Оставался один путь — выжидание. Не самая выигрышная стратегия, но за неимением лучшего она давала шанс на разоблачение негодяя. Он должен оступиться. Чувство превосходства над остальными укрепит веру во вседозволенность, и вот тогда Нестор восстанет из пепла и возьмёт Чёрного за горло. Завтра или послезавтра, не позже. Ловкий манипулятор задумал не зря выгреб свои заначки. Хочет сбежать? А если он уже сбежал? Эту мысль Нестор как-то упустил из виду.

Нет.

Для него, старика, побег из общины стал бы идейным поражением. Он основал Орден Хранителей, и не для того марал руки кровью, чтобы однажды отказаться от власти ДОБРОВОЛЬНО. Чёрный хочет уйти красиво, с помпой, поставив жирный восклицательный знак. Это будет более логичным ответом на происки последних дней. Стал бы Верховный Хранитель рвать единственную связь с миром в лице «городских» боевиков, чтобы затем покинуть Холмы? Нет. Это ни к чему. Он мог бесследно раствориться в ночной Зоне с миллионами, и никто не осмелился бы преследовать его. Чернокнижник умел заметать следы. Вместо этого, он попытался чужими руками убить членов братства, и ещё сильнее ослабить общину. Зачем такие сложности?

Зачем, Нестор не знал. Он находился в начале пути разоблачения ловкого приятеля, и едва соображал, как дальше поступить. Единственное, что удалось — обмануть честолюбца. Он так считал, по крайней мере. Нестор верил, что Молчун убил себя не зря, что старый ублюдок ослабил бдительность хотя бы на некоторое время. И если рисковать жизнью, то только ради друга, которого совсем не знал.

Скрипнула дверь. От неожиданности Нестор вздрогнул: визитёр застал его в неподходящее время. Раненый послушник выпустил струйку слюны, приоткрыл рот и частично один глаз, чтобы увидеть вошедшего. Это мог быть как Ян, так и сам Чёрный. Нестор ошибся. На пороге хижины стоял Тощий Том.

«Какого лешего ты тут забыл?» — пронеслось на автомате у лежачего человека.

Тощий Том производил двойственное впечатление. Сутулый, рослый «брат» обладал не лучшими человеческими качествами. Общался он мало с кем, втайне всем завидовал, даже Яну, часто бубнил под нос ругательства. Зато не отлынивал от работы, как некоторые личности. Приказы и просьбы он исполнял прилежно, иногда ходил на «охоту» в пару к Джованни. К Нестору испытывал плохо скрытую неприязнь, считая его источником всех бед. Отчасти он был прав. И теперь этот человек вновь посетил обитель своего обидчика. Интересно, с какой целью?

Лежать и притворяться мёртвым Нестор перехотел. Того гляди Том вонзит в глаз кинжал за старые обиды. Раненый моргнул, забил головой, попробовал встать, но в итоге картинно затих. Худосочный неврастеник молча наблюдал за конвульсиями послушника, не решаясь подойти поближе.

— Джованни говорил, ты до завтра не протянешь. Вижу. Можешь не отвечать, полежи. Тебе и так досталось, хе-хе, — Тощий язвительно хихикнул. Ему определённо нравилось наблюдать за корчами недруга.

— Надо было руку резать. Сразу же, после заражения. Глядишь, Мать смилостивилась бы. Хех, тогда тебя звали бы Нестором-одноруким.

В ответ псевдораненый шевельнул губами, поддакивая тем самым гостю.

— З-зачем пришёл? — выдохнул послушник, картинно закатывая зрачки и дёргая больной почерневшей рукой.

— Владыка наш послал к тебе. Он вернулся с хорошими новостями. Велел помолиться за тебя Мадонне-с-Холмов. Скоро ты отправишься к ней.

— Я пока не умер, — прошамкал губами Нестор, так чтобы Том понял его.

— Да-а. Но ты умрёшь. И очень скоро. Посмотри на себя. Твои губы посинели и член тоже. Ты труп, Нес-тор!

Тощий Том осмелился подойти вплотную к лежачему адепту Ордена. Он брезгливо откинул прочь носком ноги окровавленные вонючие бинты, наступил на использованный шприц, вгоняя его в щель между тонкими жердями, служившие полом. И неожиданно наклонился над ним, обнажив смрадом из жёлтых зубов. Инстинктивно Нестор вжался в циновку, незаметно распрямил руку, готовясь защищаться.

