Перед дверью хозяйки комнаты он остановился.

«Зайти что ли, пропустить стаканчик, два? Ведь было разрешение от самой Марии».

Он нерешительно постучал и толкнул дверь. Дверь была не заперта. С минуту раздумывая, он решил, что ничего криминального не будет, если он возьмет ту бутылочку, которую сам же и открыл еще в первый визит, до обеда. Не разглядывая комнату, он прошел к бару, открыл его и взял наугад бутылку коньяка. Затем вышел и, не оглядываясь, направился в ту комнату, где нашли на кровати мертвую служанку.

«Интересно, это с какой стороны можно посмотреть на мой визит за коньяком? Я воспользовался приглашением хозяйки. Надо было дождаться ее саму, но ждать просто так скучно. Уж лучше с бутылочкой хорошего коньяка в руке. А перед ней я извинюсь, что взял в ее отсутствие».

Он постоял посреди комнаты, уже который раз осматривая ее кровать с балдахином, шкаф с бельем, кресло, туалетный столик с зеркалом. Вот и вся мебель, и маленькая ванная с туалетом. Прошелся по комнате, отхлебывая из бутылочки маленькие глоточки коньяка.

«Как было не заметить лежащую на кровати женщину. Это ведь не маленький ребенок, а большая, взрослая женщина. Что-то тут не вяжется. И зачем было этой служанке ложиться на кровать не в своей комнате?»

Он прошел к окну и задернул тяжелые дневные шторы.

«Да, так действительно комната погрузилась в полумрак. Но кровать отлично видно».

Он подошел к кровати и сел на нее.

«Да, давно что-то я не валялся на такой постели с женщиной. А пахнет как приятно ее подушка!»

Он откинулся на подушку в блаженной позе, отхлебывая из бутылки.

«Посмотрим, заметит ли она меня или нет»

Стало жарко, видно от коньяка. Он расстегнул пиджак и, стянув его с себя, кинул на кресло. Вставать не хотелось, приятно было лежать на мягкой постели, вдыхая тонкий аромат женского белья.

«Ну, где ты там задерживаешься?» – усмехнулся он про себя. От непрошенных мысленных образов стало еще жарко. Он расстегнул рубашку.

«В этой комнате особенно жарко, а может это коньяк или на меня действует так ее постель. И тут холодное, освежающее, прикоснулось к его разгоряченному телу. Ему казалось, что кто-то заботливо провел по его телу чем-то холодным и приятным. Не открывая глаз, он блаженно улыбался».

– Как мило с твоей стороны, что так приятно, и как ты догадалась, что мне жарко.

Он открыл глаза и крик ужаса, не похожий на человеческий, словно звериный вопль, вырвался из его горла и полетел по замку, пробивая толстые двери и стены.

Юлька ходила вслед за Танюшей по комнате, и все мысли ее занимал этот бесцеремонный полицейский.

«И что это он себе позволяет! Завалился не постучав, а если бы я была раздетой? – и тут же с досады стала ругать себя. – И как это не закрылась, хорошо хоть Тони в комнате не было. Совсем стала неосторожной. В этом замке можно ожидать в гости кого угодно».

Она с опозданием находила слова, которые могли бы поставить на место этого полицейского. Но время ушло, и от этого было досадно.

Устав бегать за Танюшей, Юлька посадила ее в кроватку, положила к ней игрушки и присела на диван.

«Что-то я стала быстро уставать последнее время. А что же будет дальше? Как я буду справляться с ребенком, если уже самой ходить трудно?»

Мысли ее прервал жуткий крик, даже не крик, а вопль, который ледяной лапой поставил на дыбы всю кожу на теле и сердце Юлькино забилось часто, а в ногах появилась дрожь. Она вскочила с дивана, когда раздался крик, а потом упала на него, так как ноги сразу подкосились. Через несколько минут в дверь забарабанили, и Юлька снова вздрогнула всем телом. Но услышав голос Марии Игнатьевны, подскочила к двери и повернула ключ. Дверь тут же распахнулась.

– Что случилось, Юля? – тяжело дыша, от быстрой ходьбы, спросила Мария Игнатьевна.

– Не знаю! – еле вымолвила Юлька.

– А где Тони?

– Он ушел.

– Куда ушел? Он ведь еле живой! Куда он мог уйти?

– За ним кто-то пришел, он сказал, что знает этих людей, и ушел с ними, – соврала Юлька. Она сама не знала, почему соврала.

