Александр выглянули в окно. На площади стоял туман, скрывая очертания фигур военных, но когда карета чуть свернула, объезжая площадь, Александр смог разглядеть того, на кого показывал Константин. Высокий, худощавый молодой мужчина в парике муштровал батальон, выкрикивая что-то и резко взмахивая руками. Прямые линии его фигуры, отрывистые движения и возбужденно-нервная походка придавали ему вид карикатуры-куклы человека, вырезанной ножницами из бумаги.
—И это Аракчеев? - Александр разочарованно вздохнул, садясь на место.- Я по-другому представлял. Какой-то он..нестрашный. И какой-то молодой.
—А многого добился! Ваш батюшка его необычайно ценит, и..Константин Павлович! - Салтыков дёрнул его за полы сюртука, усаживая обратно.- Прекратите тыкать пальцем!
—Не, ну ты гляди.. а как его все слушаются! Ты глянь, Саша, глянь! Вот так и надо с ними! Вот так! - в голосе брата было восхищение.
Александр снова устремил взгляд в окно, чувствуя, как при виде четким строем марширующих солдат тревожно и часто забилось сердце и странное возбуждение охватило тело. Он даже выпрямился на сиденье.
«Как красиво…- и подумал тут же.- Интересно, а я вот так смогу?
***
Ваше Сиятельство, Николай Иванович! Письмо это пишу вам в большой скорби, причина которой -дурное поведение моего воспитанника Александра Павловича. Вот уже как четвёртый месяц мучаюсь я с ним и покрываю его безобразия, но вот и моему терпению пришёл конец. Хочу я доложить вам, что Саша теперь совершенно попал под дурное влияние своего брата Константина. С тех пор как господин Лагарп оставлен был от должности, его Высочество занятия науками совсем забросил, прилепился к детским забавам, особенно военного толка. Ездить повадился часто в Гатчину к Великому князю, едва ли не через день, получив на то разрешение императрицы, которая ни в чем не даёт ему отказу. Насмотревшись на тамошних военных, завёл грубые манеры. И Бог бы с ними, если бы всему этому не была свидетельницей его юная супруга. Например, на днях, прямо с улицы, в мундире заляпанному грязью, как кочегар, громогласно переговариваясь с друзьями, он вошёл в залу, где сидела и занималась Елизавета Алексеевна. Не взирая на ее протесты, поднял ее на руки и стал таскать по комнате, забавляясь..Когда же она снова хотела приступить к занятиям, то спросил разрешения остаться. На мое строгое замечание, что нету здесь для него места,( в таком-то виде), он с самым фамильярным видом предложил ей сесть к нему на колени, чем очень ее смутил. И прямо сказал, что заниматься нам дозволит только так, и бедная его супруга, краснея, вынуждена была подчиниться.. естественно, ни о каком занятии речь идти не могла, ибо он только и делал что ее тискал, щекотал и вёл себя очень непристойно. Должен сказать, что от его деликатности и стыдливости не осталось теперь и следа. Он позволяет себе грубые шутки в ее обществе и, даже видя, что ей это не нравится, может публично, бесцеремонно схватить ее за руки, начать обнимать и вообще вести себя крайне неприлично. Я объяснял ему, кажется, тысячу раз, что нельзя себя так вести со своей женой. Что она не товарищ ему по забавам, что требует деликатного обхождения..а он ведёт себя, уподобляясь гусару в кабаке..Кажется, он не понимает, каким нелепым, ребячливым неприятным выглядит в ее глазах. Дошло до того, что в последний раз она его оттолкнула при всех и ушла, очень рассерженная…А вчера мне стало от камердинера известно об ужасной сцене..якобы его Высочество, выпив вина, (это ещё одна напасть, о которой я переживаю)одному из своих друзей развязно хвастался прелестями своей супруги, что совсем уже переходит всякие границы. Я не знаю, как он ведёт себя с ней наедине…но упаси бог если так же. На мои замечания он не реагирует, огрызается или смеётся. Одним словом, в него бес вселился . Я опасаюсь, что такое его поведение убивает любовь между ними. Эти его перемены в характере несомненно связаны с тем обществом, которые он и Константин Павлович нашли в Гатчине. От чего они повалились ездить туда - не пойму я. Никогда я не замечал у его Высочества любви к военным занятиям, которую он теперь тщательно скрывает от императрицы и которая совершенно ему не идёт. Я считаю необходимым, дабы это все прекратить, обо всем этом доложить государыне и Великому князю с княгиней.
