Сегодня было намного легче. Его покормили, выдали таблетку от температуры, угостили сигаретой. Погода по-прежнему радовала в кавычках дождём и слякотью. Несломленный, Айсберг практически смирился с новой участью. Он ничего не мог сделать на этом этапе. Затаив злость и обиду, он лениво ковырял грунт и проклинал недругов по порядку. Волк, Грешник, Контрабандист. Благодаря им, сталкер попал в рабство.

День клонился к закату, когда Айсберг наконец-то вылез из траншеи. От долгого копания вздулись пузырями кровавые волдыри. Он уже успел обматерить двоих охранников, что зажали рукавицы. Неудивительно. Непривычный к тяжёлой работе, сталкер умаялся, будто ломовая лошадь. А ведь он сделал меньше всех. Поставленный к нему в пару худощавый шкет с прыщами на лице выкопал втрое больше. Он то и дело ухмылялся ртом, с отсутствующими зубами, считая небезосновательно напарника никчёмой. Не будь рядом здоровяка с «калашом», Шкет лишился бы ещё парочки зубов. Пришлось терпеть его компанию вместе со смрадом, идущим с земли, моросячкой, и вязкой глиной. Он умудрился пять раз упасть, разбить губу, что больше ухудшало его моральное состояние. Беспокоило изрезанное предплечье. От тумаков ныли спина и голова, которую не разбили чудом. Казалось, все болячки решили махом напасть на несчастного Айса, чтобы тот помучался за грехи. Будто мало он вытерпел и настрадался. Его лишений хватило бы с лихвой на толпу. Не! Пусть Айсберг землицу покопает. Хитрый Контрабандист оказался засланным казачком с гнилой душонкой и сладкими речами. Он превратил гордого орла в бессловесного раба. У него забрали все, и даже хвалёную сталкерскую свободу. Вместо винтовки грубят руки сраная лопата, артефакты заменил сияющий оранжево-розово-красными оттенками блестящий бурштын, в напарниках у него дрыщ с собачьим лицом. Наверху приставили молодчика с ружьём, чтобы на всякий пожарный подопечный не выкинул фортелей. Поимела его, Зона!

— Ты куда собрался? — прервал его мысленное нытьё здоровяк. Он с опаской придвинулся поближе, едва чуб «крота» показался из траншеи. — Хозяин велел не выпускать тебя.

— Отвали, упырь! — грубо ответил сталкер. Он поклялся, если ещё раз этот мудила наставит на него свой вонючий агрегат, то сбросит охранника в кра́тер с тухлой водой — поплавать. Но охранник хмыкнул под нос ругательство и отошёл, на всякий пожарный, подальше.

— Слабак. Тут люди по три месяца шабашат, и не плачут. А ты ноешь! — бросил он, внимательно наблюдая за новеньким. Дистанцию при этом держал приличную. Болван, но не идиот.

— Мне похеру на твоё мнение. Я не раб. И ни за какие шиши не стал бы корячиться в грязи добровольно.

— Ну и дурень! За один месяц эти труженики села по десять штук поднимали. Три месяца — это хата, машина, и на жратву оставалось. Потому и пашут, как про́клятые.

— Поменяемся местами? — сказал Айс. Он нашёл на влажном песке бутылку с водой, отхлебнул глоток. Его едва не вырвало. Вода показалась ему холодной мочой. От неё воняло тиной и лягушками. Тем не менее он заставил себя глотнуть через силу. Организм требовал. Айсберг обмыл свои ссадины и мозоли. Те защипали и принялись ныть ещё сильнее.

«Нужно будет потребовать перекиси у местного коновала».

К здоровяку пришлёпал его коллега с кобурой на поясе. «Выше рангом». — догадался сталкер. Он нарочно не обращал на охранников никакого внимания. Подошедший перекинулся парой слов с караульным. Речь явно касалась непокорного копателя.

— Иди работай! — приказал собрат автоматчика, расстегнув предварительно кобуру.

— Не хочу.

— Зря. Не будешь подчиняться, применим меры.

— Застрелишь меня? — поднял на смех Айсберг говорившего.

— Зачем? Перестанем кормить. Не подчинишься и в этот раз, накажем отряд. И поверь, в бараке тебя они сами приговорят. Даже тела твоего не найдут. Люди смирные, когда сытые. Достаточно денёк поголодать из-за одного придурка, вроде тебя, резко звереют. Народ у нас дикий, и жутко мстительный.