– Так кто это закричал так?

– Не знаю, я сама не знаю. Здесь был тот офицер, то есть полицейский, и сказал, как я освобожусь, чтобы пришла в свою комнату, от меня будет ждать там. Я ему сказала, что это не совсем хорошая идея, я сказала, что боюсь ходить в эту комнату, но он сказал, что там будут Жозефина и Софья, – Юлька замолчала, и с тревогой смотрела на Марию Игнатьевну.

– Ты думаешь, – начала говорить та, но Юлька замотала головой, обхватив ее руками.

– Ничего, ничего я не думаю, не хочу думать. Это так страшно, все, что здесь происходит.

В дверь снова постучали. Мария Игнатьевна открыла ее, у порога стояли слуги.

– Сиди здесь, не выходи, – сказала хозяйка Юльке, а сама вышла в коридор и закрыла дверь.

Даже если бы Юлька захотела выйти, она бы не смогла. Ноги были как ватные, совершенно ее не слушались. Когда Мария Игнатьевна пришла в детскую, на дворе была уже ночь. Танюша давно спала, а Юлька сидела на диване в тревожном ожидании.

– Не смогла раньше выбраться, – устало спустилась в кресло хозяйка дома.

– Ну что там? – не выдержала и спросила Юлька. – Кто кричал?

– Это наш дорогой гость, полицейский. У него случился сердечный приступ. Он зашел в мою комнату, взял бутылку коньяка, я ему разрешила еще раньше, когда он приходил. Так вот, с этой бутылкой зашел в твою комнату и ждал видно тебя, а сам прикладывался к бутылке. Вот сердце-то и прихватило, успел снять с себя костюм, расстегнул рубашку, а видно не помогло, вот он и закричал, звал на помощь.

– Так он умер? – выдохнула Юлька.

– Был живой, Яков и Марк повезли его в больницу. И надо уладить это дело, заехать в полицейский участок. Так что не знаю, довезут они его, или нет. Вот и вся история. Кстати, он лежал на твоей кровати, точно так же, как Юстина, даже глаза были открыты. Вначале подумали, что он умер, но нет, слава Богу, жив. А тебе не придется сегодня говорить с Марком. Я с ним так и не говорила. Пришла в кабинет, а его там нет. Ждала, ждала, он только к столу появился. Говорит, ходил, проверял электростанцию. В подземелье у нас стоит своя маленькая электростанция. И там работает наш электрик. Но Марку приходиться за всем следить, чтобы все работало, как часы. Так что не будем на него обижаться. Он сказал, что сам найдет время поговорить с нами, с каждой в отдельности. Так что подождем. Да, не вовремя прихватило сердце у нашего гостя. Могут прислать сюда еще большего болвана. Хотя я, скорее всего не должна говорить в таком тоне и в такой форме. Но они так себя ведут, что вынуждают на грубости. И потом слишком много за последнее время случилось, нервы не выдерживают. Не сиди, Юля, ложись, отдохни. Нет больше повода для волнений. Тони ушел, хотя лучше бы ему отлежаться. Полицейский уехал, пока есть возможность отдохнуть, отдыхай. А я, посижу, почитаю книгу. Не бойся, сегодня я никуда не уйду. Спи спокойно.

– Не могу спать. У меня в ушах до сих пор слышен этот ужасный крик. И он совсем не похож на крик больного человека. Я где-то читала, если у человека сердечный приступ, он не может даже тихо позвать на помощь, не то чтобы закричать во все горло, как будто увидел, что-то или кого-то очень страшного. А тут еще Тони.

– А что-то ни?

– Тони говорил, что попал в перестрелку, вернее стрелял один мужчина в другого, а Тони прятался в кустах. И шальная пуля его нашла.

Юлька вздрогнула.

– А вы говорите, спи спокойно.

– И что, Тони видел лица мужчин?

– Нет, он их не видел. Говорит, мешали кусты, а получить пулю кусты не помешали.

– Да, человек порой даже не подозревает о том, что его ждет в будущем, – задумчиво проговорила Мария Игнатьевна.

– Кто же это был? В нашем доме стало совсем не безопасно.

– Кроме Тони, кто-то еще был ранен или убит и неизвестно, где он и что с ним, и вот это действительно страшно. Да еще этот полицейский. Он, конечно, был назойлив, бесцеремонен, но это проблемы его характера, его работы, но я бы хотела, чтобы он выжил.