—Матушка, Алексей Андреевич..Ну это право уже лишнее..какой ты заботливый..

—Так ведь я дома.

Дома…что это такое..дома?

Александр не успел даже подумать, как уснул, едва голова коснулась подушки.

Он спал без сновидений, и впервые за долгое время, как мечтал, и проснулся отдохнувшим и свежим. Часы показывали начало шестого. Потянувшись, Александр встал и прошелся по комнате. Остановившись у приоткрытого окна, выходящего на задний двор, он увидел Алексея. Тот стоял на небольшой скамейке и красил краской один из наличников окна. Он был без рубашки и почему-то это зрелище у Александра вызвало смущение. Он настолько привык видеть Аракчеева застегнутым на каждую пуговичку его бессменного мундира, идеально собранным, что вид его такой небрежный, полуобнаженный, показался ему особо вызывающим и вместе с тем вызвал любопытство. Как если бы он сейчас подглядывал за девушкой, случайно открывшей грудь.

Он с этим любопытством рассматривал его и обратил внимание,например, что у Алексея талия узкая, со впалым животом, и сам тот худой, но в этой худобе не болезненность, а энергичность как ни странно. Это было тело без лишнего жирочка, постоянно пребывающее в деятельном движении, и даже сейчас можно было наблюдать анатомию мускулов и сухожилий на его спине, которые перекатывались от движения руки, водившей кистью по деревянной балке. Александр чувствовал, что это не хорошо, что он вот так его рассматривает и в себе приметил эту постыдную черту - тягу смотреть на человеческое тело. Не только женское, но и мужское. Но если при виде обнаженной женщины он испытывал мучительную, в чем-то неприятную даже для себя похоть, в которой не находил удовлетворения никогда, то мужское тело порой завораживало его как произведение искусства. Он даже с большим удовольствием рассматривал его, при этом не ощущая себя таким вот грязным и порочным…он делать это мог спокойно и через другого изучал здесь и самого себя. Себя рассматривать он, правда, не любил и часто, не будучи внешностью своей довольный, делал сравнение не пользу себя. Вот и сейчас, смотря на Алексея, он думал: он энергичнее меня, он крепче, выносливее…

Громко закаркала ворона. Александр отвернулся и отошёл от окна.

Через несколько минут он вышел сам во двор дома и Алексей уже спешил к нему, полностью одетый.

«Прогуляться не хотите?»

Жара спала, но было все ещё тепло. Александр шёл за Аракчеевым вдоль сада, поля и глубоко вдыхал напоённый ароматом скошенного сена и цветов воздух. Он наслаждался умиротворением, которое дарила ему природа и которого он все это время, загруженный делами, был лишён. Все эти деревья, трава, озеро, облака на небе..воздух деревенский! Как это прекрасно! Как гармонично, мирно чувствует себя душа. Алексей что-то рассказывал о детстве, но он почти не слушал и только думал, что тот так не похож сам на себя теперь - спокойный, уверенный, он даже говорить стал складно и голос его смягчится. Стал ниже, глуше и полней.

Потом они лежали возле стога сена и Александр рвал цветы, с удивлением обнаружив, что Алексей в них разбирается. Цветы! Вот кто бы мог подумать, что такой как он и любит так цветы..и Александр рвал их и приносил к нему, прося дать каждому название и когда тот узнал чертополох, про себя подумал: «вот твой цветок. Ты на него похож».

Он долго разглядывал колючий стебель, тёр его в руках, размазывая зелёный сок, и хоть пальцам, уколотым было больно, он этим наслаждался.

Они лежали так казалось очень долго - под золотистым вечерним солнце, на траве и наблюдая бегущие облака на небе. Александр чувствовал себя так хорошо, как он давно не чувствовал. Он смотрел на маленькие силуэты двух крестьян, что шли с вилами по полю. И было хорошо и одновременно так горько, что снова захотелось плакать.

«Глядите, там гроза..»

Небо впереди и правда было темным, но Александру чудилось, что это вечер так подходит, и только услышав гром, он взял потянутую руку и встал.

«Уж два часа гуляем. Поспешим домой…»

Подул ветер, деревья закачались кронами, напомнив Александру слуг,которые приветствовали короля и господина. Вот туча едет..а они кланяются ей. Или так бунтуют, прогоняя..

