– Кристи, извини, а как твоя фамилия?

Она удивлённо взглянула на меня и сказала:

– Нойманн, а что?

Dang it![152] Меня обдало внезапным холодом, я ощутил, как струйки ледяного пота вдруг потекли по спине и рукам. Кристина, видимо увидев, как изменилось моя физиономия, взволнованно спросила:

– Что с тобой? На тебе лица нет!

Я собрался с силами и выдавил:

– Ты не родственница Августа Нойманна, брата художника XIX века Адольфа Нойманна?

– Да… А что? – удивлённо произнесла она. – Мой прапрадед Фридрих – его сын. Я прапраправнучка Августа.

– Кристина, – начал я запинаться, – ты… ты только не волнуйся… Дело в том, что… мы с тобой – родственники… Я – Новиков по отцу, мой прадед Иван… его фамилия была Нойманн…

– Что?! – она не могла поверить. – Этого не может быть! Kann nicht sein![153]

– Может. Мы с тобой… как же это будет?… четырёх… нет, пятиюродные брат и сестра.

– Oh, Heiliger Winfried![154] – в её голосе были нотки ужаса. – Что мы с тобой натворили! Это что?.. это называется… инцест? – Она, вспыхнув, запоздало убрала свою ногу и отстранилась от меня. Я отрицательно покачал головой и кивнул на прикроватную тумбочку, где осталась упаковка от Durex'а.

– Liebe Christie, es ist okay, mach dir keine Sorgen[155], – от волнения я тоже перешёл на немецкий. – Это такое дальнее родство, что мы, практически, не родственники…

(В мозгу сверкнуло: если бы я послушал маму и остановился в их «двушке», этого приключения не было бы. Ещё почему-то пробежала такая thought[156]: вероятно, кто-то из неизвестных мне родственников попросил отца устроить Кристину к нему в отдел, не сочтя нужным поставить её в известность об этом родстве; мне он никогда об этом не рассказывал).

Немного успокоившись, она достала из сумочки, лежавшей рядом с кроватью, чистые трусики и под одеялом натянула их. Потом, тоже под одеялом, застегнула лифчик и, встав, надела через голову платье.

– Я должна идти, – влезая в туфли и не глядя мне в лицо, выдавила она. – Сергей… надеюсь, ты не расскажешь… Евгению Яковлевичу об этом… событии?

Я судорожно помотал головой.

– Подожди, – я лихорадочно натягивал трусы и штаны, – я провожу.

– Нет, не надо…

Я вызвал такси, мы спустились на первый этаж. На прощание я чмокнул её в пылающую щёчку. Она уехала… На сушилке остались её розовые трусики – мой трофей и сувенир (они лежат у меня в коробке с безделушками)…

Бедная, бедная Кристина, что я натворил своим «расследованием»; для тебя это оказалось таким ударом, что нескоро забудется…

Отец, когда я с ним увиделся, сказал мне:

– Сын, по-моему тебе пора жениться. Как ты считаешь?

Я лишь неопределённо пожал плечами…

Слепив кое-как репортаж о процессе над невезучими глупыми девицами, я вернулся в Южноморск…

У отца в институте теперь другая секретарша – Кристина уволилась в 2016-м. Позже от кого-то из знакомых я узнал, что она вышла замуж, удачно или нет – мне неизвестно…

Жизнь человека – пустой сундук.

Шумерская мудрость из книги Самюэля Крамера "Шумеры. Первая цивилизация на Земле"

Майк решил прочесть мне лекцию по истории:

– К северо-востоку от Египта, между реками Тигр и Евфрат, лежала древняя страна – Двуречье; другое её название – Междуречье (Месопотамия). Цивилизация в Двуречье возникла очень рано, может быть, даже раньше, чем в Египте. Причиной тому – благоприятные условия для жизни людей, для занятия земледелием и скотоводством. Земля Южного Двуречья удивительно плодородна. Так же как Нил в Египте, реки Междуречья, разливаясь, несли на поля земледельцев плодородный ил. Но вместе с илом вода приносила также частицы глины и песка. Разливы рек проходили бурно, снося и жилища людей, и загоны для скота. Приходилось строить насыпи вдоль рек, чтобы наводнениями не смыло посевы на полях. Для орошения полей и садов рыли каналы. Постепенно песок и глина оседали, каналы мелели, и людям приходилось тратить немало времени и труда, чтобы восстановить их. Там, где за каналами переставали следить, возникала пустыня. Сеть каналов, или по-научному – ирригационная система, играла в жизни Двуречья исключительную роль. В чьих руках она находилась, тот и владел страной.

