Братья остались далеко позади. Сделка прошла успешно для Нестора и Варяга. Чернокнижкин будет роптать с недовольным лицом, когда увидит их обоих живыми. Хотел бы он посмотреть на его рожу, когда войдёт в горницу и прижмёт старикана к стене, а потом выпустит из него лишнюю кровь. Наверное, будет мычать от ярости и ползать у ног. Да, хорошее зрелище ждёт его. Нестор не привык прощать такие подставы, пусть даже и со стороны Великого и Могучего Наставника, как папашу называл недоумок Ян. Одного послушник не понимал. Зачем Чёрный пытался избавиться от него и до совокупности от несчастного Варяга? Уж точно не за крутой нрав. Конечно, Нестор никогда не отличался покладистостью. Плевать он хотел на внутренний порядок и дисциплину. Не за тем некогда перспективный сталкерюга примкнул к Ордену, чтобы терпеть выходки сбрендившего когда-то хорошего учёного, бывшего уже. Он мог высказать ему в лицо, что думает о нём, попрекнуть властью над неокрепшими умами или просто обозвать прощелыгой или шарлатаном. Старик от этого приходил в бешенство. Мог в лицо и стулом запустить. Привык, что ему никто не перечит. Все боялись старикана. Даже Джованни, его помощник. А сам Чернокнижник побаивался его, Нестора. Знал, сука, что им не поманипулируешь, не запудришь мозги. И вот итог: Чёрный решил убрать помеху чужими руками. Зря он так с ним.
Зря.
Забыл, собака, кто делал всю грязную работу в общине для этого гнусного старикашки? Явно недостаточно, чтобы Чёрный не решился убрать Нестора с дороги. Благодаря Нестору, Чернокнижник получил абсолютную власть в братстве. На Холмах его слово — Закон, и никто не вправе идти ему наперекор. Иначе Чёрного скормили бы близлежащей аномалии. Здесь обитали ещё более искушённые ребята в подковерных интригах и борьбе за власть. Но Нестор их ликвидировал. Тихо и буднично главные оппозиционеры Чернокнижника внезапно исчезли с поля зрения. Один поперхнулся водичкой в канаве, другой случайно свернул шею. Послушники считали, что их постигла кара свыше, раз пропали они без вести. Хех! Считай, это так. Погибшие были большими засранцами, нежели Чёрный. Правда, теперь старикана испортила власть.
И не только его. Она развратила всех обитателей маленькой общины на Холмах, окружённой невидимым барьером из аномальных образований. По сути, ничего человеческого в них не осталось. Они носили чёрные туники-балахоны, приносили людские жертвы Матери, отстреливали чужаков, которые ошивались поблизости. На их костях и останках выращивали редкие артефакты. «Побочный продукт людского материала», сказал бы Джованни. Эти артефакты адепты Ордена успешно продавали за бесценок боевикам в Припять. Разве нормально влачить жалкое существование в самом центре отчуждённой территории? Они так рьяно защищали обитель Матери, что незаметно превратились в циничных чудовищ с атрофированными мозгами. Конечно, всегда можно оправдать любые зверства. От одного вида «полей» с артефактами захватывало дух. На изолированной территории буквально росли под ногами сотни миллионов долларов. Из-за высокой плотности энергетических ловушек на подвластной территории происходили удивительные вещи, не поддающиеся никакому объяснению. Пусти сюда чужака — и завтра это великолепие уничтожат орды алчных до наживы недосталкеров и бесноватых псевдоучёных. Холмы только для избранных и сильных духом людей. «Другого выхода у нас нет!» — разводил руками Джованни, защищая убийства себе подобных. Все это принимали! Впрочем, Нестору было всё равно, кого отстреливать. Одного не понимал, зачем Чёрному понадобилось брать пленных? Как будто мало ему крови и зрелищ! Давай ещё будем сжигать людей во славу великой и единой Матери!