Алексей крикнул, что надо поспешить. Они бегом уже бежали до конюшни, закрылись и некоторое время слушали шум начавшегося ливня с градом. Потом Алексей отыскал где-то спички и свечу, разбросал сено и можно было лечь. В конюшне пахло лошадьми, сухой травой и совсем чуть чуть навозом. Эта смесь естественных запахов, шум дождя и ощущение шершавости соломы, нравилось Александру. Вот теперь все было цельным, правильным, естественным. И он сам ощущал себя почти счастливым, вдали от кошмарной суеты двора. Он смотрел на вырисовывающийся в темноте мужской профиль и чувствовал благодарность к Алексею за весь этот день, что он провёл с ним. Первый, такой хороший и спокойный день за этот год..

Подложив руку под голову, он повернулся на бок и стал расспрашивать его - о доме, о матери, о личном..Тот отвечал односложно, стараясь уйти от ответов на вопросы, но Александра это даже раззадорило.

«Что ты о себе скрываешь…какую слабость..боишься мне показать?»

Внезапно для самого себя он сам с ним заговорил о Елизавете. Он ни с кем о ней не говорил, а вот сейчас хотелось рассказать..Алексей не выпытывал, не задавал вопросов, тем более советов не давал. Он слушал, внимательно и наверное понять пытался, к чему вот эти откровения. Он напоминал ощетиненного зверя, который так живет, готовый постоянно дать отпор. Который ждёт удара…и он испытывал сострадание к зверю, хотел его погладить, и посмотреть как тот расслабиться и успокоено приляжет возле его ног.

Убаюканный под шум дождя, Александр заснул как будто ненадолго, а когда проснулся обнаружил, что Алексей дрожит,и изо рта у них обоих вырываются едва заметна клубочки пара.

«Пододвигайся. Мы околеем тут к утру..»

Александр так сказал и сам подвинулся, без всякой задней мысли, ведь он действительно замёрз.

Он слышал своё и его дыханье рядом. Видел в темноте серьезное лицо с морщинками на лбу и возле переносицы. Слышал стук сердца и чувствовал робкую ладонь, которая лежала на его спине. И внезапно что-то произошло..он снова раздвоился. Отщепился от самого себя и отошёл в сторону. Он ощущал и видел изнутри себя и со стороны.

И когда Алексей поцеловал его осторожно в щеку, он ждал этот поцелуй… и его охватило дикое, необъяснимое ощущение счастья.

Этот поцелуй, нежный, ласковый, напомнил Александру, как целовал его …другой…давно…и тело среагировало быстрей чем разум. Он придвинулся и во взгляд вложил всю жадность просьбы «целуй, целуй меня ещё…»

И Алексей начал целовать его лицо, и было ощущение мягких губ и одновременно чуть-чуть покалывающей щетины и его рука, скользнувшая ниже живота..И Александр куда-то сразу провалился, закрыв глаза.

Он снова там. В голове все тает, сердце превращается в кисель..все-все в нем, все органы. Только там, внизу, такая теснота и напряжение. И все так твёрдо…в эти мгновения он сам себя не видит, хоть и понимает, что он делает..нет-нет, он ничего не делает..он позволяет делать над собой…Позволяет расстегнуть себе кюлоты, пробраться внутрь и коснуться..

Александр с трудом сдержался, чтобы не застонать так скоро в ответ на это прикосновение и весь поддался навстречу тёплой руке. То мучительное, но дающее столько наслаждения, ужасное, изжитое…все пробудилось вновь.

Он был здесь,в этом моменте, но он не был собой. Или может быть, все наоборот..и он сейчас был настоящий?

Об Алексее он не думал. Тот в раз лишился имени, лица..остались только его губы, которые целовали, и рука…она ласкала так искусно, что Александр, к ней, к руке, испытывал любовь, как к человеку. Он задыхался от наслаждения, до слез в глазах, уже не сдерживаясь, стонал в его объятьях и вот…оно..сейчас…к чему он весь всегда стремиться..

Он так возбудился, что,кончая, едва не потерял сознание на несколько секунд. В глазах на миг все потемнело, он впился рукой в жёсткое плечо. Рука замедлила движения и теперь только нежно гладила - горячая, влажная и скользкая от семени.