Закс ничего не успел ответить: он был оглушен колдовством Барона и связан его темными нитями. Ламенталь вытащил его, голого и связанного, на королевскую лоджию, откуда Кира Клевер обычно обращался к народу, когда был в хорошем настроении, и, перегнув через перила, начал насиловать на глазах у всех его бесчувственное тело. Снизу раздались возмущенные возгласы, в Барона полетели техники, и он был окружен отрядом на метлах. Но ему, казалось, было все нипочем. Через пять минут Закс очнулся и, видя, как его любят на глазах у всего королевства, вместо того чтобы умереть со стыда, наполнился небывалой гордостью и страстью. Он так громко кричал, кончая вниз на стоявших там рыцарей, что тех аж продрал мороз по коже. Завершив свое дело, Барон скинул его вниз, уверенный в том, что сослуживцы его поймают, и, по обыкновению, смылся.
Маркс и Алекдора, потеряв его след, от отчаяния скрипели зубами. Но распалившуюся леди Мереолеону это не остановило. Чуя силу Барона, подобно тому, как хищник чует запах зазевавшегося травоядного, она прочно села ему на хвост, не желая упускать добычу. Уильям Ванджанс следовал за ней, завидуя такой мощи темперамента. Вскоре они настигли преступника, форсировавшего естественный разлом по направлению к Заброшенным землям. Леди тут же кинулась в атаку на Барона, а Уильям стратегично отстал и решил затаиться, чтобы получше оценить ситуацию. В той стороне, куда рванула Мереолеона, вскоре начался нешуточный разгул магических сил, заставляя его подтянуться.
***
Барон уже достаточно насытился. Однако ему трудно было остановиться. Ужасно не хотелось обратно в «спячку». Для него какая-то сотня лет не представлялась чем-то особенно долгим, и обыкновенно быстро пролетала над размышлениями и поисками новых способов восполнения сил. Но все равно очень не хотелось. К тому же способ, практикуемый им в этот раз, оказался настолько эффективен, что просто грех было все сейчас бросать, не получив еще больше энергии. Барон даже самодовольно подумал о том, что мог бы запросто сойтись с самым могущественным магом и заставить его кататься по земле, изнемогая от похоти. Что ж, случай «сойтись» представился, быстрее, чем он успел об этом подумать.
— Так вот ты где! Попался, гаденыш! — радостно воскликнула леди Мереолеона. — Я нарочно позволила тебе окатить меня своей магией, чтобы тебя, мерзавец, выследить.
— Приветствую, — спокойно кивнул Барон. — Леди, вы, безусловно, правы, но я вижу, что моя сила на вас все-таки подействовала, — не без иронии заметил он.
— Подумаешь, — хмыкнула Мереолеона, — ну укатала по дороге пару десятков мужиков.
— Я впечатлен…
— А ты сам-то, видать, и не мужик вовсе, — сказала она язвительно. — Только других, сводник, трахаться заставляешь, а сам, видать, импотент!
— Вовсе нет, — похлопал глазками Барон, который только недавно самолично участвовал в удалой оргии да еще и устроил демонстрацию с Заксом Лунье.
— Вот сейчас мы и посмотрим, из чего ты сделан! — заявила Мереолеона и алчно набросилась на добычу.
Львиные лапы из ее огненной чакры вцепились в Барона, разрывая на нем одежду. Клочья плаща, камзола и рубашки полетели в разные стороны, от штанов остались одни ошметки. Барон в спешке концентрировал в себе всю силу, уносясь из всех прочих мест; он даже подумать не мог, что кому-то удастся его схватить. Но это ненадолго, еще пару мгновений…
Но Мереолеону Вермиллион так просто было не обмануть. Она умела играть на поле противника по его правилам.
— Сейчас ты получишь, что хотел, засранец. Мало не покажется! — пообещала она и буквально вскочила на него верхом. — Ты у меня еще пощады попросишь!
Мощь леди Мереолеоны жахнула по нему со всей дури. Барон как раз успел «собраться» в одну версию здесь и сейчас и даже вернул себе одежду, но его так приложило, что он вновь оказался в лохмотьях, а где-то в районе бывшего кармана плаща жалобно и пронзительно прозвучало «звяк!» — это разбился его магический шар, остававшийся в последнее мгновение в единичном экземпляре, как и он сам.
