Вот почему я выбрала слово «фестиваль». Таким было мое впечатление.

«Забытый фестиваль». Я знаю, что многие осудили меня за такое название для книги. Но, пусть она и основана на фактах и расследовании, это все же вымысел. В моей памяти это было своего рода фестивалем.

Литература факта? Мне не нравится этот термин. Как бы автор ни старался придерживаться правдивого изложения, само понятия факта иллюзорно. Ему доступен лишь его собственный взгляд на факты, а глаза тоже могут обманывать. Слух и осязание лгут не реже. Думаю, существует лишь разница между правдивым вымыслом и ложным, понимаете?

Как же жарко! Пот застилает глаза. Блуза вся промокла, как некрасиво!

Сейчас сразу и не скажешь, но эта часть сада отведена под деревья сакуры[16].

Сакура этим и необычна. Разве вы не узнаете другие деревья в любое время года? Легко отличить гинкго[17], камелию, клен или иву. А деревья сакуры словно перестают существовать, когда не цветут. Кажется, лишь на период цветения все вокруг вспоминают их название, а затем вновь забывают.

Каждый участок парка объединен какой-то одной темой. Когда-то давно это считалось бы тематическим парком, прямо как Диснейленд.

Здесь участок побольше; на нем кто-то решил собрать коллекцию необычных, редких вещей.

Думаю, идея заключалась в том, чтобы собрать редкие деревья и камни в одном месте. На ум приходит слово «необычность» – это синоним слов «оригинальность» или даже «странность».

Пусть это всего лишь мое личное мнение, но «необычность» для меня является важной частью японской культуры. Она допускает саму возможность увидеть красоту в чем-то несовершенном, порой даже неприятном.

Холодно наблюдать за чем-то отталкивающим, чтобы отметить красоту его формы, не осуждая. «Необычность» предполагает загадочность и экзотичность, некий фантастический, уродливо-комический стиль злой шутки, резкого пробуждения или отстраненного взгляда.

Я хотела написать книгу через призму этой необычности. До сих пор не могу ответить на вопрос, получилось ли.

Да, больше у меня нет желания писать. Меня называли писателем-однодневкой, но я с самого начала планировала написать лишь одну книгу. Шумиха, поднявшаяся после ее выпуска, застала меня врасплох. Но я знала, что если буду вести себя скромно и затаюсь, то вскоре все позабудут обо мне. Во времена без интернета было гораздо сложнее узнать личные данные автора, да и средства массовой информации отнеслись ко всему прохладно. У меня было несколько способов пережить то время.

Я действительно чувствую удовлетворение после написания этой книги. Никто не знает всей правды. Было ли правдой то, что я написала? Не знаю, никогда об этом не думала.

Чем я занимаюсь сейчас? Ничем особенным. Я – домохозяйка, занятая воспитанием дочери; та в этом году пошла в младшую школу. Хотелось бы выйти на работу, но в моем возрасте меня без какой-либо специальности вряд ли куда-то возьмут. Мой муж не читает книг, предпочитает просматривать газеты. Познакомились мы, уже когда шумиха вокруг дела утихла, потому он вообще не знает, что я написала книгу. Так даже лучше. Вряд ли он хоть раз замечал ее на нашей книжной полке.

Смотрите, с вершины холма можно как следует разглядеть! Раньше этот сад был частью замковых сооружений. Вон там гора Утацу, а там, у ее подножья, был увеселительный квартал.

В чем смысл моей жизни? Наверное, в том, чтобы увидеть, как моя дочь вырастет счастливым человеком.

Я никогда не мечтала о чем-то великом. Мне достаточно, чтобы наша семья была здорова и счастлива. Мирная, спокойная жизнь для нас троих. Кажется, нынче это становится все сложнее. Живя простой скромной жизнью, все равно рискуешь стать жертвой преступных действий или, например, заболеть из-за отравления. Привычный общественный уклад или бизнес-модель могут поменяться в мгновение ока – не успеешь оглянуться, как тебя погребет под огромной волной. Она поистине беспощадна! Она проносится, сметая все на своем пути, оставляя тебя с пустыми руками, несчастного и израненного.

