Так ее однажды и застала Сара. Женщина быстро увела ребенка из комнаты, велела ей умыться и дала полотенце. Когда та успокоилась немного, прочитала ей лекцию о том, какая Анна эгоистка, и что она должна слушаться. А в наказание, и чтобы не заболеть, ей придется съесть лук, хотя бы часть.

И Анна плакала теперь, когда Сара резала лук, а потом когда его ела. Но девочка не обращала на это внимания: у нее перед глазами стояли родители: раньше такие сильные, здоровые и веселые, а теперь – слабые, беспомощные и грустные.

После всего случившегося в этот день Анна взяла Уголька и закрылась в своей комнате. Она залезла на кровать и обняла кота. Казалось, что нет никакого выхода, и у их семьи нет никакого будущего. Ей не хотелось ничего говорить. Слова нужны для того, чтобы что-то объяснить тому, кто тебя не понимает. Но Анна верила, что Уголек понимает ее и без слов.

Однако, немного посидев на руках у девочки, кот протестующе мяукнул и выбрался из объятий хозяйки. Анну взяла обида: Уголек мог бы быть и более понимающим.

Но, в конце концов, он был всего лишь кот.

Последней каплей стал недавний приход доктора.

Он сказал, что возможно ребенок (то есть, Анна) останется сиротой. Ее папа болеет уже давно, и лекарства уже не помогают, а у мамы – слабый иммунитет, и ее организм не справляется. Так как у Анны не было больше родных кроме родителей, Сара заверила доктора, что, «конечно, она позаботится о бедном ребенке, и воспитает его как следует».

Анна открыла дверь, и взгляды взрослых устремились на нее.

– Как… Как вы можете?.. – девочка задыхалась от возмущения, – Мама и папа еще живы! Как вы можете об этом… говорить? – слезы заблестели в уголках ее глаз. – И я не буду вашей дочкой! – сказала она Саре, – У меня уже есть мама, вот она! – девочка указала на кровать, где лежала в беспамятстве Катрина. – Я никуда не пойду, ни с Вами, ни с Вами! – указала она поочередно на доктора и на сиделку. – Мама и папа выздоровеют!

– Анна…

Она не сумела сдержать слез и разрыдалась, а когда к ней доктор сделал шаг, девочка выбежала из комнаты, а потом и из дома.

«Я не верю, я не верю, что это может случиться!»

Анна ушла за папину мастерскую, где ее никто бы не нашел, и куда она обычно уходила, чтобы побыть одной. Анне было холодно, потому что уже пришли зимние холода, хотя сама зима еще не наступила. Осень доживала свои последние дни, и скоро должна была оставить этот маленький городок.

Анна слышала, как ее звали и искали, но она шмыгнула внутрь папиной мастерской, спряталась за ящиками, и там еще какое-то время сидела, плача в одиночестве. Она даже заснула ненадолго, а когда очнулась, на улице было уже темно.

Скоро девочка вернулась в дом, и Сара, возмущенная и напуганная ее исчезновением, отчитала за плохое поведение. Более мягким тоном сказала о том, что ее родители, конечно же поправятся, но ей же надо было сказать что-то доктору?.. Анна ничего не сказала, молча поела и ушла зажигать фонарики.

Девочка думала, что можно сделать. Теперь, когда она успокоилась, могла о чем-то подумать. Сара запретила Анне зажигать фонарики родителей, «чтобы не устроить пожар», хотя свой фонарик она зажигала неукоснительно и водружала его на стол, за которым столько лет проходили их теплые семейные вечера. Но свой фонарик Анна отстояла, так как он был на улице и на расстоянии от всего того, что могло загореться. Девочка боялась, что не сможет зажигать его зимой, потому что фонарик замерзнет, но ее опасения (к ее радости) не оправдались: свеча горела в фонарике как и прежде, и огонек теплился ради ее родителей даже в самую ужасную погоду.

