Сейчас, в полутьме, освещенный бликами костра Эгон был похож на обычного человека. Впервые за все время нашей неожиданной встречи я не испытывала к нему чувство отвращения или ужаса. На смену им пришла пустота. К тому же, как выясняется, я могла не бояться заразиться.

— Так значит, зачистщик, — констатировал Эгон спустя паузу.

— Да, — я поймала на себе его пристальный взгляд.

— И как же ты докатилась до такой жизни?

— Ну, ты же знаешь, что я должна была пойти по стопам отца. Училась на зельеварщика, потом собиралась получить еще одно образование управленца, чтобы помогать отцу на его фирме с зельями, но не сложилось. Я бросила учебу, когда ты умер, — по спине пробежали мурашки от последней фразы. — Я понимаю, что отец смог бы меня и без образования пристроить, но… Короче, не сложилось и все тут.

— Но почему надо было становиться зачистщиком? — допытывался Эгон. — Я все равно не понимаю. Одна из самых опасных работ в мире! Ты ведь не такая, это тебе не подходит.

— Я не знаю, что мне подходит, а что нет. Но я довольна своей работой. Мне нравится помогать людям, — возразила я. — Началось все случайно — на соседей черти напали. Ну ты знаешь из курса биологии, какие это твари. Эта работа спасла мне жизнь, когда ты меня бросил.

На последнем слове выражение лица Эгона изменилось. Я покачала головой.

— Бросил… — прохрипел он.

— Просто… мне сложно описать то, что я чувствовала тогда, восемь лет назад. Мне очень плохо было. И я думала, что ты бросил меня. Исчез. Из бытия. Мама еле вытаскивала меня из кладбища и силком тащила домой, буквально заставляла есть и даже воду насильно вливала. Мне жить не хотелось.

Я вспомнила, как лет семь назад представляла собой скелет, обтянутый кожей, равнодушный ко всему. Не самые приятные воспоминания, но их не стереть.

— Ты словно хотела раствориться в мире, тоже исчезнуть… А ведь я собирался уехать вскоре в другую страну… — Эгон посмотрел на пламя ничего не видящим взглядом. — Я искренне полагал, что плохо на тебя влияю и что должен исчезнуть из твоей жизни.

— И исчез, — я усмехнулась.

— Адель, прости, что заставил тебя испытать столько боли, — Эгон взял меня за руку, по всему телу пробежали мурашки от его прикосновения, ноги стали ватные.

— Ты не виноват. Ты не собирался умирать, — едва слышно говорю, в горле пересохло.

— Верно… Вся эта гниль. Ты не представляешь, как это тяжело, — я с удивлением заметила на глазах Эгона выступившие слезы. — Я слышу их голоса в своей голове, они перебивают мой собственный. Мои мысли с легкостью дуновения ветра становятся общим достоянием, точно так же, как и мысли остальных черногнилов. Ни уснуть, ни отключиться. Сложнее осознавать, что ты внутри все еще человек, что у тебя есть воспоминания, чувства, целая жизнь, потерянная безвозвратно. Но вначале ты этого не помнишь. А когда вирус ослабевает, память выливает на тебя все и сразу. Все эти лица людей, которых я убил… Я вижу их ночами, Адел. Армия мертвых людей приходит ко мне…

Я внимательно посмотрела на друга. Он сидел, сгорбившись, смотря на свои руки, сплетенные в замок. Я понимала, что он испытывает вину и боль, но я их тоже испытывала по другую линию фронта. Он не один такой и не особенный.

— У меня было много напарников, — говорю тихо. — Таких, как Болдрик. Они умирали, Эгон. Черногнилы убивали их на моих глазах. И их было много. Я их всех хоронила. Рыла им могилы и закапывала лопатой. Буквально неделю назад я так похоронила Кева. Ему бы еще жить и жить.

— Аделин… — Эгон прикрыл глаза. — Что же ты пережила…

— Пережила ведь. И ты переживешь.

— А я не мог остановиться… Я ведь убивал их по приказу. Чьих-то напарников и любимых. Твоих, может быть. Ненавижу себя… Вы правы, называя черногнилов монстрами. Я монстр, Адель.

— Не говори так… — я придвинулась ближе к нему, положила руку на его синюшную щеку.

— Но так и есть, — Эгон взял мою руку и поцеловал ее в тыльную сторону ладони.

