- Да и негоже бежать со своей же земли, - глухо проговорил Витька, и взгляд его потемнел от какой-то затаённой злобы. - Мы еще тут пригодимся.

   - А что же будет теперь? - Нюра обеспокоенно взглянула на паренька.

   - Наши должны скоро вернуться, - убеждённо сказал он и бросил перекрученную сухую травинку в воду.

   - Я тоже так думаю, - горячо подхватила Нюра. - Не может быть, чтоб это насовсем. Наши отобьют. А немцы, как думаешь, ничего нам не сделают? Мама говорит, что простому человеку нечего бояться.

   Витька пожал плечами.

   - Они завтра придут, - нехотя сказал он. - Наверно, утром.

  Витька ошибся. Немцы заявились почти в полночь. Весь следующий день советская армия пыталась отбить город, но её попытки оказались безуспешны. Фашисты пришли серьёзно и основательно. И запылали дома, улицы наполнились дымом, немецкой бранью, стрельбой и отчаянными криками местных жителей.

   Как быстро и мощно пошла зелень, почуяв тепло и заботу! Нюра, задумавшись, легонько провела пальчиком по молодому крепкому листу. А как всё-таки это странно и интересно... Порховская крепость возведена для защиты русских земель. И на протяжении многих веков она оберегала русские рубежи от врагов, стойко держалась, отбивала атаки. И вот сейчас, семь веков спустя, она снова остается оплотом жизни, русской жизни. Снова стены Порховской крепости стоят на страже русской земли, сберегая и взращивая подпольные силы для борьбы, заслоняя собой их от врага, как упрямую, пульсирующую, трепетную зелень от злого ветра.

   - Ты читала листовки? - рядом присела Лида.

   - Да... - Нюра оторвалась от своих размышлений и повернулась к подруге.

   - Наши сдали Керченский полуостров... - со вздохом произнесла Лидия. - Ах, ну как же так! Как же так далеко эти фашисты сумели зайти!

   - Зато под Харьковом закрепились, - Нюра вспоминала строчки Советского Информбюро, перепечатанные на листовке. Как скупы, как сухи они были, как малы, как цеплялась душа за эти строчки, вглядывалась в них, надеясь прочесть что-то большее...

   - Ой, держитесь там, миленькие вы наши, - Лида с мольбой подняла голову куда-то вверх. И небесный цвет отразилась в её широко распахнутых серых глазах. - Хоть бы уже отбили этих фрицев! Видела, как они тут веселились? А всё вижу из своего сарайчика. И казино у них там, и кино для себя крутят! У-ух... смотреть на них противно! Пришли к нам и радуются, звери! Сожгли всё, расстрелы чуть ли не каждый день... Я все слышу там, у себя! Всё, о чём они говорят! А сколько прихвостней там немецких! Ой, не могу, не могу, надо было на фронт бежать! А Ларискина мама вон у себя фрицев принимает и ходит вся счастливая, разодетая... Лариска на улице даже не призналась, представляешь? - Лида презрительно скривила губу.

   - Мне иногда кажется, многие забывают, кто они такие есть, - жёстко сказала Нюра, нажимая на тяпку и вдавливая её в землю. - А память надо пропалывать, как грядки, чтоб сорняков в ней не водилось.

  Нюра с силой выдернула посторонние растения, посмевшие появиться среди посадок.

   - Ты это к чему?

   - К тому, Лида, что надо полоть.

   - А... - протянула Лидия, еще не совсем понимая свою товарку. - А знаешь, так хочется просто порадоваться весне! Смотри, какое сегодня небо чистое! Как будто до войны!

   Нюра взглянула вверх.

   - Потом будешь радоваться. Когда война кончится.

  Она поднялась, чтоб размяться (сидя на корточках, затекали ноги) и, невзначай посмотрев в сторону крепостных ворот, застыла. В крепость входили два унтер-офицера с автоматами.

   То июльское утро было тревожным. Нюра проснулась от громких возгласов на улице. С бешено бьющимся сердцем она подскочила к окну, выходящему на соседский двор.

   - Отойди от окна, - быстро цыкнула мать, взметнувшись за Нюрой.

  А в соседнем дворе, в Витькином дворе, происходило что-то ужасное. Немцы выводили родителей Витьки из дома, заламывая им руки за спиной, как каким-то злодеям.

   - Мама, за что?.. - отчаянно зашептала Нюра, оборачиваясь к матери. Та крепко обняла дочку.

   Следом за родителями из дома выбежал Витька. Нюра слышала, как он закричал, видела, как он бросился к фашистам, стал отталкивать тех от матери, пытался отпихнуть то одного, то другого, ругаясь на немцев громко, зло, отчаянно. Один из них со свирепой гримасой обернулся и крепко ударил кулаком Витьке в лицо, а затем прикладом - по ногам. Паренёк, скорчившись от боли, упал. Вырвавшаяся из рук конвоиров мать с плачем бросилась к своему сыну. Ей не дали коснуться его, грубо подхватили и уволокли за ворота.

   - Витя! - заорала у себя дома Нюра.

  Но её мама тут же закрыла ей рот своей ладонью.

   - Тихо! - скомандовала она на ухо дочке.

   - Пусти, пусти меня! - Нюра пыталась бормотать и вырываться из рук матери.

   - А вчера на соседней улице также... - прошептал Валя, десятилетний братишка Нюры, с любопытством и страхом выглядывая из-за маминой спины.

   - Кого взяли? - Нюра наконец-то отпихнула от своего рта материнскую ладонь.

   Мать устало обернулась, словно знала ответ на дочкин вопрос.

   - Я видел вчера, я на яблоне сидел, видел всё... - заторопился Валька.

   - Учительницу вашу, - оборвала его мать.

   - Почему? - Нюра задохнулась от ужаса.

  Мама поджала тонкие сухие губы и строго произнесла: