— Из общины Эйрола тебя вряд ли когда-нибудь изгонят, Глава слишком ценит твоего отца. Но рассказывать никому не стоит. Это наш с Огом секрет.

— Вы это вместе придумали?

— Идея была его, я только развил ее. Кстати, в барьерах безопасных зон использован схожий принцип. Без рун Иста, разумеется.

— Как вообще такое могло прийти в голову?!

— Ог как-то в сердцах выругался, когда мучился отдачей, и сказал, что было бы неплохо уменьшить плату за силы Ловов. Я вспомнил, что в некоторых заклинаниях руны дополняют друг друга и требуют меньше энергозатрат, чем если бы их активировали поодиночке. Мы перекопали все и придумали это.

Критир ловко орудовал иглой, вышивая узор. Кажется, ему стало получше... Или нет, какой-то он слишком деятельный.

— Ни не выходит на связь. Я беспокоюсь, Гай.

— То есть раньше она еще и на связь выходила?

— Да, каждый вечер. Но накануне битвы перестала, и с тех пор ни разу.

Гай нахмурился.

— Я проберусь тайком в Гнилой лес, посмотрю.

Ми пришла к обеду с корзинкой теплых пирожков с печатями времени. Она бросила ревнивый взгляд на Критира, а затем цепкий на Гая. Видимо, до нее доходили самые безумные слухи о том, чем они занимаются наедине.

Критир, незадолго до ее прихода отложивший вышивку, то ли старательно изображал лежачего больного, то ли ему действительно поплохело, кто его разберет.

Гай растерянно улыбнулся, надкусил пирожок — оказался с острой уткой, как он обожал.

Ми выглядела одновременно радостной и недовольной. Гай не любил, когда девушки дуются, поэтому на всякий случай усердно похвалил еду, внешний вид, попытался рассмешить. Но она, похоже, крепко обиделась и украдкой метала гневные взгляды на полуживого друга. «Все беды от этих друидов!»

— Ми, скоро все кончится, и я вернусь.

— Чем я хуже него? — зло прошептала она.

— В смысле? Критийре просто друг семьи… — растерялся Гай.

— Вы спали с ним вместе!

— Между нами ничего не было! Я не люблю мужчин, ты что! Он просто завалился в практически таком же состоянии, как сейчас, и спал!

Гай, забывшись, резко поднялся и, нахмурившись, схватился за спину.

— Извини… — Ми выбежала позвать служительниц Архи.

— Да нормально… — прошипел он вдогонку.

— Ты так просто не отмажешься, — хмыкнул, не оборачивалась, Критир. Судя по тону, он вовсе не был таким слабым, каким притворялся при Ми.

— Но ведь я правда не спал с тобой! — возмутился Гай.

— Ты это мне рассказываешь? Я знаю.

— Тебе правда все равно, что о нас подумают?

— Абсолютно. Я слишком долго пробыл в общине Эрва, чтобы смущаться.

— Тебе нечего терять, но я-то нормальный! — возмутился Гай.

— Я тоже нормальный, — обиделся Критир.

— Ага, как же, прям спал с Главой и плакал.

— Я не плакал, — возмутился Критир.

— Ты еще и гордишься этим?

— Вообще-то многие плачут после этого. — возразил он.

— Избавь меня от подробностей.

— Сам же тему завел...

В палату вернулась Ми, таща за собой обеспокоенную служительницу Архи. Целительница осмотрела Гая, ворча. Когда она закончила, Критир напросился с ней подышать немного свежим воздухом. Та взглянула на Ми и согласилась, но ненадолго: если старшая сестра храма узнала бы об этом, она бы сильно разозлилась.

Критир вышел в сопровождении целительницы и сел на скамейку в саду возле храма, опираясь на посох с треснутым навершием. Она встала рядом, с тревогой оглядываясь вокруг.

Сад на заднем дворе был опрятным и скромным. Старшая сестра любила следить за ним, и некоторые служительницы храма тоже помогали. Все в нем было чисто и очень сдержанно, в лучших традициях общины Архи.

Критир улыбнулся. До смерти надоело лежать в палате. Хотелось как раньше носиться по всему Эрву и не замечать ни усталости, ни последствий изъяна. Его легкие, восстановленные энергией любимой, все равно были ослаблены, как и все остальное тело, разъедаемое энергией Кона. При любых перегрузках он заболевал и быстро начинал кашлять кровью.

