Действительно, автор часто намеренно меняет какие-то детали во внешности или окружении, если речь идет о реальных людях, но книга Сайги – это иной случай. Реальных людей по-прежнему можно идентифицировать, стоит только отбросить эти детали, которые, по правде говоря, не важны для истории.

Неужели они были важны для нее лично?

В таком случае сказанное ею однажды приобретает совсем иной смысл. Она спросила: «Как передать одному конкретному человеку послание у всех на виду?»

Я, не сомневаясь, решил, что она говорит о послании, оставленном на месте преступления. Я был уверен в этом до настоящего момента.

Но что, если?..

Что, если с самого начала расследования она планировала издать книгу? «Забытый фестиваль».

«Думаешь, это возможно?

Послание одному, пока все вокруг смотрят, – то, что у всех на виду?

Как насчет книги, ставшей бестселлером?

Послание конкретному человеку. Причастному к происшествию человеку, который наверняка откроет книгу.

Человеку, с которым нельзя договориться заранее или сообщить ему шифр.

Можно лишь написать что-то, о чем известно только ему».

Возможно, она все же обдумала тогда мой ответ.

Тогда намеренно измененные детали и были тем самым посланием, которое поймет только адресат.

Но вот что не дает мне покоя.

Ее отношение к книге после издания. Стоило той выйти в свет, и Сайга, казалось, абсолютно утратила к ней интерес. Будь это посланием кому-то, она с нетерпением ждала бы ответной реакции. Ума не приложу, как она могла так резко охладеть к ней…

Или была удовлетворена уже тем, что изобличила преступника и отправила послание? Доверила ли она адресату право истолковать сказанное и поступить на свое усмотрение?

Солнце садится.

Скоро мой поезд, надо бы поторопиться.

Да, я унаследовал семейное дело – гостиницу рёкан[35] с традиционной японской кухней. В таком деле очень важно найти ответственную и обходительную хозяйку, на которую можно оставить бизнес, – только благодаря жене я смог сегодня спокойно сюда выбраться.

Да, мне до нее далеко.

Путешествие по волнам памяти…

Думал, что никогда не вернусь сюда снова, и вот он я. Напрасно я сегодня сюда приехал.

Вернувшись сюда в погоне за воспоминаниями, я нашел то, что не стоило видеть, – то, что видеть не хотел. Теперь я понимаю, что соблазн увидеть что-то запретное гораздо сильнее желания встречи с чем-то знакомым.

Город, охраняемый двумя реками, протекающими через его центр – мужчиной и женщиной.

От чего же они его оберегают? Возможно, они сообщники? У меня появилось такое ощущение…

Итак, почему же Сайга выбрала именно меня?

Она прекрасно справилась бы в одиночку, без моей или чьей-то еще помощи. Переносной магнитофон и небольшие сувениры были не такой уж тяжелой ношей.

Однако Сайга зачем-то взяла меня с собой.

Она проследила за тем, чтобы я сопровождал ее на всех интервью, помогал расшифровывать записи и запомнил их содержание.

Одной реки недостаточно. Для защиты нужна была еще одна река.

Так что же я там делал? В чем я на самом деле должен был ей помочь?

Мог ли я быть для нее свидетелем? Для каких целей ей понадобился посторонний наблюдатель? Подошел ли я на эту роль, смог ли оправдать ее ожидания? Или она ошиблась в своих расчетах?

Я могу представить себя в будущем.

Вот я медленно прогуливаюсь вдоль реки. Состарившись, я передал бизнес сыну, и теперь часто наведываюсь сюда. В погоне за чем-то, чего не должен был увидеть, я буду волочить свои старые кости вдоль берега; витая в облаках, бродить вечерами под прохладным ветерком с реки.

Я только что понял еще одну важную вещь.

Послание конкретному человеку – детали, которые она намеренно изменила.

Возможно ли, что оно предназначалось мне? Ведь именно я был тем, кто наверняка прочтет книгу и заметит несоответствия. Именно я, много ночей работая с ней лицом к лицу над записью интервью, мог наверняка обнаружить все неточности в рукописи. Во всем мире лишь я и она знали об этом.

