- Надо же, какая трогательная забота... – Рита нервно засмеялась. – Где же он был эти полгода? Почему вспомнил об этом только сейчас, за пару недель до окончания срока? Надеялся получить долю, да совесть взыграла? Или законы не позволили?

- Рита, не надо. – Рустам впервые за весь разговор посмотрел на неё, и Рита вздрогнула, увидев в его глазах странную решимость. – Я не знаю, почему он это сделал. Но он сделал. И знаешь, я... Я должен поехать.

Наконец он это сказал. Слова сами сорвались с его языка, прежде чем Рустам успел их обдумать.

- Кому должен? – Рита вскинула голову, и Рустам почувствовал, как его пробирает холод от презрения, мелькнувшего в её взгляде.

- Тебе. Ане. Нашему сыну. – Тихо сказал он. – Рита, я пришёл к тебе ни с чем. С кучей проблем. Без гроша за душой. Думаешь, мне это нравится? Нет. И это наследство... Оно даст мне шанс это исправить.

- Знаешь, я уже не могу слышать это слово “исправить”. – Негромко произнесла Рита. – Наисправляли уже за этот год. И ты, и я, и другие. Так, может, не стоит исправлять? Может, пусть лучше остаётся как есть?

- Рита, я так не могу. И я хочу знать, что я тоже что-то сделал для своей семьи.

- Рустам, детям нужен отец, а мне муж! Большего не надо! – Рита повысила голос и тут же испуганно прикрыла рот рукой, оглядевшись. Но, к счастью, рядом никого не было. Уже тише Рита продолжила: – Рустам, квартиры, деньги – всё это не главное. Да, это важно. Но не главное, понимаешь?

- Понимаю. – Рустам потянулся было обнять её, но Рита отстранилась.

- А я понимаю, что ты уже всё решил. – Горько произнесла она. – Когда едешь?

- Я думал выехать третьего, – Рустам сник.

- Хорошо. Едь. Только я очень надеюсь, что в этот раз ты всё же вернёшься.

С этими словами Рита круто развернулась и ушла, оставив Рустама мрачно смотреть ей вслед. Она спиной чувствовала его взгляд, который, казалось, прожигал её насквозь. Но Рита не оглянулась. Она знала, что стоит ей оглянуться, и она просто в очередной раз сдастся.

Звонок мобильного отвлёк её.

- Да, Максим. – Рита прижала телефон к уху плечом, одновременно пытаясь пролистнуть карточку и заправить за ухо надоевшую прядь волос. – Не ори. Иду.

Она сунула телефон в карман, озадаченно хмурясь. Максим был злой. Очень злой. Значит, что-то случилось. Иначе с чего он ей буквально приказал явиться к нему?

Рита заторопилась и через минуту уже стучала к дверь кабинета Красовского. Не дожидаясь пришлашения, она вошла внутрь и замерла.

- Здравствуйте, Маргарита Сергеевна.

На неё холодно смотрел Ветров.

*

Владимир Петрович машинально постукивал по столу ручкой. При каждом её прикосновении к дереву она отражалась в гладкой поверхности стола, словно с той стороны этого размытого отражения тоже кто-то пытался достучаться до них. Так и он пришёл сюда в надежде достучаться до Барончука. Но что-то подсказывало Владимиру Петровичу, что зря.

- Виктор Сергеевич, – наконец нарушил тишину Началов. – Я всё же не понимаю... Неужели одна плитка стоит несколько сот тысяч?

- Не одна плитка, – поднял палец Барончук. – А целое здание. Точнее, его часть.

- Я не знаю, какую игру вы затеяли... – Начал было Владимир Петрович, но его перебило появление Кирилла Красовского.

- Прошу прощения. Дела задержали. – Кирилл Евгеньевич опустился в кресло, не глядя на Началова. – Надеюсь, я ничего не пропустил.

- Ну что вы. – Барончук еле заметно усмехнулся. – Как мы могли без вас что-то обсуждать? Ведь вы у нас – чуть ли не главное действующее лицо. Заинтересованное, – подчеркнул он, – лицо.

- Это к делу не относится. – Красовский нахмурился. – Я надеюсь, вы вызвали меня не для того, чтобы разбираться в моих родственных связях.

- Что вы! – Махнул рукой Барончук. – Конечно же, нет. Скорее, для того, чтобы обсудить некоторые вопросы касательно стоимости, как выразился Владимир Петрович, упавшей плитки.

