Оставались военные. Но Айсберг сомневался, что армейские чины отправят кормить комаров солдатиков. Пеппа обмолвился, что военным наплевать на Северную Зону. Их заботы — граница, а остальное — тлен. Вряд ли военщину интересовали залежи янтаря на украинской земле. Кроме чинуш с погонами, что запустили руки в нелегальный бизнес на границе.

Судя по карте, им оставалось пройти метров семьсот-восемьсот по прямой через лес. В смешанной лесополосе они наткнулись на узкую неприметную тропинку. Она вела прямо к реке, где предположительно мог высадиться десант предполагаемого противника. Но сталкер не любил попусту рисковать. Червяка убили потому, что он шёл по знакомой дорожке, уверенный в собственной безопасности. Возможно, противник чётко работал по плану уничтожать случайных свидетелей, если те представляли угрозу. Не стоило недооценивать вероятного врага, наоборот, — возможен наихудший сценарий. Потому сталкер и взял глушитель на АКМ. По этой само́й причине Серж выдал ему бронебойные патроны. Перестраховался. Ума безопаснику не занимать.

— Сворачиваем влево. Обойдём лесок по болоту. — Айс скорчил каменную гримасу от предстоящего решения лезть в слякоть. Он продрог и вымок, а согреться в дороге не получалось. Рудой попытался возразить новоиспечённому боссу, но Айсберг умел убеждать одним взглядом. Глава отряда первым сошёл с твёрдой дорожки в мокрую траву и поросль кустарника. Следом за ним сошли с тропинки и Петруха с корешем.

Передвигаться по пересеченной местности оказалось нелёгким делом. Очень скоро ноги стали вязнуть в илистой почве, сплошь усыпанной ветками, гниющей листвой и травой. За пять минут они втроём вымокли до нитки. С кустарников капало, люди периодически оступались, теряя равновесие, за одежду цеплялись корни выворотней и побеги дикорастущей ежевики. Ближе к реке на дороге выросли непреодолимые препятствия из канавок и прогалин, наполненных водой. Их скорость замедлилась втрое. Теперь бойцам пришлось тщательно прокладывать маршрут: болотистая местность не прощала расхлябанности и поспешности. Непривычные к такому рваному передвижению спутники Айсберга хмуро буравили его в спину. Он виноват, что сошли с накатанной дорожки и углубились в непроходимые разливы. Но Айс был неумолим. Когда на кону висела собственная жизнь, и не в такую топь зайдёшь. А ещё в Зоне нет лёгких путей. Такой вот парадокс. Этому же учил его наставник на Свалке, повторяя философскую мантру о дураках и дорогах.

Прошло полчаса.

Иногда казалось, что конца и краю нету этим худосочным деревцам, кочкам, буеракам с затхлой водой. Что рано или поздно нога увязнет в коварной впадине, скрытой от глаз жёлтой осокой и пыреем, и ты останешься здесь гнить, медленно разлагаясь на ветру. Они топтались на месте, при этом без конца переставляя ноги в бесконечных попытках нащупать твёрдую почву. Слалом по залитому водой лесу бодрил почище алкоголя в этот ненастный денёк, который и не думал заканчиваться. Похоже, зря сошли с тропинки в болото. Когда по колено проваливаешься в очередную ловушку-яму, замаскированную под травку с желтоватым отливом, остаётся только материться. Да и физически такая прогулка выматывала. Опираешься на слегу, переправляешь вес своего тела на жердь, вытаскиваешь левую конечность, правую, и так сотню метров. Минута за минутой. Иногда Айсберг начинал с собой спорить, что напрасно всё затеял. «Ты параноик, бро, раз повёлся на несуществующую опасность». Неодобрительные взгляды товарищей были с ним солидарны. Но выбор сделан. Поворачивать поздно. Расписываться в своей некомпетентности Айс не собирался. Пофигу. Так поступают победители, идут к цели несмотря на трудности.

Пока же его мысли занимало другое. Два с половиной часа у него в запасе, чтобы разобраться со всем дерьмом и не взлететь на воздух. Об этом ему постоянно напоминало едва слышное механическое тиканье в жилете, причинявшее сталкеру страдание. Будет глупо, если он не справится. Его разорвёт на мелкие кусочки почище «мясорубки». До недавней поры ему удавалось не сыграть в ящик. Получится ли сейчас?

Посмотрим. Надежда умирает вместе с её носителем. В конце концов, половина дела зависела от его умений и способностей. И только. Если начальник лагеря не блефовал, то сдержит обещание. Иначе грош цена этому упырю. Конечно, глупо вот так погибнуть, но ещё глупее сдаться. Пока он всё делал правильно. Свернули в болото они не зря. Это часть плана, основанный на опыте.

