Интересно, что бы он сказал мне сейчас, узнав, чем я занимаюсь? Одобрил ли? А если бы он выжил тогда, может, мы бы до сих пор были вместе и вместе же работали? Вдруг он смог бы ответить мне взаимностью?..

— Дочка, иди обедать!

Встряхиваю головой, заставляя себя вернуться в реальность, и быстро вытираю выступившие слезы. Эгона не вернуть. И вообще никого и ничего не вернуть. Прошлое не исправить, оно прошло и пусть там остается. Точка.

Я схватилась за полотенце и, вытеревшись, выбралась из душа. Накинув махровый халат, пошла на кухню. Мама сидела за столом и с невозмутимым видом читала свежую газету. Тем временем половник наливал мне суп, затем тарелка приземлилась на стол вместе с ложкой и двумя кусками хлеба.

Я нахмурилась, посмотрев на полную тарелку супа перед собой. В горло и кусок не лезет, неприятно смотреть на еду, а тут целая тарелка, источающая запах, от которого вдруг затошнило.

— Даже не думай сказать мне, что не хочешь есть, — тут же сказала мама, не отрываясь от газеты, чтобы не смотреть мне в глаза. — Ты же худая, как струна. И уж тем более ты не поможешь Кевину и всем погибшим друзьям, если откажешься от еды. А вот черногнилам наоборот сделаешь одолжение.

Ее голос раздался как будто издалека. Я внимательно посмотрела на маму. Она тоже похудела за последние несколько месяцев, на лице выступили скулы и добавились морщины, волосы через один тронуты сединой. Для меня она была всегда молодой и красивой, сколько бы лет ей не стукнуло. И расстраивать ее не хотелось.

Сделав над собой усилие, я села за стол и принялась за суп. Думать ни о чем не хочется, надо попытаться очистить голову…

— Когда ты уже перестанешь пользоваться этой развалюхой? — в очередной раз поинтересовалась мама, очевидно, имея в виду мой фольксваген.

— Ну ты же знаешь, что неудобно таскать за собой все инструменты! — возражаю. — Никогда не знаешь, что понадобится: котел, ингредиенты… лопата…

Мама поджала губы и убрала газету в сторону. Знаю, что она сейчас скажет.

— Дочка, бросай это дело. Гибель Кевина только подтверждает, насколько это опасно. Мне его искренне жаль, он хороший парень, — она выдержала паузу, чуть прикоснувшись пальцами к моей руке. — Пусть гнилью занимаются люди, которые понимают в этом. Они обязательно разберутся с ней и победят. Только нужно немного времени, а ты у меня такая нетерпеливая.

— Мам. Мы тысячу раз это обсуждали. Они ничего не могут. Восемь лет — это много, даже слишком, а власть ничего не делает! До сих пор. Сколько можно? Они бездействуют! Даже заклинание против черночников придумали не они! И это не я такая нетерпеливая, это они охренели в конец. А черногнилы убили Эгона. Кевина. Уолтера. Элис. Они убили… всех, — закрываю глаза и глубоко вздыхаю. Проще сказать «всех», чем перечислить имена. — И ты прекрасно знаешь, что я занимаюсь гнилью. Я просто должна…

— Я понимаю… Но и ты меня пойми. Мы с отцом за тебя очень переживаем, — мама встала и обняла меня, поцеловав в макушку.

— Я знаю, ма, — беру ее за руку. — Но я уже давно выросла. Чему быть, того не миновать.

— Аннет… — мама покачала головой. — Пожалуйста, будь осторожна.

— Всегда.

Я вздохнула, отправляя очередную ложку с супом в рот. Вернуться бы сейчас в школу, где все было так просто, и посидеть во дворе на скамейке с Эгоном… Тут я услышала знакомый писк из своей сумки — на карту пришло сообщение.

— Хм, новое дело, наверное… — хмурюсь, надеясь, что это что-то рядовое, с чем я смогу справиться в таком состоянии.

— Ты же только вернулась, — возмутилась мама. — Тебе нужно отдохнуть, переварить произошедшее, отоспаться наконец…

Я пожала плечами.

— Надо посмотреть, это моя работа.

Мама измучено посмотрела на меня.