Нижайше кланяюсь Вам, А. Я Протасов.»
Граф Салтыков дочитал письмо, сложил его, посидел с ним в руках некоторое время, после чего кинул то в огонь.
Взяв чистый лист бумаги, принялся писать записку:
«Ваше Высочество, любезный Саша!
Вам должно известно быть, что жалобы на Ваше поведение с недавних пор стали доходить до меня недопустимо часто. Учитывая ваш возраст и Ваше положение, я не считаю возможным делать взрослому женатому молодому человеку упреки в выборе времяпровождения. Однако помятуя о наших договоренностях, я прошу вас быть сдержанней и помнить, что подобным поведением вы можете привлечь ненужное внимание к вам императрицы. Она вам запретит посещать отца. И упаси вас бог, чтобы я вновь, как на той неделе увидел вас во дворце в Гатчинском мундире. Хотите моей помощи - так не вредите себе сами.Не забывайте, что у стен есть уши и обо всех случайно брошенных вами слов, (особенно в состоянии нетрезвом), донесено может быть куда следует. Повзрослейте, наконец!»
Довольный, Салтыков запечатал письмо и отдал его слуге, велев прямо сейчас отнести царевичу.
1795
Елизавета ещё спала, когда в дверь ее спальни раздался тихий стук, и та осторожно приоткрылась.
—Кто там? - девушка в испуге села на кровати.
—Все в порядке…Это я! -Александр проскользнул в комнату, прикрыв за собой дверь. На нем был гатчинский мундир, а в руках он держал свёрток и парик. Елизавета посмотрела на часы - они показывали половину десятого утра.
—Прости, что разбудил!- громким шепотом произнес он, оглядываясь.- Мне нужно у тебя кое-что оставить…императрица позвала..а я..
Он быстро зашёл за ширмы и стал переодеваться.
—Зачем ты скрываешь от неё, что носишь это?- она села в кровати и сонно зевнула.—Разве она бы запретила?
—Дело не в этом, Лизхен..- донёсся голос из-за ширм.- Императрица не выносит ничего связанного с порядками отца. Она попросит меня здесь так не появляться и огорчится. Вот лучше я не появлюсь…и она и вовсе не узнаёт..
Он вышел, переодевшись, держа в руках узел со сложённой одеждой, который быстро спрятал в нижний ящик ее шкафа. Потом присел рядом, на кровать, и потрепал по волосам. Ему показалось, сейчас на ее лице возникло то, что он замечал теперь все чаще - недоумением и старательно скрываемое раздражение. Или все же…ему это показалось?
Он взял локон ее длинных, вьющихся волос и стал, играя, накручивать на палец. Лиза высвободила прядь и, зевнув, упала на подушку.
—Я не буду тебе мешать…- Александр начал вставать с кровати, но девушка неожиданно ухватила его за руку.
—Останься…посиди со мной немного..- теперь она улыбалась и смотрела с такой милой мольбой, что он вынужден был снова прилечь с ней рядом. И тут же, спохватившись, спустил вниз ноги в сапогах, убрав их с покрывала. Лиза обняла его, и положила голову на плечо. И тихим голосом стала говорить, что видит его теперь так редко, что он как будто избегает ее общества, что все не так как раньше..и сам он стал другой.
Вспоминая, как он вёл себя при ней в последнее время, как вёл себя вообще, он сам не мог поверить…и себя понять. Теперь он слышал эти мягкие упреки и думал: как она права! Но знал, что стоит ему выйти за порог - он снова окажется во власти у какой-то силы..и будет делать все то же самое.
—Ты знаешь..иногда со мной что-то происходит..как будто я - не я. Я говорю и делаю такие вещи..потом я сожалею..но слов не воротить..будто во мне живет что-то ужасное..что поднимает голову и я себя уже не контролирую..- Александр коснулся волос, поглаживая ее по голове.- Но не с тобой. Когда я с тобой, я лучше. Все уходит..все плохое…
Она часто говорит ему, что он лучше..лучше должен думать о себе..
