— Ну что с тобой делать будешь!

Ог внезапно начал заваливаться и ухватился за молодого работника, который шел мимо.

— Немножко, говоришь?! — возмутился парнишка и вдруг задумчиво посмотрел на то место, куда хотел наступить.

Мгновение назад оно казалось плотным, а теперь обратилось зияющей пропастью.

— Но-оги подводят. Не ругайся на старика, малыш Чар.

Ог поднялся, пошатываясь, похлопал парня по плечу, обдав перегаром, и побрел дальше.

— Вот ведь пьянь, — Чар сплюнул сквозь зубы, скрывая страх перед провалом.

— Эй, уважай возраст, юнец, — тихо одернул его бритый так, чтобы слышал только Чар. — Ог тебе и жизнь, и лицо как проходчику сохранил.

— Прости, старший Дай! — Чар вытянулся по струнке.

— Эх, молодежь! Работай давай. Подержи вот здесь, заплатку наложим…

— Эй, опять поет, кажись, слышишь? Он петь или проходами заниматься пришел? — возмутился совсем еще мальчишка.

— Не мешай мастеру, — обрубил Дай. — Или хочешь заняться сам? Давай укрепляй лучше!

— Мы тут надрываемся изо всех сил, а он пьет и поет! — поддержал первого другой.

— Зато он даже пьяным не ставит заплатки на дорогу так, что переделывать приходится, — осадил парнишка чуть постарше. — Брысь работать! Сейчас попоет и перестанет.

— Да он так поет, что тоска пробирает… — поежился Чар.

— Грустно, говоришь? Еще раз за кем-то переделывать придется — всю молодежь в Старый Эрв охранять проходы отправлю! Там весело! — рыкнул бритый.

— И меня тоже, старший Дай? — испугался тот, что осадил товарищей.

— Тебя-то что, малыш Нар? Работаешь хорошо и молча. Все бы так, а то только языками чесать горазды… Ну-ка помоги.

Стало очень тихо. Только под нос ругались строители путей и вдалеке едва слышно пронзительно то ли пел, то ли рыдал бард.

— Эй, он ничего повеселее не знает, Нар? Ты вроде получше с этими стариками ладишь.

— Не отошел еще. Пусть поет. Не лезь к нему, это отец старейшины Гайтрана, — тихо предупредил Нар, уплетая лепешку.

— Старейшина уж с десяток лет в общине живет, бодр и весел. Что скорбеть столько? Что может быть уникального в халупе в лесу и лесной деве? — шепотом проворчал Чар.

— Оставь его. Работай лучше, а то обратно отправят, — посоветовал Нар, доел остатки и пошел прочь.

Критир отложил бумаги и начал рисовать любимую такой, какой увидел ее проекцию последний раз. Она стала еще притягательнее и желаннее! С рисунка на него из-под опущенных ресниц смотрела Ни полным робко скрываемой радости, тоски и еще каких-то невыраженных чувств взглядом. Если бы он только мог… Критир осторожно погладил едва просохшие ресницы Ни. Ему показалось, что на нарисованных глазах выступили слезы. «Не плачь. Я найду способ, обещаю…»

Он моргнул. Нарисованная Ни больше не плакала. Она просто смотрела на него, тихо наслаждаясь моментом.

Критир погладил ее по собранным в аккуратную прическу, заколотую изящной шпилькой, волосам. «Ты распустишь свои мягкие волосы и снимешь тесное платье, освободив свое прекрасное тело. Твои серые губы снова порозовеют, и ты смоешь с них алую краску, под которой прячешь их от меня. Ты сможешь открыто дарить мне свои чувства и принимать в ответ мои, ни перед кем не скрываясь. Я найду способ, Нела».

Критир со вздохом отложил рисунки. Его терзало смутное подозрение, что без Кона дело не обошлось. Все-таки нужно поговорить с ним. Без его помощи теперь он точно не справится.

Может быть, Кон выслушает просьбу своего старейшины, адепта, которого сам сманил к себе в общину?

Критир сжал в руках пояс старейшины и, зажмурившись, связался с Ловом. Все то же бледное лицо с тонкими чертами, смоляные кудри и гипнотический взгляд черных глаз.

— Приветствую, Покровитель, — поклонился Критир, разрывая зрительный контакт.

— Здравствуй, Иркрин! Какими судьбами? — бархатно проворковал Кон.