Всю ночь Анна ворочалась и уснула только под утро. Сара разбудила ее как обычно, и Анна не выспалась. Сегодня женщина дала еще впридачу Анне работу по дому, думая что это сможет отвлечь ее скорее от безрадостных мыслей, чем безделье. Закончив работу, сиделка разрешила Анне провести остаток дня так как она хочет, и девочка ушла в комнату. Едва ее голова коснулась подушки, она уснула и проспала весь оставшийся день. Проснувшись, Анна обрадовалась идее, которая немедленно пришла ей в голову. Во сне ей приснился вдруг Филипп, о котором она уже забыла. Анне стало немного легче от того, что в этом большом городе есть еще один человек кроме родителей, который знает маленькую Анну, и которого знает она, и который, может быть, как-нибудь сможет ей помочь.

«Конечно, он очень бедный, но у меня есть идея».

Поэтому Анна поела и приняла очень важное решение.

Решение уйти.

Пока Сара была на кухне, Анна прошла тихо в комнату родителей.

– Мама, папа. – сказала негромко девочка. – Я вас очень люблю и скоро вернусь. Вы обязательно выздоровеете!

После этого она выскользнула из комнаты. Столкнувшись с Сарой в коридоре, Анна постаралась скорее исчезнуть из поля зрения женщины и прошмыгнула на кухню, чтобы взять с собой немного хлеба. Но Сара поймала ее в таскании ее собственного хлеба и поругала, что Анна тайком берет еду. Потом посадила за стол и «как следует накормила ребенка». Анне ничего не оставалось, как поесть, поблагодарить и убраться с кухни, надеясь, что по дороге она не проголодается. За окном уже темнело, поэтому девочка поторопилась. Прежде чем уйти из дома, Анна закрыла на ключ дверь своей комнаты, чтобы Сара думала, что «ребенок» там. А когда она решит это проверить, Анна будет уже далеко. Девочка еще не собиралась уходить прямо сейчас. Анна кое-что придумала. Позвав с собой Уголька, Анна оделась и вышла на улицу.

Лео работал в мастерской, которая отстояла от их домика на расстоянии нескольких шагов. Здесь хранились десятки сделанных папиной рукой свечей. Сделав усилие, Анна открыла подмерзшую дверь. С собой она взяла сумку через плечо и уложила в нее столько свечей, сколько смогла унести. Собираясь уходить, девочка выложила из сумки часть, сумка показалась ей тяжелой. Потом вышла из мастерской и прикрыла за собой дверь. Уголек ежился, но везде следовал за своей маленькой хозяйкой и настороженно озирался по сторонам, то и дело шмыгая носом и навострив уши. На улице было холодно, но сухо. Черно-белый пейзаж с подгнившими и засохшими листьями не мог радовать так же, как и однотонное блеклое небо над головой. Анна подняла шарф повыше и укрыла нос. Потом направилась назад к дому и, забравшись на лестницу, сняла с колонны, на которой тот стоял, свой фонарик. Он был не настолько тяжелым, что его невозможно было поднять или долго нести. Но вместе с сумкой, наполненной свечами это оказалось нелегко для девочки. Анна была так занята, что чуть не попалась на глаза Саре, которая выглядывала через окна, похоже, в поисках ее самой. Анна присела на корточки и оставалась в таком положении некоторое время, боясь пошевелиться. Сердце быстро стучало, и девочка очень переживала, что ей помешают исполнить задуманное. Потом Анна, проверив, что ей ничего не мешает, поднялась и зашагала прочь от дома. Кот мяукнул и поспешил за ней.

Отойдя на некоторое расстояние от сада, Анна остановилась, обернулась и взглянула на их домик. Раньше казавшийся ей таким веселым и уютным, сейчас он выглядел сиротливо, стоял брошенный и никому ненужный. Анна почувствовала, как к горлу подступает ком, и заплакала.

«Я вернусь, скоро вернусь!» – пообещала Анна домику, себе и родителям. Вытирая слезы рукавом пальто, девочка продолжила путь. Горевать было некогда и нужно было поспешить, пока Сара не хватилась и не поймала её.

Анна пошла по темнеющей дорожке, а в глаза ей светило закатное солнце. Когда девочка отошла от дома так далеко, что больше не могла его видеть, остановилась, ушла с дороги и, присев, поставила фонарик на мерзлую землю. Потом достала из сумки свечу, а из кармана пальто – спички. Установив прочно свечу внутри фонарика с помощью огня и воска, как учил папа, Анна прикрыла рукой фонарик, чтобы огонь не задуло ветром.