«А разве магия может иссякнуть?» — подумал Астер и дернул плечом, ему-то что?

— Я «пробовал» разные человеческие страсти и продолжаю это делать. Счастье и радость слишком мимолетны, страх неустойчив, гнев надо еще вызвать… Любовь… похоже, никто толком не знает, что это такое, — рассуждал вслух Барон. — И вот сейчас я пришел к выводу, что, пожалуй, великой силой может являться похоть. Я видел, сколько мощи выбрасывается во время соития. А уж если оно попутно исполняет сокровенные темные желания, то это то, что нужно!

Астер, убедившись, что Король Магов был прав, честно говоря, особо уже и не слушал, думая о том, как там Ноэль. Барон прервал свое повествование и переключился на собеседника.

— Скажи, а вот чего ты хочешь? — он прищурился: — Или кого?

— Я хочу стать Королем Магов! — по обыкновению ответил Астер.

— Вот как… — протянул Барон, пытаясь заглянуть в его мысли. — Может, ты кого-нибудь любишь? — предположил он, памятуя, что людям такое определение обычно ближе.

— Я люблю сестру Лили, — заявил парень.

— Сестра Лили… Монахиня… Очень интересно. — Ламенталь прикрыл глаза, анализируя. — А ведь в монахинях столько нерастраченной страсти, столько энергии… — бормотал он. Потом, словно вспомнив про своего гостя, встал перед ним и спросил: — Хочешь сестру Лили?

— Я хочу на ней жениться, но сперва я должен стать Королем Магов, — с оптимизмом во взгляде пояснил Астер.

— Досадно, — сказал Ламенталь, потирая подбородок: он видел такое искреннее и светлое чувство, которое он мог бы обратить сейчас лишь в легкий ветерок… А он, надо признать, был сейчас очень слаб. Его силы порядком истощились за последнее столетие, пока он ожидал подходящего момента. Потом он воплощался, тратя последние запасы. После ему долго пришлось выискивать подходящую жертву и похищать ее, поступаясь остатками сил. Однако он был уверен, что не прогадал. По его расчетам именно похищение принцессы Ноэль должно стать спусковым механизмом к довольно длинной цепочке событий, которые будут разворачиваться наиболее выгодным для него образом.

Черный Барон хотел бы еще многое обсудить, он никуда не торопился, ибо начальная его задумка была самой важной, и следовало ее исполнить как можно более качественно, от этого зависел весь дальнейший успех нынешнего воплощения. Ему следовало лучше прощупать почву и расспросить юношу, но тут у Астера кончилось последнее терпение и он, тряся Барона за шиворот, начал вновь кричать, чтобы тот вернул ему напарницу.

— Так ты хочешь ее? — сообразил Барон. Он не был уверен, ибо в парне кипела гремучая смесь эмоций, но чувствовал, что этот необычный «мальчик без магии», как он его окрестил, сыграет сейчас немаловажную роль. Ведь он связан с принцессой Ноэль, на которую, после всех поисков, указал шар. — Она ведь тебе нравится?

— Она мой друг! — возразил Астер.

Барон понял все по-своему, он согласно кивнул, улыбнулся и позвал его за собой в пещеру. И вновь ему предстояло показать, что люди часто сами не понимают, чего желают.

***

В пещере в это время происходило свое действо. Находившийся там Барон Ламенталь готовил принцессу к жертвоприношению. Не стоит так удивляться: умение быть в нескольких местах одновременно было у Барона одним из самых важных. А как же иначе ему бы удавалось так оперативно собирать жизненно необходимую энергию?

Ноэль лежала на огромном плоском камне. На выступах пещеры там и тут горели свечи. Самому Барону свет не требовался, но так было необходимо для его задумки. Поодаль в пещере валялось разное барахло, покопавшись в нем, Ламенталь обнаружил сундуки с сокровищами и свертки ценных мехов. Последние он заботливо постелил на камень, прежде чем водрузить туда принцессу.

Шар и в этот раз подсказал верно: в бандитском схроне, роль которого выполняла пещера, нашлись специальные антимагические оковы для пленников. Их он и нацепил на полуобморочную девушку и приковал цепями к камню так, чтобы оставить ей некоторую свободу движений. Оружие, то есть магический жезл и имевшиеся у нее мелочи он отобрал, аккуратно сложив в сторонке. Под конец Барон взял несколько украшений из сундука и примерил ей. Оставив одно ожерелье, распустил пленнице волосы и расстегнул немного платье. Такая картина ему уже нравилась.

