В детской они сели на кровать, не включая свет, и Наташа видела лишь силуэт дочери, но не видела её лица. Помедлив, Ира заговорила.

- Скажи, ты очень сердишься из-за билета? – Её голос слегка задрожал. Наташа вздохнула.

- Нет. Я не сержусь. – Негромко ответила она. – Но... Понимаешь, не всё так легко. Если бы можно было просто порвать билет, уничтожить его, и всё – не нужно никуда не ехать... Насколько было бы легче.

- Ты купила новый? – Тихо спросила Ира.

- Да. – Не стала скрывать Наташа и, замявшись на секунду, призналась: – На более раннюю дату.

- Что?! – Девочка вскинулась. – Из-за меня? Мам, я верну тебе билет, я спрятала его! Только не улетай раньше!

- Ирочка! – Наташа схватила её за руки. – Не из-за тебя! Ни в коем случае! Просто... Так сложились обстоятельства. Мне нужно уехать раньше. Если бы можно было, я бы осталась на более долгий срок. Но мне нужно ехать, и твоей вины в этом нет! Даже не думай об этом!

Ира с плачем уткнулась ей в плечо.

- Я не хочу, чтобы ты уезжала! – Буквально простонала она, и Наташа почувствовала, как эти слова словно ножом вскрывают ей сердце.

- Иринка... Ирушка... – Прошептала Наташа, крепко прижимая к себе девочку. – Просто помни: сколько бы ни было между нами километров, океанов и городов, мы с тобой всегда рядом. В сердце, в мыслях...

- А мы будем рядом вот так вот, как сейчас? – Девочка подняла на неё заплаканное лицо. В отствете уличных фонарей оно казалось бледным, как мел. Наташа замерла. Что она должна была её ответить?!

- Да. – Наконец тихо сказала она.

- Скоро?

- Скоро. – Наташа прикрыла глаза. Её сердце рвалось на части. Что она могла пообещать, если и сама не была уверена в том, что ждёт её в Штатах?!

Ещё несколько минут они сидели, обнявшись, пока всхлипывания Иры не утихли. Наташа осторожно вытерла щёки дочери и поцеловала её.

- Обещай, что не будешь плакать. – Прошептала она. – Ты сильная.

- Как ты. – Ира прижалась к ней.

- Ты намного сильнее меня. – Наташа прерывисто вздохнула, чувствуя, как ком в горле грозит вот-вот прорваться. Она вскочила с кровати и деланно-весёлым голосом скзаала: – А теперь идём, пока без нас ёлку не изуродовали!

Ира засмеялась. Наташа взяла её за руку, и они вернулись в гостиную, где Полина уже развернула бурную деятельность.

- Нет, нет. нет! – запротестовала Наташа, увидев, что она натворила. – Большие шары будут висеть внизу! А наверх давайте-ка повесим вот эти фонарики.

Она подала девочкам коробку. Те тут же ухватились за неё, пытаясь поделить на двоих пять стеклянных фонариков. Наташа потянулась за шаром и внезапно её рука замерла. В коробке сверкнул блестящим боком розовый шар. Тот самый, который ей в прошлом году подарил Ярик. Она и забыла, что привезла его сюда при переезде к мужу. Сколько же воспоминаний связано с ним... Он должен висеть на самом видном месте. Наташа снова потянулась за ним, и внезапно тёплая ладонь накрыла её руку.

- Мне кажется, тут ему самое место. – Ярик осторожно забрал шар и повесил на пушистую ветку, поближе к камину.

- Мерзавец. Ты увёл у меня самый красивый шар. – Мрачно констатировала Наташа, закусывая губу, чтобы не улыбнуться. Нечего его баловать. Их разговор всё не выходил из её головы. Равно как и их сегодняшний недо-развод. Может, это знак? Хотя... С каких это пор она верит в знаки? Чушь какая...

А Ярик просто смотрел на неё. Всё было...так уютно, так по-домашнему. Девочки, ёлка, мама на кухне уже гремит чем-то... Новогодняя сказка. Которая имеет одну плохую привычку – заканчиваться. Словно подслушав его мысли, Наташа подняла на него взгляд. Они не сказали друг другу ни слова, но все слова были бы лишними.

- Не забудь спрятать подальше паспорт, – тихо сказала Наташа. Ярик вздрогнул и растерянно улыбнулся. Значит, она поняла...

