====== Глава I ======

Снег плавно ложился на серый асфальт. Пушистые мягкие хлопья кружили в воздухе, опускаясь на землю белой пеленой. Все вокруг казалось картинкой, сошедшей с рождественской заставки на экране монитора. Но жители Бостона не замечали этой красоты. Полки магазинов стремительно пустели, а на дорогах то там, то тут мелькали яркие огни аварийных служб. В новостях предупреждали о надвигающейся снежной буре. И, казалось, весь город постепенно замирал, словно в ожидании апокалипсиса.

В общеклинической больнице штата Массачусетс не замечали приближающейся беды. Здесь жизнь текла как обычно – то застывала в ленивом ожидании, то взрывалась паническими нотами сирен. На оранжевых пластиковых стульях сидели ожидающие своей очереди пациенты. Старший регистратор клиники, Уинн Вебстер, лениво перебирал бумаги.

- Эти протоколы давно должны быть в комитете, – недовольно пробурчал он, методично перекатывая во рту любимый мятный леденец, которыми всегда были полны его карманы. В результате стойкий аромат мяты распространялся по всему отделению, заранее предупреждая персонал о появлении регистратора.

- Им отправили копии. – Рози Мелстауд педантично поправила карандаш, лежащий не совсем перпендикулярно линии стола. Она обожала, когда всё было чётко, под линеечку. Причём и на работе, и в жизни. В её буднях всё было по расписанию. Казалось, миссис Мелстауд должна бы чувствовать себя счастливой. Но ей всё время грезились опасности и беды, подстерегающие её саму и её семью на каждом шагу. И лишь в постоянных поправлениях, исправлениях и в образцовом порядке она находила покой. Малейшая складочка на юбке или пятно на поверхности стола выводили её из себя, как и любые упрёки в её сторону, даже самые безобидные. И сейчас замечание Вебстера заставило её судорожно перекладывать канцелярские принадлежности, разбросанные по всему столу, добиваясь идеального порядка.

- Миссис Мелстауд, меня не интересуют копии, когда у меня в руках оригиналы! – Вебстер потряс в воздухе бумагами.

- Это не входит в мои обязанности, – парировала Рози, любовно выкладывая в специальную коробочку скрепки.

- В ваши обязанности входит следить за тем, кто у нас в “семейном” зале. – Марк Вильямс угрюмо смотрел на миссис Мелстауд. Он тяжело дышал после подъема по лестнице, но это не помешало ему вмешаться в разговор коллег.

- И кто у нас в “семейном” зале? – рассеянно спросил Вебстер, нащупывая в кармане очередной леденец. Вильямс раздражённо поморщился, услышав знакомое шуршание фантика.

- Помните пару после аварии на Квин-стрит? Жена просила не пускать к ней мужа. А мы всегда соблюдаем политику конфиденциальности и ограничения доступа, – напомнил он коллегам. – И странно, что я должен вам об этом напоминать.

- Да, конечно, но... – Миссис Мелстауд судорожно сжала в руке последнюю скрепку, которая не поместилась в коробочку.

- Но почему тогда её муж в комнате ожидания? – перебил её Вильямс.

- Видимо, ожидает. – Мистер Вебстер пожал плечами, не замечая презрительного взгляда Вильямса.

- Тем самым нарушая права пациента. Не так ли, доктор Олди? – Обратился Вильямс к подошедшей к ним Наташе, ища поддержки.

В этой больнице не существовало Натальи Андреевны Домбровской. Большинство оправдывалось тем, что эта фамилия слишком сложна для произношения. Но Наташа знала: они просто ждали ту Олди, которой её привыкли видеть. Её уважали за цинизм и холодность, качества, которые крайне необходимы американскому врачу, если он хотел добиться успеха. Малейшие проявления слабости расценивались как некомпетентность. И когда-то Наташа в совершенстве владела всеми навыками запугивания и холодного презрения. Но сейчас она чувствовала: что-то изменилось. Нет, не здесь, не в больнице. В её душе. И косые взгляды коллег всё больше убеждали её в этом. Вот и сейчас Вильямс смотрел на неё хмурым взглядом, вынуждая что-то сказать, хотя по его взгляду Наташа поняла: он знает, что она скажет.

- Я считаю, им нужно дать возможность увидеться и поговорить. Никто не виноват в сложившейся ситуации. – Нехотя произнесла Наташа, избегая взгляда мистера Вильямса.