Меня не захлестнуло волной. Она лишь промочила мне ноги. Но, несмотря на это, пока не дописала «Забытый фестиваль», я никак не могла избавиться от ее рокота и белой пены, особенно хорошо заметной в ночи.

После выхода книги я получала горы писем. Во многих меня критиковали, а в некоторых даже содержались угрозы. Но в основном это были письма сочувствия и поддержки. Меня захлестнуло ощущение, что сквозь строки этих писем сквозили растерянность и сомнение их авторов, тем больше уносимых волнами смятения, чем больше они пытались решить эту загадку. Письма помогли мне укрепиться в мысли, что с написанием книги работа для меня подошла к концу.

Нет, я совсем не это имела в виду. Конечно, на это не хватило бы и всей моей жизни, но веса этих писем было вполне достаточно, чтобы быть окончательно погребенной под ними.

А это известный каменный уличный фонарь котодзи в форме кобылки кото[18], он будто стоит на двух ножках. Его часто можно увидеть на открытках и в путеводителях.

С приходом зимы сосны здесь опутывают веревочные юкицури – их красота в геометрической правильности сходящихся у самой кромки неба идеально прямых линий.

В этом районе парка особенно много сосен и редких деревьев – воистину величественное зрелище.

Сад больше похож на доску для игры в кости сугороку[19], чем на тематический парк. Исходная точка располагается на склоне Маюми. Есть вишневый сад, изгибающаяся река, мост через нее. Интересно, где тогда финиш?

А вы тоже любопытный человек, верно? Что же вы хотите узнать?

Все, что выяснила в процессе расследования, собрано в этой книге.

Я назвала ее «забытой» еще и потому, что читать ее станет, прямо скажем, разве что праздный человек с кучей свободного времени.

Как бы то ни было, расследование завершено. Подозреваемый найден, пусть и мертвым. Многое так и осталось непонятным, но дело закрыто, и следствие давно прекращено.

Хоть я и называю это расследованием, я всего лишь слушала рассказы свидетелей и людей, связанных с делом. Это единственный метод, пришедший мне на ум, и положа руку на сердце единственное, на что я была способна.

Сейчас я вижу, насколько безрассудной, бесчувственной и неосмотрительной я была тогда. Глупой беззаботной студенткой. Люди еще помнили меня и моих братьев детьми, и мои искренность и неловкость, наверное, сыграли мне на руку.

С момента инцидента прошло десять лет, и у всех было достаточно времени, чтобы провести черту между собой и событиями прошлого. Настолько, что некоторые из них даже начали вспоминать те времена с ностальгией.

Сразу после произошедшего многие с раздражением реагировали на давление со стороны средств массовой информации и любопытствующих охотников за правдой. Однако, чем больше времени проходило, тем чаще они оглядывались назад и чувствовали сильное желание высказаться, но к тому моменту интерес к инциденту попросту выветрился. Другие, может, и хотели бы забыть о случившемся, но в то же время боялись этого.

Так что, можно сказать, я очень вовремя взялась за дело – подходящего момента было вполне достаточно, чтобы написать книгу.

Тогда мне невероятно везло. Если и есть в мире такая вещь, как судьба, она была явно на моей стороне в то лето четвертого курса в университете.

Да, сперва я собиралась написать ее вместо выпускной дипломной работы. Я изучала маркетинг и схватилась за внезапную идею исследовать разные виды устных опросов и анкетирования, чтобы выяснить, как в зависимости от формата меняется объем и содержание полученной информации.

Почему же я взялась за происшествие из своего детства? Даже сейчас не знаю ответ на этот вопрос. Но дело точно было не в маркетинге.