У нас та еще семейка, чего и говорить. Отец постоянно в рабочих разъездах, я вообще занимаюсь опасными делами, мама остается одна, с ума сходит от беспокойства… Я ее понимаю. Я тоже беспокоюсь за нее и отца, всегда возвращаюсь, даже если отсутствую месяцы. Чтобы она не беспокоилась. И все равно боюсь, что в мое отсутствие с ней может что-нибудь случиться. И это вполне естественно, что маме хочется, чтобы ее дочь остепенилась, нашла нормальную работу, завела стабильные отношения, родила ей внуков, но меня бросало в дрожь от таких идей. Я просто привыкла к своей жизни и ничего не хотела менять.

Так и не доев суп, я достала карту из сумки и раскрыла ее. Меня вызывали из соседнего округа. Достаточно близко… Взгляд невольно скользнул по отметине о вчерашнем вызове. Теперь там покоится Кев. Надо оставить здесь еще отметку, чтобы другие зачистщики могли помянуть его… А теперь к делу. Может, хоть оно поможет мне отвлечься.

Я быстро собралась в путь: покидала в сумку самые необходимые вещи, переоделась в рабочую одежду. Под неодобрительные вздохи мамы я назвала адрес, затем волшебное «Динчепс мотус» и телепортировалась в нужное место.

Через мгновение я оказалась посреди улицы типичного небольшого городка прямо напротив нужного дома. Я посмотрела по сторонам на всякий случай. Нет, ничего подозрительного, квартал вроде как жилой. Это хорошо… Я направилась к дому. Обычный одноэтажный, отделанный белым сайдингом, ничем не примечательный, жилой — это главное, с ухоженным садом и низким белым заборчиком с открытой калиткой. Подстриженный ровный газон… Ну, во дворе все в идеальном порядке, наверное, проблема где-то в доме, и вряд ли тут может быть что-то серьезное. В иных случаях местность выглядит куда ужаснее.

Прихрамывая, я поднялась на крыльцо и постучала в дверь. Мне открыла женщина лет тридцати, считай, моя ровесница, приятной наружности, представилась как миссис Верити Чемберс.

— Извините, что с задержкой ответила на ваш вызов, — улыбаюсь сквозь силу. Хорошие отношения с клиентом — залог соответствующей оплаты.

— О, ничего страшного, — отмахнулась миссис Чемберс. — Если честно, я ждала вас не раньше вечера. Проходите.

Я вошла в дом, она закрыла за мной дверь. В самом доме чисто и прибрано, вокруг царила очень даже уютная обстановка. Кроме миссис Чемберс, казалось, никого больше не было.

— Итак? — вопросительно смотрю на хозяйку.

Мне было сложно сфокусироваться на деле, а еще сложнее осознать, что позади меня никто не стоит. Кевин больше не будет ездить со мной на задания, шутить и одергивать меня, когда нужно. Я снова одна. Наверное, нужно перестать брать себе напарников. Хватит с меня могил.

— Да, — она кивнула, жестом предлагая пройти на кухню. На ходу она пояснила цель обращения ко мне: — Дело в том, Аннет, что в нашем подвале… Я не совсем уверена, мне показалось, что я видела гниль… эм, то есть слизь, темного цвета. А потом поняла, что это банка с вареньем разбита, — миссис Чемберс улыбнулась. Не совсем мне нравится эта улыбка. Нервная какая-то. — И вообще в доме много чего испорчено, не говоря уж о запасах в подвале. Вот тогда я и подумала, что это сордидка, может быть. Они такие назойливые! Я с ними никогда не справлялась, просто буду очень благодарна, если вы посмотрите. Я подумала, лучше перестраховаться.

— Правильно подумали, всегда нужно перестраховываться, — улыбаюсь ей, доставая палочку. Надеюсь, она права, и слизь — всего лишь варенье, а не черная гниль. Меньше всего мне хотелось сейчас возиться именно с гнилью.

Ну а если хозяйка права, и это, действительно, сордидка, то дело проще простого. Хотя хлопот от этих мелких пакостников много, по себе знаю. То распотрошат все запасы, то свяжут хозяев дома, а могут и на домашних животных накинуться… Единственное, что осложняет их поимку — способность сордидок менять цвет под окружающую среду. В свое время я много всего перебила у себя в доме, пока ловила эту пакостницу. А уж если их несколько…

Миссис Чемберс проводила меня к подвалу. Для обнаружения сордидки я знала один прием, которому меня обучил один чудаковатый волшебник Гнолис, но надо отдать ему должное: многое, чему он меня обучил, мне пригодилось в работе. Часто поминаю его добрым словом. Надеюсь, он еще жив, этот чокнутый экспериментатор.