Когда Мереолеона приближалась к победному концу, Уильям, овеянный токами баронской магии, впал во временное помешательство. Не эротические желания всколыхнулись в нем вновь, а горькое чувство отчаяния и одиночества, невыносимая скорбь по утраченной любви и раздавливающая непомерным грузом вина. Он, не понимая уже, что происходит вокруг, сорвал с себя маску, сел на корточки под раскидистым вязом, обхватил руками голову и зарыдал, так пронзительно и безутешно, что у любого, кто смог бы это увидеть, разорвалось бы от жалости сердце.

Он, покачиваясь, лил горючие слезы, вцепившись пальцами в виски, и звал… Он звал Юлиуса. Ах, если бы он хотя бы мог попросить у него прощения. «Юлиус… Юлиус…» — повторял он.

— Я здесь, — Король Магов появился из-за дерева и склонился над ним. — Ну, в чем дело?

Уильям поднял заплаканные глаза и не поверил в то, что увидел.

— Юлиус…

— Ты почему плачешь? — заботливо спросил тот. — Ну, иди сюда, — он протянул к нему руки.

Уильям, не желая понимать, правда то, что он видит, или галлюцинация, опрометью бросился к нему в объятия. Юлиус прижал его к себе, как нуждающегося в утешении ребенка, погладил по голове и ласково поцеловал в лобик.

— Я так перед тобой виноват! — захлебывался от души Ванджанс, вконец растеряв все свое хладнокровие. — Мне нет прощения и никогда не будет.

— Ты ни в чем не виноват, — Юлиус приподнял его за подбородок и посмотрел ему в глаза со вселенской нежностью. — В жизни бывает всякое, и не все нам бывает по силам достойно преодолеть. — Он снова погладил его по светлой головенке: — Я уже давно простил тебя, Уильям. Прости и ты себя.

На глаза Ванджанса вновь навернулись слезы.

— Я не смогу… — тяжело выдохнул он, пытаясь вновь не разреветься.

— Сможешь, — заверил Король Магов. — Ты у нас такой способный парень, — он внезапно защекотал Уильяма и принялся потешно лохматить ему на голове волосы. — Ах ты, шалунишка!

Ванджанс даже засмеялся, немного нервно и неуверенно, но искренне. Это был смех облегчения. Его лицо медленно озарила улыбка, а в груди с новой силой загорелось то самое чувство, что он испытывал к Юлиусу.

— Я… — начал он, — хотел… сказать…

— Слушаю, — кивнул Новахроно.

— Я… Я люблю тебя, — выдохнул Уильям, замирая.

— Я знаю, — ответил Юлиус, крепче прижимая его к себе. — В конце концов, я же твое воспоминание.

— Ты, верно, ожил из-за чар Барона, — догадался Ванджанс.

— Так и есть.

— Тогда почему ты раньше не пришел ко мне? — всхлипнул Уильям, зарываясь носом в его одежды.

— Хороший вопрос, — призадумался Король Магов и неловко почесал в затылке: — Я сам не знаю, — честно признался он, смеясь. Возможно, причиной тому был именно Маркс, но Юлиус и сам не мог сказать наверняка. К тому же он всего лишь был ожившим воспоминанием, чего от него хотеть?

Они стояли в лучах золотого рассвета, что прогонял ночь, а вместе с ней темные силы, страхи и сожаления. Получивший, пусть и от воспоминания, прощение Уильям, наконец, успокоился. В его душу проникал свет, и там наступал новый день, как и во всем мире. Он обнимал исчезающее воспоминание, что причудливо воплотилось по прихоти колебания чар, и знал, что ни оно, ни его любовь на самом деле никуда не исчезнут, а навсегда останутся с ним. И это его ободряло. «Прощай, я буду тебя помнить», — прошептал он.

Король Магов исчез. Возмущение магических потоков, вызванное Бароном, успокоилось. Ванджанс испытывал огромное облегчение и блаженно щурился, глядя прямо на взошедшее солнце. Из его света вынырнули знакомые фигуры. Это были Юно и Алекдора Сэндлер. Уильям был рад их видеть как никогда.

На этом наша история и кончается. Ну почти…

***

P.S.

Ноэль и Мимоза сидели в королевском саду на скамеечке. Над ними повисло неловкое молчание, возникшее посреди разговора. Мимоза первая нарушила его.

— Тебя тоже тошнит по утрам? — спросила она.

— Просто жуть, — позеленела Ноэль, держась за желудок.

— Вот, — Мимоза протянула пакетик, — соленое печенье. Попробуй, помогает.

Обе принцессы закусили по крекеру и тяжело вздохнули. Последствия пребывания в королевстве Клевера Черного Барона им всем еще долго расхлебывать.

========== Эпилог ==========

Черный Барон Ламенталь канул в лету. Никто не знает, придет ли он снова в мир людей и каким он будет. Дела, что он натворил за какие-то пару-тройку дней, в королевстве Клевера будут еще некоторое время вспоминать со стыдом, а после и вовсе забудут как дурной сон, причем случившийся явно не с ними. А после пройдет еще не так много времени, прежде чем Черный Барон из злодея-развратника превратится в страшную детскую сказку. Даже многие очевидцы тех событий станут сомневаться, а было ли это все на самом деле.

Однако кое-что после визита Барона все-таки существенно изменилось, и этого нельзя отрицать. Изменилось не только во всем королевстве, но и жизни каждого мага. Невозможно всего перечислить, но некоторых непосредственных участников событий несправедливо было бы обходить стороной.

Прежде всего стоит упомянуть Маркса Франсуа, воодушевленного помощника покойного Короля Магов, который взял дело в свои руки и кинул все силы на борьбу с нарастающим хаосом. В то время, как король Кира едва не умер от сердечного приступа и после совсем отошел от дел, он быстро привел в чувство распоясавшихся капитанов и старший офицерский состав, пригрозив в случае неподчинения выпытать с помощью своей техники дознания и обнародовать все те непристойности, что они творили. Таким грозным скромного Франсуа те еще никогда не видели. Ями даже взглянул на него с уважением и подумал: «Растет грибоголовый».

Сам Сукехиро был даже рад тому, что все так обернулось, и жизнь потихоньку возвращается на круги своя, ибо уже не мог дождаться, когда это все закончится, чтобы свалить в отпуск, для удобства взяв с собой Финрала. Его порядком успели достать домогательства Ванессы, с одной стороны, и посягательства Шарлотты, с другой.

Бедному Финралу продолжал докучать братец. Тот пачками слал ему письма и искал встречи, желая еще «славно повеселиться». Он и до появления Барона слыл жутким извращенцем, а уж после… Так что Ролкейс был всецело за то, чтобы улизнуть вместе с капитаном в отпуск, подальше от этого жуткого типа. Единственное, что его огорчало в данной ситуации — возможное расставание с Ванессой, которая и после завершения магической подзарядки продолжала уделять ему внимание. Ну и что, что она уделяла его прежде всего капитану Ями, а еще Генри, Магне, Лакку, Зоре и Гордону, иногда домогаясь заодно и Ноэль? Финрал все равно чувствовал себя с ней особенным.

Ноэль никак не могла предложить Астеру встречаться, она просто приходила иногда к нему ночевать под предлогом того, что ей одной страшно, а он не возражал. Впрочем, у них было еще время подумать, пока та не узнала о своем интересном положении.

Не более определенно пока складывался роман и у ее кузины Мимозы. Клаус Люнетт после того случая попытался объясниться с той, не придумав ничего лучше, как подарить огромный букет цветов в качестве извинения за свое непростительное поведение. В итоге вместо порицаний Мимоза принялась его обнимать, и кончилось все еще одной бурной ночью у нее в комнате.

Самой довольной и непострадавшей от деяний Барона осталась Чами. Отведав сладкой мечты в виде торта, изображавшего Юно — принца — спасителя еды, она начала строить более решительные планы по покорению его сердца, не подозревая, что тому предстоит не только стать постоянным фаворитом капитана Уильяма, но и влезть в любовный треугольник с ним и ревнующим капитана Алекдорой Сендлером, и даже драться с тем на дуэли. Но Чами, не смущенная подобными вещами, не сдастся и решит идти до конца, пытаясь завоевать ненаглядного «принца». Как знать, возможно это ей удастся.

Не отступит и не сдастся в борьбе за сердце сестренки и бойкая Сол Маррон. Разумеется, она крайне будет возмущена и раздосадована тем, что Шарлотта бегает за капитаном Ями, а этот мужлан еще ее и не замечает! Да как он смеет?!