В какой-то момент все начинает катиться под гору, по пути ускоряясь и набирая критическую массу, подобно снежному кому. В мгновение ока он становится таким большим, что способен скосить любого, оказавшегося у подножия. В центре этого кома, конечно же, обычно сокрыты человеческие интриги и подавленные эмоции, но я искренне верю, что ужасные события – настолько ужасные, что превосходят любые людские замыслы – действительно могут быть запущены чередой случайностей. Подобные бедствия служат очередным напоминанием о мелочности человеческой природы.

Мне кажется, то преступление стало именно таким событием.

Посмотрите на эту комнату. Такое изящество на небольшой площади…

Ее еще называют ультрамариновой комнатой, из-за ярко-синих стен. Ляпис-лазурь[26]. Говорят, его использовали даже в Древнем Египте. Переработка этого драгоценного камня в пигмент для красок была сложным и очень дорогостоящим процессом.

Ёсида Кэнити[27], описывая в своих научных работах наш город, упоминал и эту комнату. По его словам, замысел заключался в том, чтобы по пути на второй этаж мимо комнат, устланных татами, ваш взгляд уже из конца коридора падал на ярко-синие стены, словно подсвеченные падающими на них лучами солнца.

Уж не знаю, насколько это был продуманный ход, но в городе, где стены большинства старых домов окрашены в темно-красный, синий цвет выглядит причудливо.

Зимой свет не достает дальше той стены. Эта необычная комната почему-то внушает чувство беспокойства.

Когда ее, ту самую Хисако, впервые опрашивали о произошедшем, она ни с того ни с сего начала говорить об этой комнате. О чем бы та женщина-полицейский ее ни спросила, Хисако была так потрясена, что продолжала говорить только об увиденном в детстве.

Полагаю, так и было. Одна посреди какофонии криков и стонов умирающих вокруг нее близких, она напряженно вслушивалась, но некому было объяснить ей, что происходит. Из всех членов семьи она была единственной, кто выжил. Сложно представить что-то ужаснее.

Хисако Аосава. На тот момент ей было около двенадцати, она только что перешла в среднюю школу.

Хисако была очень красива.

Перед поступлением в среднюю школу ее длинные прямые волосы были коротко подстрижены; прическа ей очень шла и делала похожей на японскую куклу. Это только усилило контраст между черными как смоль волосами и гладкой бледной кожей. К тому же, умная, со спокойным характером, она была объектом восхищения всех соседских детей. Мои братья ее просто боготворили.

Однако Хисако страдала недугом, который называют аутоинтоксикацией организма[28]. Довольно часто она бледнела без причины и была вынуждена прилечь. Порой даже пропускала школу, но учителя смотрели на это сквозь пальцы – ведь, в конце концов, училась она хорошо.

Аутоинтоксикация. Говорят, так часто бывает у детей с нарушениями вегетативной нервной системы[29]. Как при преэклампсии[30] у беременных, тело начинает производить токсины, отравляющие организм. Хисако сказала, что в тот день сидела в своем плетеном кресле с подлокотниками, поскольку совершенно выбилась из сил. Поразительно, как небольшие события могут вершить судьбы. Из-за недуга, от которого она страдала долгие годы, Хисако не притронулась к еде в тот день, и это ее спасло.

Должна сказать, это тоже было в ее стиле. Она, несомненно, тяжело переживала болезнь, но болезненность была ей к лицу, создавала вокруг нее притягательную атмосферу. Она отлично смотрелась в роли юной наследницы богатого дома Аосава.

Может быть, это прозвучит бесчувственно и резко, но, на мой взгляд, даже последствия столь ужасающей трагедии гармонировали с ее образом. Трагедия выжившего. Хисако была создана для этой роли. Никто не сказал этого вслух, но, кажется, все соседские дети в глубине души думали так же. Она была трагической героиней, навсегда оставшейся в нашей памяти благодаря этому ужасному преступлению.

За все время работы над «Забытым фестивалем» я лишь однажды встречалась с Хисако.

После случившегося она долго жила в том доме, но встретились мы, только когда Хисако решила его покинуть.

Она собиралась выйти замуж. С женихом, приехавшим на учебу немцем, Хисако познакомилась в аспирантуре, и после свадьбы они должны были переехать в Америку, где ему предложили должность. Наверняка будущий муж намеревался обратиться за помощью к лучшим врачам в Америке в надежде вылечить ее глаза.

Она была очень рада со мной встретиться, и мы провели вместе целый день.

Все, о чем мы говорили в тот день, легло в основу «Забытого фестиваля».

Хисако обладала феноменальной памятью. Она помнила все, о чем слышала, и все, к чему прикасалась в тот день. Даже спустя десять лет ее воспоминания о том дне были поразительно четкими. Настолько, что, казалось, я сама могла мысленно воспроизвести события, которые она пережила.

Возможно, если б Хисако могла видеть, все было бы иначе. Если б она могла увидеть преступника, то дело раскрыли бы гораздо раньше. Она слышала чьи-то шаги на кухне. Слышала, как кто-то положил письмо на стол и прижал его стаканом. С ее способностями она бы точно рассмотрела и запомнила лицо преступника.

Если б только она могла видеть…

Похоже, Хисако тоже размышляла о подобном.

Наверное, она не смогла бы это пережить. Если б она могла видеть ужасные страдания умирающих вокруг нее близких, это ее попросту раздавило бы.

По словам Хисако, каждый божий день ее разрывало на части ужасное противоречие. С одной стороны, будь она зрячей, преступник был бы пойман гораздо раньше, но, с другой, подобное зрелище лишило бы ее способности продолжать жить. Кроме того, она так же могла выпить яд или быть убитой преступником!

Кто знает, чем все могло кончиться…

Все-таки это была судьба.

Хисако лишилась зрения незадолго до поступления в начальную школу. Я не знаю подробностей, но, по всей видимости, упав с качелей, она сильно ударилась затылком. В результате травмы началась лихорадка, температура все поднималась, а зрение постепенно угасало.

Родители отчаянно боролись со временем, обращались к лучшим докторам в Токио, но никто из них не смог помочь вернуть их дочери способность видеть.

Хисако, однако, не падала духом, и, будучи умным и жизнелюбивым ребенком, довольно быстро научилась жить без зрения. Она, казалось, и вовсе не осознавала своих ограничений. Окажись вы рядом, тоже заметили бы, как, побыв с ней, ограниченными себя начинали чувствовать зрячие.

Она никогда не ходила в специальную школу для слепых. Родители приложили все усилия, чтобы отправить ее учиться вместе с обычными детьми. Хисако досконально запомнила планировку школы и в мельчайших деталях помнила дорогу до нее, уверенно преодолевая этот путь каждый день. А ее навыки устного счета и скорость в работе со счётами соробан[31] заставляли поневоле задуматься, чего она достигла бы, обладая зрением.

Ее всегда окружала тайна.

У меня даже несколько раз возникали сомнения, а правда ли она слепая? Находясь с ней в одной комнате, можно было заметить, как Хисако с поразительной быстротой подмечает изменения в выражениях лиц окружающих или происходящее вокруг. Казалось, несмотря на слепоту, она видит всех насквозь. Взрослые тоже часто об этом говорили.

Иногда она говорила очень странные вещи.

Например, часто задумчиво произносила: «После потери зрения я наконец смогла видеть».

Или ненароком говорила: «Я словно могу видеть руками, ушами или даже лбом». Помню, я содрогнулась, услышав это.