- Мне казалось, мы уже всё решили. – Кирилл Евгеньевич в упор посмотрел на Барончука. Между ними словно происходил какой-то молчаливый диалог, в который Владимира Петровича посвящать не собирались.

- Заключение комиссии у вас на руках. – Началов хмуро смотрел на ручку, которая грозила превратиться в кучку запчастей. – Как бывший главврач, я могу предоставить вам полный отчет о состоянии здания...

- Да не нужна мне эта макулатура. – Отмахнулся Виктор Сергеевич. – Понимаете ли, в чём дело... Максиму Кирилловичу была выделена сумма на ремонт. А я так понимаю, что ремонт никто не делал. Иначе плитка на голову не сыпалась бы. Внимание, вопрос: где деньги?

- Где документы, подтверждающие передачу денег? – Спокойно парировал Началов.

- Будут. – Пообещал Барончук, откидываясь на спинку кресла и задумчиво глядя на коллег.

- Будут? – Притворно удивился Владимир Петрович. – Я хотел бы увидеть их сейчас. Да и странно как-то: мы обсуждаем текущую ситуацию в больнице, но здесь нет ни Евгения Николаевича, ни Максима Кирилловича. Как так?

- Прошу заметить, что на этой встрече настояли вы, – напомнил Барончук с плохо скрываемым раздражением. – А у меня нет времени устраивать совещание на полгорода. Поэтому объясню вкратце: я хочу либо получить назад свои деньги, либо получить отделение, которое эти деньги присвоило. А что? Как по мне, достойная компенсация.

- Значит, плитка была лишь предлогом? – Началов мрачно взглянул на него.

- В какой-то степени. Но, знаете, говорят, стоит потянуть за ниточку, и распутается весь клубочек. – Барончук усмехнулся, и от этой усмешки Началову стало не по себе. Он бросил быстрый взгляд на Красовского, пытаясь понять, на чьей тот стороне, но Кирилл, казалось, был занят созерцанием новой грамоты на стене. А посмотреть было на что. Грамоты, благодарности, дипломы, в позолоченных рамках, в простых деревянных, несколько наград, стоящих на полке... Все говорило о том, что человек, которому принадлежит этот кабинет, делает очень многое и добивается результата. Вот только какой ценой этот результат достаётся другим?

- На что вы намекаете? – Сухо поинтересовался Владимир Петрович.

- Мне стало известно о ситуации с неким сомнительным пациентом. Как же так: укрываете преступников, Кирилл Евгеньевич? Владимир Петрович? – Барончук насмешливо взглянул на коллег. И внезапно Началов понял: Виктора Сергеевича просто забавляла вся эта игра. Он словно расставил на столе солдатиков, и среди них были свои генералы и свои рядовые. Вот только решать, кому куда идти и кто погибнет в этом бою, будет Барончук. И, в отличие от них, ему уже был известен исход битвы.

А Виктор Сергеевич тем временем продолжал:

- Кроме того, есть ещё жалобы пациентов и непонятные суммы за операции. У нас медреформу вроде бы ещё не совсем внедрили, да и тарифы – это, скорее, головная боль АМН. Так откуда же такие суммы? Прямо бесценная хирургия получается...

- Виктор Сергеевич, мне кажется, вы забываетесь. – В голосе Красовского прозвучала угроза. – Я не стану отрицать ситуацию с преступником. За это мой сын ещё ответит. Но клеветать на него я не позволю. И приписывать ему несуществующие и не соответствующие действительности действия я не позволю.

- Один мой звонок – и они станут вполне существующими. – Голос Барончука моментально похолодел, и в нём прорезались металлические нотки.

- Я настаиваю, чтобы вы прекратили это! – Владимир Петрович резко встал. – Я не позволю вам вмешиваться в работу центральной больницы и хирургического отделения в частности.

- Владимир Петрович, я знаю, как вы любите бороться за справедливость. Поэтому просто хочу попросить: не мешайте. Не стоит. Будьте благоразумны. – Барончук тоже встал. Его глаза метали молнии.

- Вы мне угрожаете? – Негромко спросил Началов.

- Я просто советую. Не будем ссориться. – Виктор Сергеевич слегка наклонился вперёд, опершись на стол. – Я знаю, сколько вы сделали для отделения и для больницы. Но, при всём уважении к вам, я не могу закрывать глаза на противозаконные действия вашего ставленника.