Местность по берегам Тигра и Евфрата делится как бы на две части: на севере она гористая и каменистая, на юге – ровная, и камня для строительства жилищ взять негде. Нет в Южной (Нижней) Месопотамии и лесов. Чтобы добыть драгоценную древесину, жители снаряжали походы на север, в далёкие горы. Южное Двуречье называли страной Шумер, по имени жившего там народа – шумеров. Название Северной части Двуречья – Аккад – произошло от имени другого племени – аккадцев. В Двуречье было много, городов-государств, гораздо больше, чем в Египте. Самые крупные из них: Мари, Ашшур – на севере, Киш, Лагаш, Ур и Урук – на юге. Ур, например, занимал площадь около 20 га, и его население составляло приблизительно четыре тысячи человек. Шумеры строили свои города из больших, обожжённых на горячем солнце глиняных кирпичей. Статуи богов высекались из привозного камня. В центре каждого города возвышалась высокая ступенчатая башня, напоминавшая пирамиду. Её этажи-ступени были выкрашены в один из трёх цветов: белый, красный или чёрный.

В каждом городе поклонялись своему божеству, но были и обще-шумерские боги: бог неба Ан, бог воздуха Энлиль, бог солнца Уту, владыка земли и воды Анки, заступница и покровительница семьи Инанна, синебородый бык Нанна ("месяц") и др.

О царе Урука Гильгамеше, позже также причисленном к божествам, сохранилось древнее сказание. Послали боги против царя могучего Энкиду – полузверя-получеловека. Ни тот, ни другой не смогли одержать победу и поклялись в вечной дружбе. Вместе одолели они великана Хумбабу. Но Энкиду заболел и умер. Гильгамеш отправился искать себе бессмертия. Раздобыл чудесную траву жизни, от которой старики молодеют, но траву проглотила змея. Недоступно бессмертие людям – для себя его оставили боги. Шумеры первыми в мире изобрели письменность – клинопись. Писали они острой палочкой на небольших пластинках из влажной глины. Пластинки с особо важными текстами для прочности обжигали, и написанное на них сохранялось в течение многих веков.

Вот какая легенда дошла до нас об изобретении письменности. Полулегендарный правитель шумерского города Урука Эн-Меркар (шумер. en-me-er-kar), правивший в начале XXVII века до н. э., требовал от правителя восточного города Аратта материалы для постройки храма Инанны, а тот взамен просил хлеба. Оба вождя через своих послов загадывали друг другу хитрые загадки, обещая исполнить требуемое, если загадка будет разгадана. Одна из загадок Эн-Меркара оказалась столь трудной, что посол не мог её запомнить, и пришлось изобрести письменность…

И вот в раннединастический период истории (период Фара[157]) этой страной правил мудрый лугаль Месанепада[158], при котором и произошло событие.

"В семнадцатый год царствования лугаля Месанепады, в полугодие Эмеш[159], отмеченное знамением – солнце померкло ненадолго и вновь засияло, с неба, сопровождаемая сильным громом, спустилась большая огненная лодка, в которой сидели боги Ан, Энлиль, Ишкур и богини Нинлиль с Инанной в сияющих одеждах. Они поселились на западе, в стране амореев[160] и прилетали оттуда на крылатой колеснице". Этот текст был написан клинописью на глиняной табличке из Ура, найденной экспедицией Чарльза Вулли[161], но тогда значение этой находки не оценили по достоинству; видимо, сообщение отнесли к категории мифов.