- Потому что, молчи. Время такое, лучше молчи, но делай по-своему.
Нюра непонимающе уставилась на мать. Рядом примолк Валька. И только Нюрина бабушка тихо заругалась у другого окна:
- Ух, шашк′и. Собаки. Лают и лают, - она вслушивалась в громкую немецкую речь на улице.
В этот раз к ним немцы не пришли. И когда всё закончилось, Нюра, как была в ночной сорочке, побежала на улицу.
- Плат накинь хоть, заполошная, - прикрикнула вслед бабушка.
Витька лежал с разбитым лицом во дворе и не двигался.
- Витя, Витенька... - Нюра опустилась рядом с ним на колени. - Витюшка... - она взяла его голову в руки.
На какую-то минуту показалось, что он не дышит. И сердце провалилось куда-то вниз.
Витька слабо открыл один глаз. Второй уже заплыл от удара.
- Витя!.. - Нюра обняла его и зарыдала.
- Ну, тише, тише... - Витька попытался подняться. - Не реви... Цел я. Жив.
Скрипнула калитка. Это Нюрина мать вошла во двор.
- Пойдем к нам, Витя, - она помогла пареньку подняться. - Пойдем пока к нам.
Скоро их отпустят. Все выяснят и отпустят.
Ожидания не оправдались. Через день Витиных родителей и некоторых других коммунистов повесили на главной площади.
Немцы приказали Борису Петровичу выделить рассаду и работниц для посадки клумбы вблизи военной комендатуры.
Выбор Бориса Петровича пал на Нюру и Лиду. Он объяснил им, какую рассаду лучше взять.
- Ишь ты, клумбу они захотели! - фыркнула Нюра, набирая растения в теплице. - Ладно, сделаем... - девушка сосредоточенно потерла ладони друг о друга.
Лида заговорщицки подмигнула и добавила:
- Запомнятся им наши цветочки!
Пока шли к клумбе, заранее подготовленной другими рабочими, Нюра и Лида не сказали ни слова. Так же молча они принялись за посадку.
- А верёвки у нас нет, - шепнула Лида, оглядывая скудный инвентарь. - Для разметки.
Нюра поправила тыльной стороной руки платок, наползающий на брови.
- У фрицев надо попросить, - также тихо ответила она.
Что Лида и сделала. Она неплохо знала немецкий. В отличие от Нюры, которая разговор понимала, но говорила очень плохо.
Конвоиры отреагировали на просьбу, принесли верёвку и ушли в свою казарму.
Девочки быстро начертили всё, что необходимо.
- Вот эти ростки здесь посади, - Лида указывала Нюре на квадратик в углу клумбы. - А вот эти я сюда, - и Лидия сажала ту же самую рассаду в другом углу.
Работали долго, не спеша, сосредоточенно, время от времени поглядывая по сторонам и на двери комендатуры. Рядом с нею находилось немецкое казино и земельное управа, за которой в двухэтажном здании с балконом жили немецкие офицеры. Там же, рядом, находилась прачечная, где работала Нюрина мать. Между комендатурой и управой стоял артезианский колодец. С другой стороны площади - жилье для военнопленных, обслуживающих немцев, и временная партизанская тюрьма, предварилка, как все называли ее между собой.
Нюра думала о том, как завтра передаст Борису Петровичу кое-какие разговоры фрицев у казино. Вот так из, казалось бы, неприметного, из подслушанных слов, из подсмотренных действий фашистов - как по камушку выстроится крепость - вырастет, спланируется и осуществится новая подрывная операция подпольщиков. А потом Нюра и Лида соберут еще какие-нибудь сведения...
Некрепкий сон Нюры разбудил какой-то шорох в сенях. Девушка тут же спрыгнула с кровати и тихонько, но быстро пробралась к дверям.
- Витя... - растерянно прошептала Нюра, различив в темноте фигуру паренька. - Ты куда?
Тот замер на мгновение, потом обернулся к девушке.
- Мне надо уйти. Иди спать, - мягко прошептал он.
- Куда? - не унималась Нюра,
- На площадь.
Нюра вздрогнула. Вчера на площади немцы казнили коммунистов. И снова встало перед глазами жуткое видение виселицы, и снова душу заполонил ледяной страх.
Бесправие и безысходность, а еще безумную жажду мести и борьбы - вот что ощущала тогда Нюра.
Повешенных не разрешили снять. И объявили, что любой, кто попытается это сделать будет расстрелян.
- Ты с ума сошел? Комендантский час и... Я с тобой! - тут же громко и решительно произнесла она.
Витя отрицательно замотал головой.
В дверном проёме появилась сонная мать Нюры.
- Что такое? Витя? Нюра? Ну-ка, в дом быстро, - скомандовала она и, взяв обоих за руки, потянула за собой.
- Ты куда собрался? - строго спросила Нюрина мать, зажигая тусклую лучину. - Расстреляют любого...
- Не останавливайте, тётя Надя, - твёрдо произнёс Виктор. - Мне нужно уйти. Я не могу иначе. Они там...на площади... Их нужно снять. Пока темно. Я буду не один.
