— Эгон, я…
— Просто будем придерживаться плана, — со вздохом сказал Эгон. — Мы уже достаточно времени потратили впустую. Мы все еще на шаг позади. Альфред, — он кивнул пленнику и зашагал прочь, оставляя Альфреда наедине с одиночеством.
Эгону предстояло убедиться, что Аделин сумела убежать, и в случае чего принять наказание за пособничество побегу арестантки.
========== Пятая глава ==========
Болдрик предлагал действовать. Он, кажется, даже придумал какой-то план, но я его почти не слушала. Вернее, не слышала. Меня мучила ситуация в целом. Эгон жив, он черногнил, в наш мир из какой-то дурацкой дыры пространства и времени долгое время попадала всякая техническая чушь, которая прочно присосалась к волшебному миру! Как Болдрик сумел это все воспринять так спокойно и составить какой-то план? Да бред! Я даже спать теперь нормально не могу, постоянно снится черная дыра, поглощающая абсолютно все, что приближалось к ней, и меня в том числе. Стоило мне только закрыть глаза, и… понеслось. К тому же я не вполне верила, что это правда. Саму дыру я в глаза не видела, есть ли резон верить Альфреду, человеку, который неизвестно сколько времени провел в плену у черногнилов неизвестно с какой целью? Я не привыкла верить в то, чего не видела и не проверила сама.
Я медлю, даже не знаю, чего жду. До сих пор не рассказала о найденном никому из зачистщиков — опять-таки, не знаю, почему. Могла бы просто скинуть общим сообщением на всю сеть и наблюдать реакцию, но нет. Так просто нельзя было поступить с этой информацией. Когда бежала от Эгона, мне казалось, что теперь я могу все преодолеть, горы свернуть, но теперь силы словно покинули меня. Что теперь делать, зачем? Я устало потерла виски пальцами, прикрыв глаза.
И был еще один вопрос, который мучил меня. Крепко ли досталось Эгону за его выходку? Не мог ли он сделать это специально, ради каких-нибудь целей черной гнили? Он так просто выпустил меня. А может, я ошибаюсь, и он уже мертв? Опять. Только на этот раз окончательно. Я вздрогнула от собственных мыслей. Переживать его смерть еще раз я не желала. Может, стоит вернуться прямо сейчас?..
Мы сидели в палатке без дела уже третьи сутки. Вернее, без дела сидела я, а вот Болдрик все суетился, суетился, безуспешно пытался меня расшевелить. А я почти все время просто сидела на матрасе и прокручивала в голове одни и те же мысли. Я почувствовала себя очень тупенькой впервые за очень долгое время. Тупенькая Аделин. Или Аннет. Как мне теперь себя называть? Полное раздвоение личности. Внезапно я обиделась на саму себя за это и надула губы, уставившись на Болдрика, который вот уже полчаса рассказывал мне что-то, только я его не слушала. А сейчас как будто в первый раз увидела его. Я о нем почти ничего не знаю.
— Почему ты живешь в этой палатке? — прервала я его пламенную речь вдруг пришедшим на ум вопросом. Это же так очевидно, почему я раньше не додумалась об этом спросить?
— А? — он удивленно посмотрел меня, обиженный, что его прервали. — Почему в палатке? А где мне еще жить?
— Ну, не знаю, с родителями, в доме, например, — я пожала плечами.
Болдрик поморщился. Кажется, я задела неприятную для него тему.
— У меня нет родителей. И дома тоже нет, — ответил он мрачно спустя паузу.
— Оу… А они…
— Я не знаю. Не помню, если точнее, — нервно произнес Болдрик. — Вся моя нынешняя жизнь начинается с четырнадцати лет, до этого я ничего не помню.
— Как? Совсем? — удивилась я совершено искренне.
— Совсем, — Болдрик кивнул, помрачнев еще больше. — Даже свое настоящее имя. Болдрик Рэнделл — это имя мне дали в детдоме.
— Но что же случилось? — продолжала допытываться я, хоть это было и бесполезно.
Болдрик пожал плечами.
— Только предположения. Никто не знает наверняка.
— Но тебе же должны были предоставить жилье…
— Ну конечно. Знаешь, какие там очереди? Не дождешься. Спасибо, что взяли учиться в колледж.
— Может, и есть какая-то прелесть в том, что ты ничего не помнишь. Вдруг это и не стоит помнить? — я задумчиво обхватила свое лицо руками.