— Лежи, Нестор, лежи! Тебе больно? Знаешь, мне жаль, что так получилось с тобой. Один из нас и умирает в дерьме, как слепая собака. Ай-ай-ай! А я о тебе многое знаю, друг! — приглушённый голос склонившегося адепта Хранителей зазвучал с угрозой.

Раненый поворочался и попробовал повернуться на спину. Но у него ничего не вышло. Тощий подлец придержал его локти, будучи уверенным, что жертва не окажет сопротивления. Так и вышло. Раненый тяжело задышал:

— Что… узнал? — просипел Нестор.

— Молчи, друг. Не мучай себя. Я буду говорить. Это Чёрный попросил навестить старого приятеля, и проверить, не отдал ли он дьяволу душу. Наш Пастырь велел организовать тебе лучшие похороны в округе. Очищение огнём. Но при одном условии.

Послушник склонился ещё ниже, придвинув рот вплотную к уху лежащему Нестору.

— Не закрывай глаза, друг! Я не закончил. Чёрный хотел, чтобы я провёл обряд после твоей смерти. Ты настоящий герой в глазах людей! Согласен, старина Нестор многое сделал для братства. Но он забыл, какой он гнусный кусок дерьма! Да, это так! Почему так считаю? Очень просто. Ты убивал наших братьев! Резал им глотки и топил в болоте! Одного, второго, третьего, каждого, кто осмелился пойти против тебя. Ты словно бешеный пёс, который убивал ради удовольствия и запугивал смертями недовольных. Чёрный мне рассказал, как ты им манипулировал долгие годы, грозился убить, если выдаст твои злодеяния. К счастью, теперь ты подыхаешь на вонючей лежанке, медленно и верно.

От этих слов Нестора передёрнуло от злости. Он собирался сбросить с себя Тома и переломать тому хребет, но вдруг резко передумал.

«Рано! Пусть говорит!»

Вместо отпора послушник сла́бо пошевелился и пролепетал:

— Неп-правда.

Нежданный гость усмехнулся и поднялся на ноги.

— Зачем спорить с покойником. А, Нестор? Слышишь меня?

Тощий Том несильно двинул ногой по лежачему человеку, который покоился на боку с полузакрытыми веками. От удара послушник дёрнулся, перевернулся на спину.

— Но я не умер, — выдавил из себя раненый.

— Да. И в этом твоя ошибка. Я припас для тебя подарок. Смотри внимательно за руками. Смотри, мразь!

Тощий «брат» достал из недр огромного плаща маленькую бутылочку с маслянистой жидкостью. По одному запаху угадывалось, что находится за толстыми стеклянными стенками сосуда.

— Знакомый аромат? Это бензин. А теперь посмотри ещё раз.

Том разжал вторую руку и продемонстрировал жертве замызганный одноразовый шприц, в котором виднелась чёрная жидкость.

— А вот это, друг, отвар болиголова. Я сделаю тебе укол, твои конечности онемеют, но чувствительность останется. Никто не должен видеть, как ты выбираешься из горящей избы.

— Ты с-сука! — сказал мокрый от лихорадки Нестор, не сводя воспалённого взгляда от руки со шприцом. — Не делай этого.

— Сказать, что потом произойдёт? Я подожду пятнадцать минут, почитаю тебе отходную проповедь, и вылью эту баночку прямо на лживое лицо Нестора. Не всё, часть я приберегу для его мошонки. Бензин хорошо горит на человеческой плоти. И брошу спичку. Ты сдохнешь в жутких мучениях. Это достойная кара для такого ублюдка, как ты, Нестор.

На лице послушника сияло блаженство. Он ликовал от чувства собственного превосходства над не́мощным человеком, которого собирался заживо сжечь. И практически преуспел в этом

— А теперь хватит слов, мой друг! Сдохни! Обойдёмся без проповеди!

Глаза Тощего Тома сверкнули от предстоящей расправы. Левой рукой он схватил жертву за отворот свитера, подтащил к себе. Большим пальцем на правой руке Том сбросил колпачок с иглы, затем перехватил поудобнее шприц, чтобы без труда вонзить его в шею врагу. Но план не сработал. Неожиданно для Тома «раненый убийца» схватил его за запястье, отворачивая назад. Да так, что послушник взвыл от боли, мигом растеряв остатки былой храбрости. Следующим резким движением Нестор сломал ему кисть. Том вскричал, но тут же замолчал от последующего удара в челюсть, в который псевдораненый вложил все силы, насколько позволило полулежачее положение. Недруг осел на землю, отшатнулся, отхаркивая кровь. А по щекам катились слёзы от страха.