— А, иок Ле Соллиар, вы все же выжили, позвольте вам помочь.

Он решительно выступил из-за спин своих защитников и попытался протянуть мне руку.

Я хотела закричать что-то вроде: «Каким боком ты вдруг решил побыть джентльменом, идиот! Тебя же сейчас застрелят»! Но, конечно же, я не успевала крикнуть даже короткое «берегись». Просто прыгнула вперед собрав остатки сил, повалив принца на спину. Да, кишаны быстры, но и рейменианцы не лыком шиты. В первый момент я ничего не чувствовала, даже попыталась подняться. Но это мне по какой-то причине не удалось. Я недоуменно посмотрела в широко распахнутые лазурные глаза кувани, однако не смогла понять, что за эмоция в них поселилась. Слишком мало визуальной информации. И почему-то мысли стали так медленно ворочаться в голове.

Рядом прозвучало несколько гортанных выкриков, пространство затопило новые вспышки света от выстрелов. Я только сейчас наконец осознала, что уже слышу вполне нормально. Однако все звуки раздавались как из трубы, несколько отдаленно. Уши снова заложило что ли?

Ашантай поднялся, зачем-то взяв меня на руки. Я хотела было уточнить причину такого поступка, но из горла вырвался только сдавленный хрип, перешедший в кашель. По языку разлилась неприятная жидкость с металлическим привкусом. Кровь. Моя кровь. Я все же умру не от болезни, а расстрелянная в коридоре. Какая ирония! Но, в конце концов, я спасла чью-то жизнь. Весьма недурственный поступок перед смертью.

Повернуть голову было проблематично, мною начала овладевать титаническая слабость. Но впервые за последние годы я не испытывала боли. Неужели у кишанского оружия столь милый обезболивающий эффект? В таком случае я даже готова высказать его изобретателям свою искреннюю благодарность за подобный акт гуманизма. Как-нибудь на небесах. И о чем я только думаю?

В поле зрения мелькнуло знакомое закопченное лицо. Все же жив, японский ниндзя. Какое облегчение!

— Вы можете ей помочь? — Встревоженным голосом он обратился к кому-то. — У вас просто обязан быть медблок!

— Он в другом конце корабля, — кажется, ему ответил куон, но я была не уверенна, — в такой ситуации мы до него просто не доберёмся, а среди нас нет ни одного целителя. Но скажу честно — с таким ранением она не проживет и одной латти.

Наверное, это очень мало, судя по выражению лица Наоки. Но какой все же прыткий парень! Уже знает, что такое это латти.

Все это время принц молча упорно нес меня вперёд. Потом судя по моим ощущениям, положил меня на твердую и просто ледяную поверхность. Символично. Меня начинают приобщать к ледяному холоду космоса. Кувани зачем-то рассек руку и начал вливать мне в рот свою кровь. Не ожидая от такого порядочного с виду кишана подобной подставы, я от неожиданности сглотнула этой мерзкой на вкус субстанции.

— Эй, вы что творите гады! Дайте ей хотя бы умереть спокойно, если не смогли уберечь ее жизнь! Не смейте проводить свои мерзкие ритуалы! Да вы… — Каюдзаву резко успокоили, видимо несколько болезненно, судя по стону, раздавшемуся с той стороны.

— Не стоит беспокоиться. — Все же спокойствие этого кишанца достойно всяческих похвал. — Если этот, как вы выразились, ритуал подействует, ваш горячо любимый иок выживет и возможно даже встанет на ноги.

После подобного заявления Каюдзава затих окончательно, а во мне проклюнулся смутный зародыш надежды на то, что я смогу ещё немного пожить. Хотя бы пару часов. Чтобы узнать, чем же все кончится.

— Кувани, вы уверены, что готовы пойти на этот шаг? Она же чудачка…

— Боюсь Тарришь, я не вижу иного выхода для нас. Только так мы сможем спасти наш народ. — Серьезно ответил принц, не отрываясь от своего увлекательного занятия.

Что он несет? Каким образом я связанна с Детьми Ки Шанаасси? Но на мой немой вопрос конечно же никто не ответил.

После окропления кровью уже моего живота, где похоже и находилась рана, Ашантай сделал и вовсе странную вещь. Он снял свой камень души и каким-то неуловимым движением расколол его напополам. Одна половина, заняла прежнее место, а другую он уверенно поднес мне ко рту.

— Тебе необходимо проглотить его. От этого будет зависеть твоя жизнь. — Поступило пояснение.