— Кон, ты знаешь что-нибудь о намерениях Иста жениться на твоей служительнице?

— Разумеется. Мы уже все согласовали, — он удивленно поднял брови.

Критир от возмущения забылся и встретился взглядом с могущественным Ловом снова. Ни капли раскаяния, только тьма клубится в зрачках. Кон полуулыбался тонкими губами и излучал спокойствие и удовлетворение. Как можно вот так просто предать своего служителя?! От равнодушия Кона кровь закипела в жилах.

— Разве она не под твоим покровительством?

— Все женщины когда-нибудь выходят замуж. Разве это не честь для нее?

— Умереть, чтобы выйти замуж за того, к кому у нее нет чувств?

— В смысле? К Исту невозможно остаться равнодушным, — удивился Кон.

— Ну конечно! — сжал кулаки Критир.

— Хе-хе… давай просто подождем немного и посмотрим, — улыбнулся Кон.

— Она вернется. Мы найдем способ.

— М-м, что бы мне поставить на то, что она не уйдет от Иста, даже если он разрешит? — задумчиво протянул Лов, поигрывая резной игральной фигуркой.

— Ты еще увидишь плоды нашей с ней любви, Кон, — натянуто улыбнулся Критир.

— Тогда если я когда-нибудь увижу плоды любви тебя и Нелы, подарю вам вечную юность, чтобы вы всегда могли быть вместе, — подмигнул Лов.

— Так щедро!

— Я уверен, что этого не произойдет, — хмыкнул Кон, кажется, тихо вздохнув.

— Я найду способ удивить тебя, Покровитель, — поклонился Критир.

— Буду ждать, — хитро улыбнулся Лов.

Связь прервалась. Критир улегся на кровать и задумался, улыбаясь. Их ждет целая вечность! А он переживал, что староват для Ни и не сможет провести с ней и сотни лет. Остались сущие пустяки. Только придумать план, как ее вытащить!

Критир изрисовал кучу листков в поиске способов и лазеек в правилах, но лишь еще больше убедился в том, что Ист вполне может добиться желаемого, ничего не нарушив. Тогда поиск способа побега… Он почти ничего не знал о Ловах! Слишком много неизвестных переменных. Есть ли у них слабые места?

В дверь постучали. Критир отложил листки.

— Входите.

В проеме показался друид, нервно поправляя на ходу тяжелые изумрудные одеяния старейшины общины Эрва. Он держал в руках небольшую корзинку с причудливыми фруктами. Подойдя ближе к кровати, он неловко бросил взгляд на кресло рядом, заваленное бумагами, и нерешительно застыл.

— Здравствуй, Эрлин. Спасибо за внимание, вечность такого не ел.

Критир бесцеремонно забрал корзинку, переложил бумаги с кресла на кровать и принялся уплетать гостинцы. Эрлин растерянно присел, кажется, стараясь держать себя в руках и напоминая себе, зачем именно пришел.

— Это из моего сада. Подумал, поможет поправить здоровье.

— О да, любовь и забота исцеляют лучше любых лекарств! Я тронут.

— Это не!.. — Эрлин осекся, видимо, осознав, что поддаваться на такое глупо. — Послушай… Я думал об Учителе.

— О. Интересно, — Критир уплетал за обе щеки друидские фрукты.

— Наш старик желал всеобщего блага и процветания. Я хочу продолжить его дело. Поможешь мне?

— Неплохо замахнулся. И что именно ты от меня ждешь?

— Я хочу объединить общину и наладить сотрудничество с другими. Пусть теперь мы из разных общин, но как соученики… мы… Мы могли бы иногда обмениваться опытом и советоваться?

— Без проблем. Что именно тебе интересно сейчас?

— Твой проводник.

— Вот мой проводник. Я открыт к сотрудничеству, — улыбнулся Критир, показывая родовой перстень Эрва.

— Ах, точно! — Эрлин смущенно отвернулся. Кажется, он не додумался сразу.

— Так все-таки? Тебя отправляют в новый мир и ты хотел подготовиться получше?

— Я? Откуда… подожди, это же секретно! — прошептал тот.

— Если уж в новый мир отправляют друидов, то последний ученик исследователей точно должен оказаться в их числе.

— Ты знаешь о новом мире что-то?

— В самых общих чертах. Община Кона пока остается защищать выходы из этого мира, но, как и все, заинтересована в обустройстве в новом.