Ноэль никак не приходила в себя. Она металась и звала в бреду: «Астер!..» Лишь немного оклемавшись, почувствовала, что магическая сила ее парализована. Ей было жарко и тяжело дышать, волна за волной накатывали приливы. Барон оглушил ее особым заклинанием, которое создавал не один век: он умел сделать любой порыв чувств столь концентрированным, что человек терял сознание. При этом имел «бонус» именно к тем, на которых, если так можно выразиться, специализировалось нынешнее воплощение. Так что снедаемая эротическими желаниями Ноэль стала для него легкой добычей. От ударившей в голову страсти все закружилось, в глазах потемнело, и она потеряла сознание уже на пути в пещеру. Барон умел действовать исключительно быстро. Это тоже было его важным качеством.

Поняв, что находится в плену, принцесса начала дергаться, возмущенно кричать, угрожать и прочее. Умолять она никого не собиралась. Барон смотрел на нее равнодушно и не мешал. Та высказала ему все, что думает, по мере сил и, когда, наконец, дошла до главного вопроса: «Зачем я здесь?», Барон включился в беседу и любезно пояснил, что собирается совершить жертвоприношение непосредственно с ее участием. Он приблизился, в его руке сверкнул нож. Ноэль смотрела на его острие как завороженная.

— Для получения силы некоторые магические практики рекомендуют принести в жертву девственницу, — охотно делился Барон. — Обычно советуют пронзить сердце жертвы ритуальным ножом, — он сделал паузу и вроде как призадумался. — Но мне кажется, что этот способ морально устарел и вообще не особенно эффективен. — Барон говорил, а сам медитативно поглаживал ее в разных местах. — Такая юная, такая пылкая, темпераментная… Ты должна быть принесена в жертву совсем по-другому. Так, чтобы выпустить всю твою страсть. — Барон стоял, нахмурившись, но вдруг просиял и прищелкнул пальцами: — Знаю, сперва тебя надо хорошенько разогреть, а после, — он указал куда-то перед собой, — ты будешь изнасилована до смерти и кричать от восторга, умирая. Как тебе такая идея?

— Что?! — завопила Ноэль. — Да ты хоть знаешь, с кем разговариваешь? Не смей ко мне прикасаться!

— Ну что вы, принцесса, как я могу? — усмехнулся Барон. — Вами займутся вот они.

Ноэль не успела больше ничего пикнуть, как из темноты под камнем, на котором она возлежала, взметнулись черные, скользкие на вид щупальца. Они тут же потянулись к ней и начали трогать ее везде, где доставали.

— А-а-а! Что это за мерзость?! Уберите ее от меня! — заорала Ноэль не своим голосом.

— Это порождение моей черной магии, — пояснил Барон и добавил: — Простите, я сейчас немного не в форме, так что оно вышло не очень хорошо. Но для наших нужд его вполне хватит.

Щупальца, не дожидаясь особых распоряжений, принялись за дело дружно и организованно: они цеплялись за одежду, пробирались в вырезы, отрывали застежки, раздевая жертву. Изловчившись, они сорвали с нее лифчик и вожделенно потянулись к нежным розовым соскам. Напрасно Ноэль визжала и протестовала, вслед за этим с нее было сорвано все остальное, включая трусы. Щупальца нагло лапали ее, где хотели, щекотали, оставляя скользкие следы; самым крупным удалось обкрутиться вокруг частей ее тела. Два противных толстых отростка обвили ее ноги и растянули их в стороны. Со стороны смотрелось сколь отвратительно, столь и возбуждающе.

Голая и беззащитная принцесса была словно бы подана на блюдечке для самых непристойных утех. Барону стало интересно. Он решил сам попробовать кое-что из того, что когда-то видел. И он, оказавшись рядом, склонился между разведенных ног Ноэль, оттянул посильнее в стороны половые губки и запустил между ними свой язык, пробуя на вкус ее тело и ту энергию, которая сочилась из девственной щелки. Он жадно щекотал языком ее клитор и осознавал, что ему делать дальше.