В кармане Дианы завибрировал браслет, заставив вздрогнуть. Спешно вытащив его, она проверила звонящего абонента и с облегчением ответила.

– Пап!

– Наконец-то я дозвонился, связь не работала несколько часов.

Том оставил соседей, вернувшись в свою комнату. Хотел включить компьютер, но электричества не было, да и он слишком вымотался. Без сил опустившись на кровать, мужчина откинул голову назад, прикрыв глаза. Еще раз промотал все произошедшее в голове.

Потребуется время, чтобы окончательно поверить в столь невероятную правду.

Он проснулся резко, словно в живот всадили нож. Согнулся пополам. Свесил голову с дивана, почувствовав тошноту. Сразу за острой болью в животе нахлынула головная. Он бессильно обвис на диване. Простонал.

В этот момент Стивен в полной мере пожалел о выпитом вчера. Перебрал так, что вырубился на диване, ставшем мокрым от пота. Определить время суток не выходило. Мужчина не помнил прошедших событий, зато видел ставшим резким зрением их последствия, принявшие облик грандиозного бардака, царящего в его маленькой обветшалой комнате.

На полу валялись пустые бутылки пива, вперемешку с остывшей пиццей пепперони и белыми простынями в жирных разводах от томатного соуса и чипсов. Рыжие крошки усеяли пол. Одна штора оторвана и накрывала собой заваленный мусором стол с монитором, по которому на повторе шла запись какого-то видео, неразличимого за плотной тканью. Рука, свисавшая с дивана, мокрая и липкая от пива и джинсы, в которых он уснул, так же насквозь промокли и неприятно пахли.

Выругавшись и поморщившись от отвращения к самому себе, он перевернулся на спину. Крошки неприятно впились в кожу. Вчера его на глазах у всего коллектива с позором уволили. Жалкая работа – все, что мог себе позволить человек, променявший развитие и образование на пьяный кутеж. За свое место он цеплялся из последних сил, не смотря на унижения, но в итоге не смог удержать даже это. Ничтожной зарплаты едва хватало на оплату жилья, а теперь он остался и без денег и без страховки.

Выдохнув, мужчина приподнял руку, закрыв глаза. За дверью загрохотало металлом и разбитым стеклом. Сознание влетело в голову подобно пушечному ядру. Стивен подпрыгнул, встал на колени, отскочил к стене, прижался к ней, сев на спинку дивана. Не отрывал взгляда от закрытой двери, за которой слышал шум.

– Р-робин? – позвал он, посчитав, что порвавшая с ним пару дней назад девушка могла вернуться. Ключ был только у неё. – Малыш, это ты?

Мертвая тишина. Стивен выждал еще минуту, внимательно вслушиваясь, а когда понял, что за дверью никого нет, облегченно выдохнул и спрыгнул с кровати. Наступил на просроченную квитанцию об оплате, но не успел понять этого, как за дверью снова загрохотало. Упало что-то тяжелое и стальное. У мужчины подкосились ноги, он сжался, вскинув перед собой руки в отчаянном защитном жесте. Нервно сглотнул.

Тишина.

– Кто здесь? – неуверенно спросил он, но не получил ответа. – Черт бы тебя подрал! Кто бы ты ни был, это нихера не смешно, сученыш!

И Стивен в нахлынувшем порыве гнева шагнул вперед, протянув руку к двери, желая сорвать её с петель. И она согнулась пополам, с треском изрыгая летящие во все стороны опилки. От испуга мужчина упал на пол, с хлопком раздавив упаковку чипсов. В ушах устоялся неприятный звон. Один из обломков двери упал на кафель, перелетев обеденный стол, повалив валяющиеся на нем грязные жестяные кастрюли. Второй кусок двери остался на месте лишь благодаря петлям, одна из которых оторвалась.

Мужчина продолжал ошарашено сидеть, пытаясь понять, что происходит вокруг. Вновь устоявшаяся гнетущая тишина давила на него, он ждал, что вот сейчас хоть кто-то появится и все объяснит.

Но дома он был один.

Билл стоял напротив высокого здания, с неким восторгом осматривая ровную кирпичную кладку и темные стекла, в которых отражалась луна.

Многие в сети называли случившееся четырнадцать часов назад инцидентом или катастрофой, словно произошло что-то ужасное и страшное. Но для Миллера, с пятнадцати лет вынужденного скрывать свою уникальность и нечеловеческий потенциал, это стало настоящим откровением.

В новом мире он мог быть самим собой.

Способности наделили его всей полнотой спектра ощущений жизни. Звуки, запахи, цвета и ощущения – все играло яркими, насыщенными красками, бархатом переливаясь в мозгу. Мир представал перед ним в ином, своем истинном обличье, со всеми оттенками, которые не различали даже тетрахроматы. Каждый отдельный звук воспринимался всем телом, вибрации города сливались внутри в неповторимую бодрящую мелодию даже ночью.

Были в этом и свои неудобства.

Видя мельчайшие несовершенства мира, незаметные простым людям, Биллу было сложно с этим мириться. Особенно со вкусом еды. Чуть больше соли, чем нужно, и она рушила тонкий баланс, перебивая все остальные вкусы. Все равно, что посолить язык. Редкие люди способны приготовить идеально сбалансированное для него блюдо. Его ледяная соседка одна из них.

Но способности одарили его еще одним потрясающим чувством, затмевающим все остальные разом – ощущением собственного тела. Трение каждой мышцы при движении, их напряжение и расслабление, нагрузка на кости и сухожилия. Природа словно подарила ему джойстик, и Миллер точно знал, в какой момент нужно нажимать кнопки.

Натянув на голову капюшон толстовки, Билл рванул вперед, через улицу в сторону здания. Боковым зрением он отчетливо видел мчащуюся на него машину. Она со скрипом пыталась остановиться, но уже не успевала. И это не нужно. Для Миллера время погрузилось в густой кисель. Он чувствовал кожей шелковую суспензию уплотнившегося воздуха. Даже сердце, казалось, замерло. Его последний удар гармоничными волнами расходился по телу.