Болдрик пожал плечами.
— Я рассуждал примерно так же.
Болдрик отвернулся и продолжил заниматься своими делами. Похоже, продолжать разговор он не хочет. Что ж, ладно. Я улеглась на матрасе. Мне иногда тоже не хочется ничего помнить.
Этот городок был прекрасен. Поезд мчался вперед по ночным рельсам, а городок светился тысячами огней. Разноцветные гирлянды украшали улицы и фасады небольших домов из красного кирпича, снег порхал большими хлопьями, укрывая уютные улочки белоснежной пеленой, кажется, в воздухе витал едва различимый аромат ели и мандаринов — настоящее Рождество… Жаль, моя остановка была не здесь.
С поезда пришлось прыгать. Это мой выбор, если не сейчас, то никогда больше. Моя остановка встречает меня мрачностью и гнетущим молчанием, запечатанными в высокий железный забор. За ним серые безликие постройки домов, минимум освещения. Вижу несколько бедно одетых людей, взгляд их опущен, лиц не разобрать. Осторожно шагаю за ограду, сердцем чувствуя, что подписываю себе приговор. Почему именно в этот город ведут следы Эгона? Но я найду его, обязательно. Кто-то же должен знать Эгона Гринна.
От мороза стынут руки. Моя одежда не годится для нынешней погоды. На соседней улице вижу универмаг. Новым жителям этого города всегда выдается тридцать денежных единиц. Хоть бы на перчатки хватило…
Несмотря на поздний час, в магазине было людно. Вместо отдела с одеждой почему-то иду к кассетам. Вижу кассету любимой музыкальной группы, но не помню у них альбома с таким названием. Неужели я в параллельной реальности? А вот и продавец, выглядит очень милым, несмотря на полное отсутствие растительности на голове и шикарные черные усы. Может, у него спросить про Эгона? Наверное, он что-то знает, раз так улыбается…
Из закоулков сна меня вывел крик Болдрика, доносящийся с улицы. Я кое-как разлепила глаза, отгоняя от себя остатки неприятного сна. Дожила, уже Эгона во сне ищу. Я зевнула, потянувшись руками вверх. В палатке царил сумрак, а с улицы снова раздался крик. С кем Болдрик может ругаться в такое время?
— Уходи! — услышала я снова. — Уходи по-хорошему!
Кому Болдрик так настойчиво приказывает уходить? Может, он гуляет во сне? Хотя не замечала за ним такое. Хм… Мы остановились в таком захолустье, нас вряд ли тут обнаружат. Я быстро нацепила на себя толстовку, благо уснула в одежде, и, подхватив свою волшебную палочку на всякий случай, выбежала из палатки. Тон Болдрика мне не нравился.
На улице светало. У кромки защитного заклинания стояло три фигуры. Я замерла на несколько секунд в ожидании, пока глаза привыкнут к свету после темноты палатки, а после наконец смогла разглядеть их.
Одной из фигур, разумеется, был мой Болдрик. Он стоял ко мне спиной в защитной стойке и, очевидно, выставив перед собой палочку. Вторая фигура принадлежала рыцарю защитного заклинания, что защищал нас с юга, и сейчас он защищал Болдрика от неожиданного ночного гостя. И этим гостем был…
— Эгон!
Я кинулась со всех ног к ним. Только подбежав вплотную, я устыдилась своего порыва и застыла в нерешительности в двух шагах от края защиты. Сердце бешено забилось, не стоило так быстро бежать.
— Аделин.
Защитное заклинание охраняло нас от черногнила.
— Что ты здесь делаешь? — переведя дыхание, спросила я, с трудом подавляя в себе желание кинуться Эгону на шею. Перекошенное от ненависти лицо Болдрика я старалась не замечать.
— Я сбежал от них, — Эгон посмотрел на меня и чуть расправил ссутулившиеся плечи.
— Вот как… — я прикусила нижнюю губу. Искала Эгона во сне, а он нашел меня в реальности.
— Это было трудно, но на этот раз я смог, — он чуть улыбнулся.
— Почему? — прикусываю нижнюю губу сильнее, чтобы почувствовать боль и не оторваться от реальности. — Почему я должна тебе верить?
— Конечно, общество черногнилов давно меня тяготило, мне не хватало сил разорвать с ними связь. А теперь я встретил тебя, и…
