- Нельзя мне у вас оставаться, - глухо прошептал Виктор. - Фрицы облавы устраивают. Ищут, кто снял...

   - Мы спрячем тебя.

  Витя молча замотал головой...

   Борис Петрович встретил Нюру на центральной аллее сада и провёл в церковный дворик. Тут располагалась маленькая площадочка, скрытая пышной сиренью. Посредине стояла скамейка. Борис Петрович присел и приложил указательный палец к губам. Нюра поняла, что говорить надо тихо.

   - Что же ты, дорогушенька, не предупредила меня, как вы там клумбу посадили? - прошептал Борис Петрович.

  Нюра закусила губу.

   - Мне же пришлось столько вспомнить, чтобы доказать, что умысла никакого тайного у вас не было. Сюда же те унтер-офицеры приходили, чтобы вас опознать. И меня спрашивали, кто сажал клумбу. Хорошо, что вы уже здесь не работаете. Так что, больше никакой самостоятельности не надо. Осторожнее надо быть, - укоризненно качал головой Борис Петрович.

  Нюру обдало жаром, как только она осознала, какой опасности подвергала своего наставника, и своих родных, и себя. Девушка понуро опустила голову.

   - И ещё вот что, поменяй-ка что-нибудь в своей внешности на время. Для конспирации. А теперь скажи-ка, где ты еще работаешь?

   - В кабинете военного коменданта, в кабинете, где находится картотека, дрова туда ношу для печек.

   - Хорошо. Я понимаю, что все это трудно, но очень нужно. Так что, запоминай всё. И особенно разговоры по телефону.

  Нюра согласно кивнула.

   - Работай хорошо, чтоб не придирались. Сюда больше не приходи. Все, что узнаешь, будешь передавать человеку, назвавшему тебе пароль. Будь осторожна, тебе еще надо выжить. И долго, долго жить.

   Придя домой, Нюра первым же делом взяла ножницы.

   - Что же ты это делаешь, окаянная? - запричитала бабушка, глядя, как Нюра жёстко и решительно отрезает свои роскошные белокурые косы.

   А на площади перед комендатурой немцы старательно скашивали цветущую звезду.

   Они стояли в сенях и слушали, как тяжело и печально льёт за дверью дождь. Погода испортилась, холодный августовский ветер срывал зелёные листья, задувал в дверные щели.

   - Мамке своей скажи, что я к бабке пошел, в Большаково, - Витька упрямо смотрел на дверь, словно уже мысленно прокладывал себе свой непростой путь.

  -Угу, - не делая никаких движений, отрешённо хмыкнула Нюра. Несколько дней назад Витя признался ей, что уйдёт к партизанам. Первые партизанские отряды уже начинали действовать, и слухи о них постепенно распространялись по городу.

   Как, когда Витька вышел на партизан, он не говорил. Но Нюра подозревала, что дядя Вася, старый знакомец Витькиной семьи, мог быть связан с партизанским отрядом.

   - Если где увидишь меня, в городе, где бы я ни был, что бы со мной не происходило, сделай вид, что не знаешь меня. Ясно?

   Нюра закрыла лицо руками. Ей было страшно, страшно за Витьку, за тех людей, которые уходили в леса, чтобы бороться с фашистами, было тревожно за будущую, совсем нерадостную, отличавшуюся от прежних представлений, жизнь.

   - Да... - еле слышно проговорила девушка, хотя и не представляла как это можно, пройти мимо лучшего друга и не заметить его. Но первые недели войны учили быть сдержанной и острожной.

  Виктор решительно отворил дверь. И Нюра порывисто обняла его.

  - Свидимся еще, Анют...

  От этого ласкового непривычного обращения тяжело заныло сердце. Свидимся...

   На работу Нюра пришла как обычно - рано. Последние несколько дней она была вынуждена прятаться у знакомых. Сашка, полицай, который был из своих, подпольных, намедни предупредил Нюру, что принесёт ей повестку в Германию. Это значило, что юношей и девушек, отправят туда на работы. Поэтому Нюра дома не появлялась.

   В комендатуре было пусто и тихо, и только дежурный фриц стоял на своем посту. Нюра поднялась на второй этаж, открыла кабинет военного коменданта. Отсюда можно было пройти в соседний, где находилась картотека пленных.

   Сегодня Нюре предстояла выполнить новое задание. Она подошла к столу коменданта. В одном из ящиков - девушка уже до этого проверила все ящики -

  находились неоконченные дела. Там же лежали еще незарегистрированные рабочие паспорта арестованных партизан. Чтобы комендант ничего не заметил, Нюра должна вытащить только один аусвайс.

   Девушка достала паспорт, подошла к мусорной корзине и спрятала документ там в подостланной бумаге. Затем вернулась к столу и уже хотела задвинуть ящик. Но... протянула руку и взяла следующий аусвайс. И обмерла, не слыша стука собственного сердца и не веря своим глазам. Это был паспорт Витьки. Но взять она его не могла.

   Нюра не помнила, как закончила свою работу. Мысли постоянно возвращались к злополучному ящику, где хранились паспорта. А может быть, комендант не успеет сегодня зарегистрировать документы?.. Тогда завтра она сможет выкрасть Витькин паспорт... Нет, сегодня было нельзя, Нюре были даны четкие инструкции. Паспорт можно взять только один. И если комендант ничего не заметит, то Нюра завтра этот паспорт заберет вместе с мусором. И положит в мусорную корзину другой. А нарушить - это означает подвергнуть опасности не только себя, но всю цепочку подпольщиков, готовивших побег из партизанской тюрьмы.

   Едва только Нюра вышла из здания комендатуры, как услышала оклик:

   - Нюра! Нюрочка!

  Девушка обернулась. Это была её бывшая одноклассница, Лариска. Вся воздушная и лёгкая, в красивом платье и на каблучках, она весело подбежала к Нюре и даже хотела её обнять.