"Что!?" — если бы я была способна говорить, а не только захлёбываться кровью, из-за которой мне уже было трудно дышать, кувани бы выслушал от меня не совсем приличную тираду насчёт инопланетных артефактов и того места, куда их нужно засунуть. Но вместо этого я открыла рот и попыталась проглотить, как было велено. Камень души в целом виде был размером с крупный грецкий орех, но даже его половинка практически застряла у меня в горле. Но мне помогли. Когда я едва не задохнулась уже не от крови, а кишанского булыжника, у которого кстати были довольно острые грани, чужие пальцы любезно продавили мне горло, чтобы пропихнуть его дальше по пищеводу. У меня на глазах выступили слезы. Кажется, я все же порезала горло. Снова проснулась боль, но какая-то вялая, невнятная, как от застарелой раны. Это естественно было мелочью на фоне всех остальных моих проблем. Уже погружаясь в беспамятство странно-бирюзового марева, я ощутила что-то холодное в районе правой кисти. Но возможно это был просто предсмертный бред.

***

Белое пятно плавало перед моими глазами, как виденные некогда в далёком детстве реликтовые карпы кои. То в одну сторону вильнет, то в другую поведет. Я же упрямо пыталась его поймать. Почему-то веками. Это казалось мне крайне важным. В конце концов, я устала все время проигрывать настырному белому пятну и, собрав все силы, распахнула веки шире, чтобы лишить пятно всех возможных путей к отступлению. Но коварная клякса неожиданно увеличилась до просто-таки необъятных размеров.

Несколько долгих секунд, а может десятков минут, ушло на осознание того что же я такое вижу. В голове крутились глупые мысли о чистилище и скором посещении рая, перерождении и каких-то каменных орехах. Или орехах твердых как камень? Нет, что за пошлость! И что со мной случилось такого, что я даже не могу толком понять где конкретно нахожусь? Я что, напилась и впервые в жизни вкушаю последствия? Или перебрала с обезболивающими? Как раз последнее иногда случалось.

Последняя мысль зацепилась за цепочку мыслеобразов и до меня наконец дошло, что я лежу в помещении очень похожем на палату, а вовсе не на чистилище. Хотя это как посмотреть. Возможно, для меня оно выглядит именно так. Неужели я опять в больнице? Нет-нет, я не хочу в больницу и точка! Я не хочу больше сюда возвращаться!

Решив так, я вновь плотно смежила веки. Не буду больше ловить мерзкие белые пятна. Они все обманщики!

***

Более-менее в себя я пришла спустя несколько бесконечно неприятных встреч с белым пятном. На этот раз я чётко осознавала себя и причины моего незавидного состояние. Вот только четко вспомнить каким именно образом оказалась в палате и где вообще нахожусь, я не могла.

Палата была абсолютно стандартной. Глаз мог зацепиться только за койку, на которой собственно и почивали мои бренные останки, а также за блок стационарного медкомплекса, размещенный как раз надо мной. Сейчас он был нацелен только на контроль моего состояния и отслеживание базовых показателей организма. Рядом с ним был развернут небольшой тригэль, который визуализировал все собранные данные. Но полюбоваться на него я не имела возможности — он был развернут в сторону от меня. Что меня радовало, так это отсутствие соседей по палате. Если бы меня поместили в обычный военный госпиталь, возможен был и такой вариант. Но подобный индивидуальный подход радовал меня не долго. По прошествии некоторого времени мне стало скучно просто-так лежать. Не привыкший к праздному безделью мозг требовал пищи для размышлений, а за неимением оной хотя бы пищи насущной, чтоб хоть как-то заткнуть недовольные вопли желудка. Но раз уж я в больнице, хочу есть и даже кое куда ещё, значит я действительно жива и это не очередной бредовый сон?

Для получения подтверждения этой мысли я попыталась встать. После нескольких бесплотных попыток решила испробовать что-то более простое — поднять руку. В течении нескольких минут, когда уровень паники в моей душе почти достиг критического уровня, мне удалось слегка сдвинуть палец. Обрушившееся на меня облегчение было невероятным! Я не парализована! По крайней мере, выше пояса точно. Приложенные усилия и пережитые волнения настолько вымотали меня, что я решила сделать перерыв в своих стремлениях к движению. Кое-как отдышавшись обнаружила ещё один повод для радости — я могла дышать полной грудью, не рискуя ежесекундно захлебнуться кровью и даже не испытывая при этом боли. Потрясающе! Но неужели мне все же сделали операцию? Эта мысль холодной глыбой свернулась где-то в области пупка. Мне же так этого не хотелось…