— Знаешь, все мы немного монстры… — говорю через паузу. — Мне иногда стыдно так думать, но все же порой очень хочется, чтобы кто-то умер, кто-то определенный, кто заслуживает смерти. Так ведь нельзя думать, но… Когда какой-то кретин сбил моего любимого рыжего кота на машине… Он оставил его умирать на обочине. Он мог остановиться и спасти его, всего пару слов, одно заклинание, но он уехал! Разве он не монстр?

— Я не знал об этом…

— Мне было тринадцать. Это случилось прямо перед отъездом сюда, — я прикусила нижнюю губу, сдерживая слезы.

Перед глазами снова встала та ужасная картина мертвого Балу, его рыжей шерсти, покрытой кровью, закрытые навечно глаза, любимая рыжая морда, укрытая ссадинами…

Эгон вздохнул, крепко сжав мою руку в своей ладони.

— Я знаю, ты права. Люди монстры по своей сути, без этого никуда. И все же, Аделин, пообещай мне одну вещь.

— Какую?

— Если я начну терять себя, ты сама убьешь меня своим лучом.

Я посмотрела на Эгона. На мгновение мне стало страшно. Что ему еще известно об убивающем луче? Мы храним формулу заклинания в тайне, чтобы никто из черногнилов не узнал его. Мы даже вслух его не произносим и делимся с кем-то очень редко. Может, Эгон подослан, чтобы разузнать что-нибудь о луче? Даже думать об этом не хочется.

— Нет, Эгон, — протестую. — Ты просишь слишком много. Я не хочу тебя терять вновь.

— Мы оба знаем: если это случится, у тебя не будет выбора.

— Как и восемь лет назад.

— Как и восемь лет назад… — повторил Эгон.

Обняв мое лицо руками, он пристально смотрел мне в глаза. Я поняла, что Эгон хочет меня поцеловать, и отстранилась. В его глазах я заметила досаду и непонимание.

— Прости, я думал, что ты все еще… — Эгон не договорил, нахмурившись.

— Мне тебя так не хватало, я задыхалась без тебя, но прошло слишком много времени, — я пожала плечами.

Треск поленьев заполнил тишину. Где-то вдалеке пели птицы.

— Я понимаю, — сказал Эгон после паузы. — Но теперь я рядом, Аделин, и никуда от тебя не денусь. Обещаю. Знаешь, в параллельном мире есть религии, — сказал он после еще одной паузы. — Люди верят, что мир создал бог.

— Бог? Кто это?

— Могущественное сверхъестественное высшее существо, творец вселенной, демиург. Он создал все вокруг, а человека наделил душой — о душе ты, разумеется, слышала. Так вот после смерти души попадают либо в рай, либо в ад. Рай — это прекрасное место, залитое лучами солнца, вечное зеленое лето, там нет боли и слез…

— А ад?

— Кошмар и хаос, пылающая без конца реальность в девять кругов отборных пыток. Все грешники попадут туда.

— И ты веришь в это? — я обеспокоено посмотрела на Эгона.

— Каждому воздастся по его вере… — он грустно улыбнулся мне.

— Наверное, моя жизнь была похожа на ад, когда ты умер.

— А я завис над пропастью, ногой в раю, ногой в аду… — Эгон помолчал. — А теперь ложись спать, тебе нужно отдохнуть, — он погладил меня по волосам и поцеловал в макушку.

— А ты? — я посмотрела на Эгона и снова увидела в нем черногнила.

— А я останусь наедине со своими демонами в своем личном аду, — Эгон снова грустно улыбнулся мне. — Утром решим, что нам делать дальше.

========== Седьмая глава ==========

Эгон словно догадался о моих сложных отношениях с едой, поэтому поутру меня ждал плотный завтрак из овсяной каши и пирога с чаем. Интересно, откуда они его достали… хм. Есть мне особо не хотелось, но Эгон и Болдрик заставили. И, кажется, у этого была еще и другая цель. Как только с завтраком было покончено, Эгон снова попытался уговорить меня начать тестирование вакцины прямо сейчас. Как будто с сытой мной легче договориться. Удивительно, что они ночью еще ничего не натворили.

— Друзья мои, все слишком быстро, — говорю на все их доводы. — Нужно еще раз все проверить. А за время, пока вы будете возиться с вакциной, я могу найти подопытного…

— Но, Аделин, я согласен, — настаивал Эгон. Он взял меня за руку и пристально посмотрел в глаза. — Я уверен, что все сработает.