— Порталы, черная дыра, другая реальность… Я теперь вообще ничего не понимаю.

— А что тебе рассказал Альфред? — спросил вдруг Эгон.

— Ну, опять-таки то, что есть параллельная реальность, что в ней какой-то ученый создавал какое-то лекарство, а вышла черная гниль…

— А упомянуть то, что он и есть этот самый ученый, он забыл? — Эгон оскалился. Увидев мой удивленный взгляд, он воскликнул: — Вот гад! Это Альфред пытался создать вакцину от нового вируса, внезапно поразившего человечество из тающих льдов Антарктиды. Сначала все можно принять за простуду, симптомы схожи: повышение температуры, ломота, боль в горле, кашель, затем через пару дней заболевший покрывался красной сыпью, очень похожей на корь, но на этом вирус не останавливался. Еще через пару дней он атаковал глаза, а дальше — пожизненная слепота, сыпь переходила в кровоточащие язвы. Вирус распространялся быстро.

Я смотрела на Эгона и вдруг поняла, что, судя по симптомам, он заражен этим вирусом, только в извращенном виде. Его кожа покрыта пятнами, глаза черные, но спасибо, что еще видит. Хм, может, конечно, и не так, как обычные люди, я не интересовалась этим вопросом.

— То есть, получается, Альфред…

— Немного увлекся своими экспериментами, — Эгон развел руками. — И угробил две реальности одним махом!

— Поэтому он сидит в камере?

— Убить его не совсем логично, он много знает. Его Величество иногда общается с ним, Альфред с радостью придумывает какие-нибудь новые формулы…

— Его Величество? А это еще кто? — я вообще переставала верить в то, что все это может быть реальностью, пусть и параллельной.

— А это… — Эгон горько усмехнулся. — Его Величество Гниль. Разумная субстанция, очертаниями похожая на человека, появилась в ходе эксперимента Альфреда. Она всем заправляет. Выводит новые формулы, заражает то, что ей — или, вернее, ему — нужно.

Тут я поняла, что сижу с открытым ртом, а Болдрик оторвался от своих дел и тоже внимательно слушает Эгона.

— Вот оно что. Теперь я понял, почему гниль отличается и по возрасту, и по составу, — сказал он.

— Ты обнаружил это, изучая разные образцы гнили. Похвально, — похвалил его Эгон.

Болдрик смерил его недовольным взглядом.

— А у вас есть какой-нибудь план? — Эгон с интересом посмотрел на меня. — Я думал собрать старую команду. Каролина, Таня, Ева, Энни, Алекс — они же живы?

— Я не знаю, — я равнодушно пожала плечами.

— Ну, вы же общались еще после моей…? — Эгон тактично не закончил фразу.

— Нет, — я прикрыла на мгновение глаза, прикусив нижнюю губу. Вся боль, которую я копила долгие восемь лет, стремилась вырваться наружу. — Мне было очень тяжело после твоей смерти. Мне понадобился год, целый год, чтобы начать хоть что-то делать! Хотя бы выходить куда-нибудь, кроме кладбища! И я не могла общаться со старыми друзьями. Они напоминали мне о тебе.

— Прости… — сдавлено извинился Эгон.

— Ты-то тут причем…

— Я не думал, что мой уход причинит тебе столько боли… — кажется, он и вправду был очень расстроен.

— Как будто бы узнав об этом, ты передумал бы умирать.

— И лучше бы ты не возвращался, — встрял Болдрик. — Ты заставил ее страдать!

— Я всегда любил ее! — воскликнул Эгон. — И всегда желал только счастья! Да, я не лучший кандидат для Адел, может, ты подходишь ей гораздо больше, но я должен был попробовать вернуться. Ради ее безопасности. И я не хотел, никогда не хотел, чтобы она страдала.

— Да что ты…

— А давайте не будем выяснять отношения! — попросила я устало. — И, знаешь, Эгон, говорить друг другу то, что думаешь — это проще простого, и тысяч проблем не было бы. Я сама знаю, что для меня лучше. А вот остальные все время забывают об этом спросить.

Болдрик, зло зыркнув на меня, отправился в другой конец палатки. А меня все начало доставать. Внутри ядерная бомба, готовая взорваться по малейшему щелчку. Черт возьми, она даже не из нашей реальности!

— Прости меня. Я не думал, что тебе будет так больно, — Эгон осторожно взял меня за руку.