- Не забуду. – Пообещал он. Наташа едва заметно усмехнулась. Ну что он за человек... Вот вроде и прибить хочется, и тут же – обнять... Ей много чего хотелось ему сейчас сказать. Ведь злость ещё не прошла... Да и с нотариусом надо решить... Но не сейчас. Зачем портить такой вечер?

- Подай мне вон те шары, – велела она, и Ярослав с готовностью подал ей коробку. Остаток вечера утонул в весёлой предновогодней кутерьме. И лишь двое понимали: это лишь маска, под которой прячется реальность. Тяжёлая и серая, под яркой разноцветной маской. И скоро эта маска будет окончательно сорвана.

====== Часть 50 ======

Столица встретила Ирину метелью и темнотой. Слабый свет уличных фонарей с трудом пробивался сквозь плотную завесу снега. Даже на проспекте все было затянуто пеленой мелкой снежной крупы. Ира в сто первый раз проклинала тот миг, когда решила вообще куда-то ехать. Могла бы просто на ночное остаться, если так уж не хотелось домой ехать.

А Ире очень не хотелось. Её сердце сжималось при одной мысли о том, что придётся находиться в одной комнате, или пусть не комнате – в квартире с Димой. Умом она понимала: они наговорили сгоряча лишнего, и стоит просто сесть и спокойно всё решить. Вот только Ира чувствовала: спокойно не получится. Слишком сильна была обида. Но ещё сильнее была злость на Ольгу. Ира жалела, что тогда не вырвалась из рук Славы и не проучила эту вертихвостку чёртову! Уж пряди волос та бы точно лишилась! Всему есть предел, особенно чьей-то неуёмной фантазии.

Внезапно Ирина четрыхнулась, останавливая машину. Ведь ехала же домой! А оказалась во дворе областной... Ира вышла из машины навстречу порывам ветра, яростно швыряющего ей в лицо горсти снега и остановилась в растерянности. Хотелось ли ей с кем-то видеться из бывших коллег? Вряд ли... Начнутся охи, ахи, расспросы да сочувствующе-подозрительные взгляды... Ира с тоской подумала о том, что ей всё равно придётся всё это выдержать. Если Анна не передумала с этим дурацким судом...

Анна. Взгляд Иры посерьёзнел и метнулся на окна хирургии. Лишь пара из них слабо светились сквозь снежную пелену. И Ирина точно знала, кому, точнее чьей палате принадлежит одно из них.

Она не ошиблась. При тусклом свете настольной лампы Анна читала какую-то книгу, сидя на застеленной кровати. Она не сразу заметила Ирину, и у той было время понаблюдать за коллегой. От цепкого взгляда Иры не укрылись небрежный пучок всегда тщательно уложенных волос, расслабленно-задумчивое лицо и что-то тихо шепчушие губы Анны. Без обычного макияжа, укладки и дорогих украшений Анна Каревская была... человеком. К которому не страшно обратиться, боясь получить отпор. Который способен улыбаться, а не только смотреть на тебя надменным взглядом. И видеть Анну Сергеевну такой было непривычно. Ирина знала лишь два её обличия: роскошная красавица, которую боялись и перед которой лебезили почти все, и ту тень, бледную и бессильную, в которую Анна превратилась после аварии. Сейчас она видела совсем другую Анну, в которой оставалось многое от роскоши, но почти не осталось и следа от тени. Видимо, любовь способна творить чудеса... Если это действительно любовь.

Задумавшись, Ира невольно шагнула вперёд. Анна вздрогнула, увидев её, и захлопнула книгу.

- Как вы здесь оказались? – Резко спросила она, делая усилие, чтобы сесть поудобнее. Ира дёрнулась было помочь ей, но Анна жестом заставила её остановиться.

- Приехала. – Коротко ответила Ирина, наблюдая, как Анна отложила книгу. “Не навреди” – было написано на обложке. Генри Марш... Ира хорошо знала эту книгу. Дима перечитал её от корки до корки и часто рассказывал о своей встрече со знаменитым нейрохирургом четыре года назад, когда тот приезжал во Львов. Неужели Анна решила переквалифицироваться в нейрохирурги? Ира слегка улыбнулась своим мыслям. Заметив её улыбку, Анна нахмурилась.

- Что смешного? – Сухо спросила она.

- Ничего, – пожала плечами Ира. – Я хотела с вами поговорить.

- И ради этого приперлись в такую погоду на ночь глядя из другого города? – Губы Анны тронула насмешливая улыбка. – Не верю.

- Не верьте. – Ира прошлась по палате, дотронувшись до спинки стула. Остановившись возле окна, она увидела знакомый двор, знакомые корпуса, знакомые деревья...