В таком случае становится очевидным, почему она так резко потеряла интерес к книге после ее издания. Ее целью было обязательно дать прочесть эту книгу мне. Книга написана для одного-единственного читателя – меня. В ней было послание для меня. В таком случае ее цель была бы достигнута в тот момент, как я получил и прочел рукопись, остальное было попросту неважно.

Конечно, я понимаю, что это не более чем предположение с моей стороны.

Правда – это всего лишь ваш взгляд на события, я знаю.

Но Сайга из тех людей, что не остановятся ни перед чем, чтобы достичь своей цели.

Потому я не сомневаюсь, что ей это удалось.

Посланник из далекой страны[36]

Девочка довольно долгое время не знала названия этих цветов. Она видела, как оно пишется, однако прочитать его не могла. Но чем старше она становилась, тем сильнее ее занимали более возвышенные темы, и постепенно эти прекрасные цветы, зацветавшие в межсезонье, окончательно слились с остальным миром.

Некогда все мы были близки к земле. После рождения человек, ползая, сперва касается земли руками и ногами, затем отрывает руки от земли, поднимается – и с каждым днем все больше отдаляется от ее поверхности. Его интерес тоже постепенно смещается на более высокие объекты вместе с уровнем глаз – начав с розового мха, одуванчиков, ползающих по земле муравьев и жуков-носорогов, он в конце концов устремляется ввысь.

Однако в тот день цветы привлекли внимание девочки, напомнив ей бумажные украшения на фестивалях и праздниках.

Пышные цветы насыщенного красного цвета напоминали те, которыми украшали классную доску в начале нового учебного года. Девочка тоже помогала их мастерить – складывала несколько слоев бумаги гармошкой и скрепляла их резинкой у основания, прежде чем расправить и придать форму цветка. Каждый новый цветок она укладывала в картонную коробку. Когда ей это наскучило, она принялась играть готовыми цветами в волейбол, следя за их мягким колыханием в воздухе, прежде чем они падали на пол.

Глядя на эти цветы, девочка решила, что они больше походили на красные воздушные шары – яркую игрушку, издававшую забавный хлопающий звук, стоило коснуться ее ладонью.

В тот день небо было затянуто темными тяжелыми облаками. С самого утра они не пропустили ни лучика солнца, потому среди лишившегося красок мира эти цветы выглядели особенно яркими. Девочка, не любившая жару, очень страдала в такой душный день, словно весь мир безмолвно ополчился на нее.

Тяжелое летнее утро.

Ночью температура тоже не снижалась, а бесперебойно работавшие городские предприятия производили еще больше тепла, донельзя разогревая весь город. Тот стал похож на большую фабрику, наполненную рокотом станков и моторов. На этой фабрике не было выходных. Ее работники продолжали двигаться, пока не упадут, а все усиливающаяся жара выпаривала из их тел любую влагу.

Ближе к концу летних каникул город-фабрику, работавшую на полную мощность, охватило радостное предвкушение – приближение низкого атмосферного фронта и сезона тайфунов обещало долгожданное облегчение.

В тот день это было не просто ощущение надвигающегося дождя.

Девочка заметила непривычное оживление, предвещавшее радостное событие, с самого утра заполнившее весь город. Обычно прячущиеся в прохладе взрослые распахнули все двери навстречу этому радостному предвкушению, энергично передвигаясь по нагретым городским улицам.

Сегодня что-то будет в доме с круглыми окнами?

Девочка пыталась вспомнить, глядя на сад из темной комнаты. Надо бы доделать домашние задания, но напоследок она оставила те предметы, в которых плохо разбиралась, потому и делать их не хотелось. Особой срочности не было, но и тянуть больше не стоило. Каждое лето повторялось одно и то же – день медленно тянулся за днем, пока вдруг не наступал критический момент, когда ей приходилось пересилить себя и сделать последний рывок.