Айсберг оттолкнул ногой корягу, обойдя её, и ступил на твёрдый грунт. Наконец-то. Впереди возвышался бурелом из сосен и елей вперемежку. Сзади него тихо хрустнул веткой Петруха. Или Рудый?

— Не шумите, пацаны! — сказал он оборачиваясь.

— Но это не я! — в унисон возразили мужики.

— В смысле? — не понял шутки Айс.

Треск повторился. На пятачок свободного от растительности пространства вышел источник шума. На четырёх лапах, с треугольной мордочкой, хвостом средней длины. Зверь сильно напоминал рысь или манула, или кота-переростка с кисточками на ушах, вроде мейн-куна. Он не скрывался от людей. Тут, в лесу, животное чувствовало себя хозяином положения. «Кот» выгнул спину и зашипел.

— Это рысь такая? — бросил спутникам непонимающий Айсберг. Автомат он тут же снял с предохранителя.

— Спокойно, брат! Это кот-баюн. Он не опасен днём. Вот ночью, если ты уснёшь, может горло перерезать когтями. Они любят горячую кровь, хотя брезгуют человечиной. — ответил Петруха. — И это, манулы не бродят поодиночке.

— Да. — закивал головой Рудый, вытирая рукавом взмокший лоб.

— Они доставят нам проблемы?

— Если их не трогать, то нет. Баюны мстительные твари. Убьёшь одного, тебя станут выслеживать днём и ночью, пока не прикончат. Иногда такое случалось.

— Ясно.

Сталкер махнул рукой, надеясь прогнать хвостатого нарушителя тишины. Тот не стал ждать, когда человек рискнёт подойти, и лениво поковылял в лес.

Айс взглянул на карту. До нужной точки осталось совсем ничего.

— Идём. Максимальная концентрация. Стреляем только в крайнем случае. — скомандовал он.

Лес встретил тишиной. По одному виду было понятно, что давно человек не появлялся здесь. Никто не трогал сухостой и не вырубал деловую древесину. В отсутствие людей деревья значительно разрослись. Особенно ели. Под сенью огромных мохнатых чудовищ с ёлочным оперением не попадало солнце, отчего тебе казалось, будто приближается ночь. Сумрак окутал тебя снизу, и лишь сверху периодически взгляд выхватывал кусочек посиневшего неба с прохудившимися дождевыми тучами. Девственный лес — так называли не тронутое хоздеятельностью место. Как водится опытному ходоку, Айс ступал бесшумно, тщательно глядя под ноги. Потёртый АКМ с пятнами давно засохшей крови на прикладе прилип к рукам. Сталкер крутил глазами, пытаясь заприметить в чащобе хвостатых котообразных. Если охранник не соврал, то они где-то прятались и готовились напасть. Интересно, почему их так называли, ведь по виду зверьки напоминали обычных котофеев? Может, из-за способности мурчать и усыплять таким образом жертв? Впрочем, плевать.

Сзади шумно сопел и фыркал напарник Рудого — Пётр. Несговорчивый сиделец явно нервничал. Почему, если ничего не произошло? Это всего лишь разведка. Они шли с миром, несмотря на запас патронов и меры предосторожности. Никто не собирался развязывать войну. Зачем подставляться под пули, когда у них простое задание? С другой стороны, Айс понимал неопытного бойца. Мандраж — штука серьёзная, особенно перед боем, когда знаешь, что можешь обратно не вернуться. От него теряешь голову, делаешь глупые вещи, пьёшь, бьёшься в истерике. Каждый переживал нечто подобное.

— Петруха? Всё нормально? — повернулся к нему Айсберг. Он не выдержал ломки парня и потому решил того немного взбодрить.

— Да.

— Не боись. Мы быстро. Никто не будет ни в кого стрелять. Я обещаю.

— Да не боюсь я!

«Ага! Знаю я, как ты не боишься».

Впереди показался просвет.

Полянка.

Непростая, а с сюрпризами. С краю проплешины в гордом одиночестве красовалась слабенькая аномалия причудливой формы. По-старому её называли «воронкой», олды величали ласково «душегубкой». В отличие от собратов, она имела вытянутую овальную форму, что позволяла увеличить радиус захвата жертвы. Вокруг «воронки» валялись несколько косточек, обглоданных зверьём добела. Слабая мощность не мешала ловушке затягивать в овальный капкан зазевавшихся зверушек. Она потому и жила, что правильно питалась органикой. Для полноты счастья не хватало мерцающей поблизости в разреженном воздухе артефакта. Айсберг махнул рукой сзади, и люди обошли «душегубку» в непосредственной близости. Та жалобно вздохнула, затем схватила невидимой рукой за подол одежды и сразу же отпустила. Впечатлённый Петруха сыпанул в чрево аномалии пригоршню жёлтых листьев, которые аномалия лениво подбросила в воздух.