– Что тебе? – резко спросил он, а Юлька вздрогнула от его неприветливого голоса.

– Простите, что я вновь врываюсь к вам, но мне нужна ваша помощь.

– Проходи! – отступил в темноту дед. И Юлька, чуть замешкав, прошла мимо деда. Дверь захлопнулась, и девушка оказалась в темноте. Но через минуту она поняла, что темнота не сплошная, на столе горела ночная лампа, а от окна комнаты были завешаны плотными шторами.

– Вы не зажжете свет? – дрогнувшим голосом спросила Юлька.

– У меня перегорела лампа, но для разговора не нужен яркий свет, – скрипучим, сварливым голосом отозвался дед.

– Какая тебе нужна помощь?

И Юлька заколебалась.

«Нужно ли говорить, не будет ли хуже?»

Но назад уже хода не было. И она заговорила, стараясь побыстрей высказать свою просьбу:

– Понимаете, дедушка, он случайно оказался под пулей. Он даже не видел того, кто ссорился, мешали кусты, но поймать пулю кусты не помешали. Это мой знакомый, он шел ко мне, чтобы сообщить мне, что в мой дом, где я жила, забрались воры и что-то там украли. Не нужно было ему идти, в моем доме не было ничего ценного. И, если кому-то что-то в нем понадобилось, значит, этот человек еще беднее, чем я. Пусть пользуется, ведь все равно все, что там осталось, лежит без дела.

Старик хмыкнул, и Юлька не поняла, он засмеялся или просто прочистил свое старое горло. Она в ожидании стояла в комнате. Ей не предложили сесть, а держать Танюшу на руках было тяжело, тем более что малышка просилась на пол и все время крутилась.

– Так ты хочешь, чтобы я спрятал твоего парня у себя?

Нарушил молчание дед.

– Это не мой парень. Этот парень помог мне, когда мне не к кому было обратиться. И сейчас он пострадал из-за меня. Не в прямом смысле, но это так. Но я не могу оставить его в детской, и в другой комнате, без присмотра тоже не могу оставить.

– И ты решила, что у меня ему будет лучше, что дед Антон может стать сиделкой? Тебе не откажешь в сообразительности. Но почему ты не хочешь, чтобы этот паренек все рассказал полиции?

– Ну, нет, только не надо сюда вмешивать офицера полиции. Он меня замучил своими подозрениями, а на Тони, тем более отыграется.

Дед, молча, ходил по комнате, потом остановился напротив Юльки, и его горбатый нос чуть не клюнул ее по носу.

– Пусть так, но ты не будешь бегать сюда каждый день.

– Так вы согласны помочь! – обрадовалась Юлька. – Сейчас, правда, никак нельзя. На обед собираются все обитатели дома. Приехал доктор с семьей. Он осмотрел Тони и говорит с ним все нормально.

– Так в это дело посвящены уже почти все обитатели дома! – усмехнулся дед. – Как же ты объяснишь им отсутствие парня?

– А я скажу, он ушел, когда я гуляла с малышкой. Или скажу, что не послушал меня и ушел. Какая разница, что я скажу?

– Ну, хорошо. Иди, а то тебя могут хватиться. Я пришлю людей за твоим парнем. Постучатся, скажут от деда Антона.

Дед заложил руки за спину. И Юлька отвела взгляд от уродливой фигуры.

– Ну? Не стой столбом, тебе пора, уходи, – проскрипел дед и закашлялся.

– До свидания, и спасибо вам.

Дед махнул рукой, продолжая кашлять. Юлька вышла и оглянулась, хотела поблагодарить деда еще раз, но тот снова махнул на нее рукой. И что-то удивило Юльку. Но дверь закрылась, и она не успела подумать, что ее так удивило и даже испугало. Осеннее солнце показалось ей ярким и приветливым, и она поспешила в дом, стараясь не думать о плохом. В холе стол не был накрыт, и Юлька удивилась, почему это к обеду до сих пор не накрыли стол. И заглянув на кухню, не увидела там ни Жозефины, ни Софьи. Это еще больше удивило. Не задерживаясь на кухне, но прихватив с собой еды для Танюши и Тони, Юлька поднялась по лестнице, так никого и, не встретив. Тони не спал, он ждал Юльку.

– Где ты была? – с нетерпением и с тревогой спросил он, не дожидаясь, когда Юлька заговорит сама.

– Я нашла, где тебя спрятать, – только и успела сказать девушка, когда в дверь постучали.