Хмырь с пистолетом замолчал, однако палец с кобуры убрал. Допёк всё же!

— Круговая порука. Неплохо придумали. Крепостное право вспомнили! — высморкался злобно Айсберг, найдя глазами лопату. Безопасник сказал верно. Против системы не попрёшь. Тем более, когда ты никчёмная букашка без оружия. Если не считать оружием лопату. Копатель смерил глазами расстояние до двух болванов. Он мог запросто свалить их обоих, метнув садовый инвентарь в наглую морду здоровому детине, и затем попытаться вырубить главного. Цепи, к счастью, сняли. Наверняка он преуспел бы, но у него уже случился прецедент пару дней назад. Лучше не рисковать напрасно.

Кипя от злости, Айс, сполз по отвалу вниз, где усиленно работал клешнями Шкет. Тот злобно посмотрел на новоявленного напарника и отвернулся. «Расскажет, гадёныш, своим, как я права качал» — подумал Айс, втыкая несильно в мокрый грунт штыковую лопату. Плечо отдало болью. Сталкер скривился, ударил носком по черенку. Левая нога утонула по щиколотку в образовавшейся луже. Айс выругался, и вслух, тихо, принялся считать до пяти. Охранники тут же потеряли всякий интерес к его персоне. Пока он в яме, они могут спокойно расслабиться. На поверхности им практически ничего не угрожало.

Чертыхаясь, сталкер выковырял на полштыка землю и откинул назад. Ему вспомнился лозунг, написанный на воротах то ли Освенцима, то ли Бухенвальда. «Труд делает человека свободным».

Как его угораздило оказаться в этом прокля́том месте! Он думал, что хуже его положения нет. За его тушкой гонялись по Южной Зоне наёмные убийцы, его едва не задрала химера на границе Красного леса и припятских болот. Вдобавок сталкер ввязался в чужую авантюру. Итог — копается в грязи за копейки под присмотром надзирателей. Такого унижения Айсберг не испытывал. Вчера судьба вывела на новый уровень издевательства над единственной жизнью. Даже небо смеялось над несчастным горемыкой. А где-то в тёплой хате слюнявил банкноты Контрабандист-Иуда.

Копал Айсберг недолго. Поясницу ещё не успела прострелить боль, как у края ямы замерла когорта вооружённых бородатых людей. По недовольным лицам нетрудно было догадаться, по какой причине они пожаловали сюда. Возглавлял отряд один хмырь в кожаной куртке, надетой поверх теплой телогрейки. «Начальник охранки. Серж» — смекнул Айсберг и вытаращился на них.

— Ты! Вылази наверх, есть разговор! — произнёс главный.

Настоящее имя Сержа никто не знал. Поговаривали, что на Большой земле он руководил милицейским участком, да карьера не задалась. Зато получилось на севере. Вряд ли мент получал гроши за прозябание на краю Зоны. Работяги боялись Сержа, как огня. В отличие от Айсберга. Тот пропустил мимо ушей адресованный ему пассаж. Это несказанно разозлило начальника.

— Эй, мужик! Поднимайся, говорю. — скомандовал ему Серж и сплюнул в грязь.

— Зачем? — ответил ему Айсберг. Лопату, заляпанную глиной и песком, презрительно швырнул в сторону замершего Шкета.

— Узнаешь! — кивнул рукой мужик в телогрейке, зевая. Он источал миролюбие и уверенность, хотя сталкер ждал другой реакции. Вот его спутники явно нервничали. Не будь босса, вытащили бы его и наваляли как следует.

Айсберг пнул лопату уже третий раз за день, скрутил «фак» дрыщу, что втихаря скалил свои редкие зубы, и подошёл к краю котлована.

— Дай руку! — прорычал сталкер. Адресовал реплику он, конечно же, спокойному Сержу.

Те переглянулись между собой, молча решая, помогать или нет наглецу. В итоге к краю ямы подошёл с опаской самый молодой из них. Он склонился над котлованом, выбросил вперёд неширокую пацанскую ладонь.

— Держи! — гаркнул ему Айс и, опираясь на скользкий глиняный бруствер, схватился за вытянутую руку охранника. Силёнок пацана едва хватило, чтобы поднять на поверхность пустыря поджарого «рабочего». К счастью, Айсберг не свалился кулём вниз на голову прыщавого напарника.

— Прогуляемся? — размял плечи сталкер, вытирая мокрый лоб. И ведь знает, что дождик радиоактивный. Но тут никто не заморачивался о здоровье.