- Доктор Олди, вы несёте чушь! И я выбью эту дурь из вашей головы! – Вильямс назидательно постучал кончиком ручки по столу. – Вы не полиция, чтобы решать, кто виноват, а кто нет!

Наташа раздражённо вздохнула и, привычно сунув руки в карманы халата, быстрым шагом направилась к лифту, надеясь, что Вильямс не станет её преследовать. Но она ошиблась. За её спиной послышалось тяжёлое сопение и в нос ударил запах одеколона, которым мужчина, казалось, поливал себя с ног до головы. В сочетании с запахом сигарет и лекарств это давало неповторимое амбре... Наташа еле удерживалась, чтобы не заткнуть нос. Её могла спасти лишь маска, но не станешь ведь постоянно ходить в наморднике?..

Она нервно подёргала воротник. Чёртовы хирургические костюмы были словно панцирь. К концу рабочего дня тело покрывалось противным липким потом. Наташа с тоской вспоминала центральную больницу с её лояльным дресс-кодом, против которого она сама не раз выступала. Халат и удобная одежда... Правда, туфли на каблуке всё же стоило бы убрать. Хотя, чего греха таить, она и сама не раз приходила на работу в любимых лодочках, которые так и не разносились, и потому она часто сбрасывала их под столом, давая отдохнуть затёкшим пальцам и мысленно обещая себе завтра же принести из дома тапочки. Да так и не сложилось...

Вильямс заметил её маневры с воротником.

- Я ценю вашу тягу к эксгибиционизму, – язвительно протянул он, – но оставьте это для ваших... знакомых.

- Я не понимаю, о чём вы. – Резко ответила Наташа, с яростью вдавливая кнопку вызова лифта.

- Я о том, доктор Олди, что, приглашая вас вернуться, я рассчитывал вернуть в наши ряды прекрасного специалиста. А что я получаю взамен? – Вильямс картинно развёл руками.

- Отвратительного дилетанта? – Буркнула Наташа, шагнув в открывшиеся двери лифта.

- Можно и так сказать. Вы теряете компетентность. – Вильямс последовал за ней. Наташа задержала дыхание, стараясь держаться подальше от него. Но ей это плохо удавалось. Сто сорок килограммов светила американской хирургии заполонили собой весь лифт.

Наташа пулей вылетела из лифта на нужном этаже. Ей срочно требовался глоток свежего воздуха.

- Вот скажите, зачем вам понадобилось трогать ту девочку?! – Раздражённо спросил Вильямс, не замечая её слегка побледневшего лица.

- Я пожалела ребёнка и просто погладила её по голове. – Наташа отдышалась и зло посмотрела на Вильямса.

- Просто погладила по голове... – Задумчиво произнёс Вильямс. – А родители девочки заподозрили вас в педофилии и сексуальном домогательстве.

- Надо же. Боюсь даже представить, что бы они сказали, возьми я девочку на руки. – Наташа сердито хлопнула дверью кабинета. Она мысленно называла это место ординаторской, хотя на деле это была так называемая комната отдыха. Вот только отдыхать здесь приходилось нечасто. Чаще всего за этим столом обсуждались последние операции и новости. Судя по ряду чашек с недопитым кофе, очередной консилиум завершился не так давно.

- То, что вы делаете, недопустимо! – Повысил голос Вильямс.

- У НАС это вполне допустимо! Погладить и приласкать ребёнка, помочь тому, кто нуждается в помощи! – Наташа сорвала с себя халат и, скомкав, швырнула в шкаф. Хирургический костюм противно прилип к телу. И как она раньше не замечала, насколько неудобной была их форма?

- Вы про того старика? Доктор Олди, вы же знаете, что мы прежде всего должны убедиться, что он нуждается в помощи именно хирурга! А вы начали приём, не дождавшись соответствующих документов!

- Пока вы делали бы эти ваши бумажки, он бы уже сдох к чертям от перитонита! – Рявкнула Наташа, не сдерживаясь.

- Это ничего не меняет! Всё должно быть задокументировано! – Не отступался Вильямс.

- У нас тоже всё задокументировано. И, может, даже похлеще, чем у вас. – Голос Наташи угрожающе понизился. – Но при этом мы думаем прежде всего о пациентах.