– Кто там? – подскочила к дверям Юлька.

– От деда Антонио, – на чисто французском языке ответил мужской голос.

– Не открывай! – заволновался Тони.

– Успокойся, я ведь тебе сказала, что нашла тебе убежище. Это пришли за тобой.

И Юлька открыла дверь. Возле двери стояли пожилой мужчина и паренек. Лица их были до самых глаз прикрыты платками.

– Тебе не обязательно нас видеть. Дед прислал за Тони, – сказал тот, что старше.

– Вас никто не видел? – спросила Юлька, помогая Тони одеть ту одежду, что они принесли для раненого.

– Нет, не видели, все собрались в банкетном зале на обед. Надо поторопиться.

– Иди, Тони, надеюсь, вскоре увидимся. Выздоравливай! – обняла Юлька парня. – Иди!

И Тони, поддерживаемый мужчиной вышел. Юлька прислушалась к их тихим шагам, но они сразу же затихли, стоило лишь мужчинам отойти от двери. Тогда девушка вернулась в комнату, убрала постель и присела на диван. В кроватке прыгала еще не раздетая Танюша. Юлька снова встала, сняла с себя теплую кофту, раздела Танюшу и стала кормить ее кашей. И вдруг, в незапертую дверь, без стука, ввалился полицейский.

– Я вижу у вас тоже обед, – развязно проговорил он.

– А я вижу, вас не приучили стучаться, прежде чем входить, – резко ответила ему Юлька. – Прошу вас выйти из комнаты.

– Мне необходимо поговорить с вами, но вы сидите за закрытой дверью.

– Я покормлю ребенка и выйду в коридор, тогда и поговорим. А нет, так ждите, пока подойдет бабушка, чтобы посидеть с ребенком. Тогда я спущусь в холл и смогу уделить больше времени вашим вопросам.

Но полицейский будто и не слышал Юльку. Он сновал по комнате, что-то вынюхивая, присматриваясь, а потом остановился посреди комнаты и проговорил.

– О! Доктор Яков успел уже побывать в этой комнате. Что за срочный визит, не успел приехать и сразу пациент. К кому он приходил?

Юлька возмущенно посмотрела на непрошенного гостя.

– Вы пользуетесь тем, что я не могу вас выставить из комнаты, потому, как ни хозяйка этого дома. Но я могу не отвечать на ваши вопросы, так как моя жизнь вас совершенно не касается. Если хотите поговорить, я к вашим услугам, но только в свое личное свободное от работы время. Я не могу оставить ребенка и отвечать на ваши вопросы, а с ребенком я не могу сосредоточиться. Хотя я совершенно не понимаю, о чем еще можно говорить. Все, что я знала, я сказала.

– Я хотел бы провести эксперимент в вашей комнате. Вы не боитесь? – усмехался полицейский.

– Боюсь, еще как боюсь. Я даже не могу войти туда, чтобы взять из шкафа свои платья. И ваша идея мне совсем не по душе.

Юлька исподлобья посмотрела на полицейского. Он стоял перед ней самоуверенный и наглый.

– Вот и возьмете, что вам необходимо. Когда у вас обед, через полчаса? Вот и хорошо. Я буду вас ждать в вашей комнате. Вы будете не одна, туда же придут обе служанки. До встречи!

И он медленной походкой, довольного собой человека, вышел из комнаты.

– Индюк надутый! – в сердцах бросила ему вслед Юлька. Но дверь уже закрылась, и полицейский не слышал комплиментов в свой адрес.

«Вот черт! Придется идти в эту проклятую комнату. Слава Богу, я там буду не одна».

Полицейский вышел спокойной уверенной походкой и нельзя было по нем понять, что он был не то, что в гневе, он был в бешенстве.

«Эта девчонка сделала ему замечание. Ему, офицеру полиции, прослужившему ни один десяток лет в полиции и раскрывшему около сотни преступлений, а может и больше. Он не считал. А эта русская девчонка, он сразу понял, что она русская, хоть и говорит на французском без акцента, эта русская ни во что его не ставит. Говорит с ним без уважения, без страха. Она не понимает, что, если захочет, то сидеть ей в одиночке и родить в тюрьме, и ребенка не увидит. Все зависит от него. Конечно, ему не хочется терять отношения с Марий, он ее уважает, но Мария взяла под крыло эту девчонку, а дело повиснет на нем, как хомут на шее. Полицейский чертыхнулся с досады на свои мысли, на девчонку, на свою работу».