— Все равно уже ничего не исправить, — я сжала его руку в своей, смотря на переплетение наших пальцев.

— Я думал, ты погибла или уехала на другой континент. Все время в сознании я искал о тебе информацию, но ничего не находил… — он замолчал, задумчиво разглядывая наши руки. — Разреши спросить? — я кивнула. — Почему Аннет?

— Помнишь, мы любили читать сказки? — теперь кивнул Эгон. — Там была одна про волшебницу Аннет. Она была такой храброй, когда спасала своего брата от злой колдуньи. Мне хотелось быть на нее похожей…

Эгон улыбнулся.

— Забавно… Это была моя любимая сказка.

Я славила на себе недовольный взгляд Болдрика.

— Ну а Болдрик? — Эгон кивнул в его сторону. — Кажется, парнишка влюблен в тебя.

— Болдрик? Влюблен? — я скептически изогнула брови. — Не говори ерунды. Мы знакомы всего ничего, он просто мой стажер, хочет быть зачистщиком. Он способный, я думаю, у него все получится.

Эгон пожал плечами, пытаясь выглядеть равнодушным. На мгновение мне показалось, что он ревнует.

— Постой. Болдрик Рэнделл влюблен в меня?

До меня только сейчас дошел смысл сказанных Эгоном слов. Этого мне не хватало. А Эгон сказал, что всегда любил меня и что он не лучшая кандидатура для меня — это в каком смысле? В том, о каком я не могла и мечтать восемь лет назад?

Эгон загадочно улыбнулся, словно подтверждая мои догадки. Я обиженно вырвала свою руку из его руки. Сваливается мне на голову спустя восемь лет после своей смерти и фактически признается, что любит меня не как друга?

— Ну уж нет! С меня хватит! — решительно заявила я и рухнула на любимый матрас, в порыве злости одним движением руки возведя непроницаемую стену вокруг себя.

Разбирайтесь сами со своими реальностями.

Эгон продолжал улыбаться, глядя на возмущенные действия Аделин. Благодаря черной гнили у него обострилась интуиция, он буквально видел многих людей насквозь, поэтому легко угадывал, о чем именно думают сейчас Аделин или Болдрик. А еще он неплохо умел убеждать.

Улыбка еще играла на его губах, когда он смотрел на свою руку, все еще ощущая тепло Аделин. Сейчас он почти к минимуму свел свою связь с остальными черногнилами, поэтому не опасался за себя и за Аделин. Он был вполне счастлив, находясь рядом с ней, несмотря на новое чувство, которое он не испытывал никогда прежде — чувство ревности. Он посмотрел на Болдрика, пытаясь понять, каковы у него шансы в этой схватке. Эгон проделал тяжелый путь ради Аделин, но не рассчитывал, что у него появится соперник. Однако была еще причина, по которой он рискнул сбежать от черногнилов.

— Болдрик, у меня к тебе дело, — сказал он, решив воспользоваться моментом, зная, что Аделин их не слышит.

Но Болдрик никак не реагировал на него.

— Это касается Адел, — Эгон подошел к нему со спины.

Болдрик вздрогнул. Близость черногнила его не радовала. Поборов дрожь, Болдрик обернулся.

— Что?

— Я думал, нужно изучить ее. Сделать анализы, сканирование…

— Вот и открылось твое истинное лицо. Ты не лучше своих черных друзей! — презрительно воскликнул Болдрик, в сердцах проклиная Аннет за то, что она впустила Эгона. — Такой же монстр!

— Не торопись с выводами. Со стороны может показаться, что все так и есть, но если за восемь лет Аделин так и не заразилась, тому должна быть причина. Может, в ней есть что-то, что может противостоять черной гнили. Так мы смогли бы узнать уязвимое место гнили, и, возможно, смогли бы помочь тысячам зараженных людей. Ведь мы, Болдрик, — зараженные люди, а не монстры.

Щеки Болдрика вспыхнули. Именно так он воспринимал черногнилов — как монстров и никак иначе. А в словах Эгона была доля правды. Черногнилы — инфицированные вирусом гнили люди.

— Послушай, я не собираюсь препарировать ее или резать, это всего лишь небольшое медицинское исследование, ничего серьезного. Аделин и так натерпелась, мне бы хотелось, чтобы между нами было понимание и согласие.