«Ничего, он мне уже не нужен», — подумал Барон, а вслух произнес: — Меня бесполезно бить грубой силой.
— Полезно или нет, — передразнила Мереолеона, — а огребешь ты точно!
С этими словами она спалила на нем остатки одежд и избавилась от своей собственной. Барон понял, что лучший выход сейчас один. Чтобы не тратить понапрасну столь кропотливо собранную энергию и не биться с леди лоб в лоб, он должен сделать то, чего желают они оба. И он усилием мысли привел себя в возбужденное состояние. Это был вызов на честный поединок, в котором, как ни странно, не могло быть ни выигравших, ни проигравших.
Мереолеона, понимая, что никак иначе от этого гада не избавиться, решила наполнить его под завязку своей силой, а заодно хорошо оттянуться самой. Да пусть подавится! Она, сорвав напоследок с себя трусы, с налету насадилась на его «раздутое самомнение» и начала насиловать в свое удовольствие. Пыл страстной «львицы» жег его так, что Барон только диву давался, как еще не расплавится. Хотя он не был человеком, и с ним вряд ли могло такое произойти.
Однако сейчас Ламенталя больше занимало другое. Во время своих недавних похождений он уже обнаружил интересную вещь: когда он совокуплялся сам, энергия воронкой засасывалась прямо в него через крайнюю плоть. Конец Барона служил проводником, позволяющим получать ее без потерь. Конечно, в этом случае ее было вдвое меньше, но зато высокая концентрация отлично компенсировала недостающее количество.
В этот раз Ламенталь ощущал все, как настоящий человек. Его личность и физические возможности окончательно оформились. Он, как настоящий мужчина, получал от процесса огромное удовольствие и доходил до оргазма. Разница была лишь в том, что он мог заниматься любовью бесконечно. Его могучий, неослабевающий член был единственным, что могло сейчас удовлетворить распалившуюся Мереолеону. Она скакала на нем и не могла остановиться, Барон кончал в нее снова и снова, выплескивая свое темное, эфемерное семя, сотканное из волшебства разврата. Оно тут же всасывалось в ее женские органы и заставляло совокупляться еще более дико и ненасытно. Мало кто мог выдержать столь бурную ночь.
У госпожи Вермиллион сносило на радостях крышу: любой демон ее побери, это был лучший секс в ее жизни! У нее между ног бушевали потоки магической мощи, способные разрушать города, сносить горы и пускать на дно целые континенты. Это было просто бесподобно.
Это продолжалось до самого рассвета. Мереолеона без устали наяривала лежащего под ней бревном Барона. Иногда она сразу получала оргазм за оргазмом, иногда шла к очередному бесконечно долго, а иногда сотрясалась в нем без остановки десятками минут, что было совершенно невозможно вынести нормальному человеку. К рассвету она наполнила врага силой «по самое не могу», и Барон понял, что пришла пора уходить. Он пожертвовал часть накопленной энергии и, когда леди вновь стала приближаться к очередной кульминации, дал в нее волну такой мощи, что ее прошибло от промежности до самых мозгов. В следующий миг Ламенталь оказался на ней сверху, азартно поцеловал взасос напоследок и исчез, оставив после себя жуткое возмущение маннаполя и кучу жертв своих похотливых опытов.
Мереолеона упала без сознания, земля под ней увлажнилась от пота и вытекающих из нее ручьем любовных соков. Час спустя братья нашли ее, голую и обезвоженную, и отнесли в лазарет. Они искренне надеялись, что все обойдется, и бесконечная погоня за загадочным Бароном на этом и закончится.
***
Уильям Ванджанс, прибывший на место разгула магической стихии, не стал вмешиваться. Он не мог знать этого наверняка, но подозревал, что выбранная леди Мереолеоной тактика сейчас самая верная. Он отстраненно наблюдал за дикими страстями и с тревогой ожидал, что капитан «Багрового льва» вот-вот упадет без сил. Если у нее не получится, ему придется продолжить схватку с Бароном, а то и предложить ему себя. Уильям не был уверен насчет его вкусов, но полагал, что тот ни от чего не откажется, особенно если сами ему предлагают.