От больших доз укрепляющего, приготовленного по новому рецепту, которое хоть как-то помогало, начинался жар и ручьем тек пот. Он постоянно хотел пить и чувствовал сильную слабость. Если же он пил его мало, то не восстанавливался. Оставалось только пить в огромных дозах и ожидать выздоровления. Но это так медленно!

Утром он вновь просил о траве грез: тогда они бы могли попробовать использовать техники Архи, направленные на внутреннее исцеление. Раскрывать опыт приставленных к нему ранее сестер он не мог, но в прошлый раз эффект оказался поразителен. А сейчас времени валяться совершенно не было.

В последнее время здоровье стало совсем плохим. Каждый спуск в мир заканчивался болезнью — он неизбежно переохлаждался и добивал себя отдачей.

«Скорее бы это все кончилось. Ог, как ты там? Давай заканчивать с эвакуацией. Соберёмся вместе и провернем новое дело. В этот раз нам предстоит придумать, как обмануть самих Ловов! Уверен, ты будешь вдохновлен. Вместе нам все по плечу.

Ах, как же я влюблен в юную деву, что ты доверил мне! Раньше я не понимал такого: мне нравились разные женщины, но никогда не встречал ту самую свою, как ты. Я еще считал тебя наивным романтиком. Но теперь я понял. Она совершенно особенная для меня. К сожалению, она оказалась такой и для Гнилого Лова… Ах, раньше бы я просто уступил и нашел себе другую. Но сейчас я чувствую, что мне нужна та самая и никто иной.

Брат, ты ведь понимаешь меня? Ведь Ми тоже была такой для тебя! Как ты таскался к ней в лес, даже когда совершенно болели ноги… Всегда притворялся, что в порядке, дарил ей любовь и свои песни. Смеялся, когда она удивлялась все так же, как в первый раз, забывая о чем-то, что уже слышала раз пять. Она была обычной лесной девой, но всегда помнила тебя.

А когда сделал ей предложение, была так счастлива, что даже заплакала. Она осознала, что ты наконец-то всегда будешь с ней, обняла и не хотела отпускать: никак не верила, что жить вы будете не здесь, а у тебя. Наверное, это была самая забавная свадьба в моей жизни! Глава отказался на нее прийти, хотя ты звал. Он не понимал, как вообще можно жениться на лесной деве. Эх, твой старик такое упустил! Твой сын в этом плане оказался предусмотрительнее: он сначала увел девчонку, а потом сказал, что ей придется за него выйти, и женился прямо по пути в убежище общины. Парень так прост! Ты волновался за него, но ничего, Ми за ним присмотрит. Эх, эти ваши Ми такие разные!

Мне тоже пора жениться. Мои косы в историю рода войдут, ими детей пугать будут. Как только вернем ее душу, сразу подстригусь. Коротко, как твой старик носит. Или наголо. Никаких больше хвостов!»

От мыслей Критира отвлекла целительница, указавшая на Ми, выходящую их храма. Сестричка Архи уже совершенно издергалась, опасаясь старшей. Он не стал доставлять еще больше проблем и вернулся в палату.

Гай лежал под одеялом с очень странным выражением на лице. Кажется он был счастлив и вместе с тем будто растерян. На выпущенных поверх крепких руках виднелись красные следы от веревок, а на шее остался яркий след губ.

Критир не стал задавать вопросов, хмыкнул и наконец-то повалился в постель. Он едва доковылял из-за слабости.

Гай смущенно признался:

— Она мне поверила.

— Поздравляю. — Критир рассмеялся и закашлялся.

— Я сам не понял, как оказался связан! Ох, знал бы ты, чем она мне угрожала…

— Только угрожала?

— Я хорошо попросил не делать этого.

— Не сомневаюсь, — хмыкнул Критир, сел в постели и вернулся к вышивке.

Гай провалился в грезы о Ми и не стал отвечать.

На следующий день бледная старшая сестра храма Архи с трясущимися руками принесла ароматное лекарство. Критир выпил и вместо ожидаемых грез в полусне провалился в кошмары с головой.

Он видел в темной комнате нарядно одетую смеющуюся девочку-Нелу с обручем Архи на голове и оковами на ногах. Она становилась куклой на глазах: ее кожа обращалась в хрупкий фарфор и от смеха трескалась, и на лице жили только зеленые искристые глаза. Она все равно смеялась и улыбалась ему, пока рот, нос и щеки не развалились совсем, обнажив скрытый под фарфором золотистый источник. Даже оставшись без половины лица, она смотрела на него счастливыми живыми глазами и тянула к нему свои фарфоровые ручки, которые тоже трескались и отваливались кусками.