Бред. После стольких лет пытаться избавиться от цепного пса, который кусал по наводке? Это несправедливо. И вдвойне глупо. Десять лет назад послушников было свыше двадцати человек. Теперь Орден насчитывал всего восемь адептов Матери. Из старожилов осталось всего трое. Джованни, Чёрный и он, Нестор. Остальные появились гораздо позже. Восемь! Слишком мало, чтобы контролировать большую территорию и вести дела. Они всё-таки люди, земные из плоти и крови. Они, как и прочие сталкеры, тоже гибли от мутантов и аномалий, или от шальной пули. Из всех приверженников культа Матери лишь четверо умели обращаться с оружием, и только трое из оставшихся покидали Холмы, чтобы затариться провизией, патронами и химией. Если раньше послушники колесили по всему северу от Припяти, то в последний год они поддерживали связь исключительно с припятскими боевиками. Ровно до сегодняшнего дня. Чёрный оборвал последнюю нить экономического благоденствия Ордена. И хуже всего то, что их ряды редели, а пополнения не прибавлялось. После кончины Святого никто не решился взвалить ношу на привлечение новичков. За последние два года к ним прибавился ни на что годный Ян. С каждым месяцем в общине становилось всё хуже и хуже. Патроны на исходе, харчи — дерьмо. Чернокнижник двинулся умом, придумывал все новые обряды, вынуждая остальных следовать им. Хотя Нестор основательно выучил повадки главного оккультиста. Старикашка умел притвориться маразматиком с мозгами набекрень. На деле Чернокнижник отличался вероломством и честолюбием, возведённым в ранг абсолюта. Наставник мог месяцами притворяться больным, слепым и отрешённым от происходящего, одновременно подмечая любую мелочь. Хитрый пройдоха ловко жонглировал фактами, включая мозги, когда требовалось, и дурачить паству. С Нестором «приёмчики» не проходили. Он видел старого пердуна насквозь, как ясный весенний день, и просёк, что тот задумал неладное. В этот раз всё гораздо серьёзнее.
К счастью, «монолитчики» оказались нормальными ребятами, которые уважали Нестора. Потому и не стали стрелять в спину. Видимо, Чёрный не приглянулся с его сладкими речами. Что же, рано или поздно Нестор выяснит, где собака зарыта. Наверняка Джованни знает немного. А не знает, то ножик и поваренная соль разговорят любого.
Впереди протаптывал тропинку в траве угрюмый Варяг. Он, поди, и не догадывался о подставе. Хорошо так жить таким образом, без царя в голове. Проще всего. Моя хата с краю. А ведь он практически самый святой среди прочей шушеры. Ну и Ян. Вдвоём мухи не обидят. Настоящий верный друг, Варяг. Вон как старается, расчищает путь к припрятанной лодке. Нестор поправил лямку от тяжело нагруженной холщовой сумки, вспомнив недобрым словом запросы голодных послушников. Бычки в томате, селёдка, мидии.
Мидии, мля, в томатном соусе!
Как они задолбали его! Дары моря предназначались непосредственно Чернокнижнику. Он единственный, кто ел эту дрянь. Естественно, это знали и братья доблестного «монолита». Не одну скабрезную шуточку отпустили они в адрес главаря. Так рассказывал Джованни. Обычно он приходил на стрелку с боевиками. Приходил один или с Томом. Иногда брал Варяга с собой. Нестор предпочитал патрулировать окрестности в одиночку. И все они, кроме Чёрного, ели человеческую пищу. Каждый раз главному гурману тащили по пять-шесть банок морепродуктов. Не хило так, в одно рыло! Сколько себя помнил, Чернокнижник ни разу не делился едой и чурался компании. Брезговал. Остальные Хранители кушали большей частью вместе. Так веселее, да и новости последние узнать можно. Даже Дикарь и тот иногда приходил на шабаш живота.
От упоминания снеди у Нестора забурчало в желудке. Сколько они на ногах? Полдня. Нужно поправить это дело.
Он догнал товарища и толкнул в плечо его. Угрюмый верзила буркнул «уг» и застыл на месте. Нестор стал напротив послушника, показал на рот.
— Оммм, омм, — зарычал обрадовавшийся немой, кивая.
Подходящее место для обеда нашлось около вросшего наполовину в грунт плоского валуна, рядом с которым гнездилась средних размеров «растяжка». Так называли аномалию, что разрывала на мелкие атомы любой предмет, попавший в эпицентр мощного гравитационного воздействия. Разложив на покатом камне нехитрую снедь, вроде тушёнки, сушёного мяса, зачерствевшего хлеба и бутылки воды, они принялись неторопливо жевать челюстями. То и дело старшой поглядывал по сторонам, поглаживая иногда обрез, который послушник примостил на коленях. Немой Варяг не умел медленно жрать. Он мигом уничтожил свою порцию и теперь сидел с печальными глазами и наблюдал, как неторопливо жуёт челюстями напарник.
