На верху лестницы, перед стеной, виднелся черный саркофаг. Спотыкаясь на ступенях, Эль кинулась к нему и ударила по крышке, пустив по ней продольную трещину.
- Скорее, - зашептала она. - Sunavaar ni gut! Sunavaar los het!..
Крышка подалась и сползла набок в снег и из черноты саркофага к Эль протянулись тонкие иссохшие руки. Протянулись - и упали пустыми рукавами доспеха, стоило душе покинуть ветхое тело. Рыцарь-Дракон зажмурилась, когда в ее голову ворвались чужие воспоминания: войско, штурмующее ворота, огни, крики и смерть, смерть повсюду - грубая, жестокая, бездушно однообразная.
Маска осталась в ее руках и, вдруг ощутив ее тяжесть, Эль с трудом вернулась обратно в настоящее. Надо спрятать… надо все спрятать…
Сунув маску в верный рюкзачок, она потащила со снега крышку саркофага и водрузила ее обратно на прежнее место. Исчезли из виду и доспехи, и прах на дне - остались лишь черный короб и надпись, все шуршавшая за ее спиной.
Слово Kest, Шторм, которым делилась Стена, будто скользнуло мимо ее разума. Сейчас в нем царило лишь усталое опустошение, словно и она прошла через битву из далекого воспоминания и пока что не могла найти в себе сил, чтобы жить дальше. Куда ближе ей была сама надпись: “Беккхильд воздвигла этот камень в память о муже Эйольфе, чей корабль поглотил темный шторм Моря Слез.”
Эль уселась на опустевший саркофаг и ссутулилась, чувствуя, как задевает спину свежий горный ветерок. В этом состоянии морального упадка ей даже стало холодно, чего не случалось уже много лет.
В таком вот понуром настроении ее и застали компаньоны, решившие проведать, чем она там занята. От двери за лестницей донеслось нытье и хныканье и стало ясно, что Серана наконец вылезла на солнце. Эль встряхнулась и постаралась принять более общительный вид.
- Что тут у нас? - бодро рысил к Стене Довакин.
- Да вот, - махнула она рукой, - пытаюсь расшифровать.
- И как успехи? - заинтересовалась Серана. Щека у нее снова была целой. Эль даже не смогла вспомнить, какую из них зацепили, правую или левую.
- О, тут слово интересное, - обрадовался Лейф, подбираясь ближе. Покачался перед Стеной, а потом повернулся и рявкнул: - Wuld Nah Kest!
Эль аж подпрыгнула, разом выныривая из своей тоски, когда его пронесло мимо. Стремительный Рывок, смотрите-ка! И он это умеет, а она уже нет! Гадство!..
Она почувствовала, как у нее непривычно, но вполне заметно разболелась голова. Правду говорил Харкон: молодые драконы невыносимы.
- Хы-хы-хы, - радовался негодник, врезавшись в сугроб, пока Эль исходила черной завистью. Серана с доброй улыбкой смотрела, как он барахтается в снегу, а потом сунулась за скалу, разведывая окрестности.
- Идите сюда, - донесся ее оклик, - мы почти на месте!
Смахнув с себя снежные комья, Лейф поднялся и любезно предложил руку Эль, так и сидевшей на саркофаге. Слезать она не собиралась до последнего: ведь стоит встать и туда сразу полезет рыться этот бесцеремонный индивид. Уж она-то знала, как мало в драконах уважения к чужим гробам - сама только что стучала кулаком по крышке, а когда-то прежде вытряхнула на свет Харкона, даже не дав бедняге толком выспаться.
Тут Серана снова их позвала и Эль решила, что, пожалуй, уже можно оставить саркофаг в покое. Лейфу было явно не до этого, а ей самой оставалось лишь возблагодарить судьбу, что все сложилось так удачно. Она нашла еще одного жреца и никто не застукал ее за сомнительными контактами с Драконьим Культом…
Повеселев, она потопала следом за героем, проваливаясь по колено в снег. Серана поманила их к краю уступа.
- Вижу море, - глубокомысленно сообщил Довакин, глядя на горизонт.
- Вон там, внизу, - тыкала пальцем вампирша. - Вон та башенка-развалюха. Я мимо нее пробиралась, когда из замка сбежала. Спустимся с горы, а там уже и пристань!..
Легче сказать, чем сделать, подумала Эль, глянув на крутой и скользкий склон, усеянный камнями и намерзшими клыками льда. По таким коварным поверхностям взбираться наверх куда проще, чем спускаться, хотя, правду сказать, она больше переживала за своих спутников, чем за себя. Как-никак она преодолела горы Джералл, да еще и по пикам, а не по нахоженной дороге.
Хотя что пользы волноваться, насупилась она. Упадут, порвут одежку, набьют шишку - экая невидаль. Вот доберутся они до замка, там-то и пойдут настоящие заботы…
Только теперь Эль впервые осознала, в какую авантюру ввязалась. Что будет, если Харкон об этом узнает, если увидит ее с ними? Она не бралась представить себе, что он подумает на ее счет и в чем заподозрит. Впрочем, это было бы только справедливо: она-то его подозревала во всем подряд, в том числе в совсем уж безобразных ужасах.
А ведь он о ней беспокоился. Волновался о цене, которую ей пришлось уплатить за спасение жрецов. Интриган, манипулятор и отъявленный лжец, тот самый злыдень, который, судя по всему, отдал приказ сжечь Зал Дозорных, тот, кто пустил слухи о войне, объявленной Довакином всем вампирам Скайрима, - вот этот-то неблагонадежный индивид тревожился за нее и даже не хотел принимать помощь, чтобы не вовлекать ее в неприятности.
Хотя, если задуматься, что тут удивительного? Посреди кромешного одиночества один дракон потянулся к другому… А теперь и Лейф, выросший сиротой, готов объявить ее своей старшей сестрой, и, положа руку на сердце, она бы радовалась, будь у нее такой брат - легкий, увлекающийся, смелый. И добрый.
Конечно, драконы могут прожить и без семьи, это Эль знала по себе, и все же случай Харкона отличался особой ироничностью - тысячи лет одиночества при бессмертных-то жене и дочери. Но после всего, что учинила Валерика, называть ее женой не поворачивался язык, а Серана… Серана все еще оставалась своего рода загадкой. Впрочем, ясно было одно: невзирая на все россказни и причитания, дочь отца совсем не любила и, кажется, даже желала ему смерти. Она и глазом не моргнула, когда Довакин предложил решить вопрос без суда и следствия и разобраться с лордом Волкихара по старинке, по-геройски.
Но почему? За что она к нему так?..
Эль и надеялась и боялась когда-нибудь получить ответ, но пока что у нее не было ни малейшей догадки.
*
Ледяные клыки, торчавшие из склона, повели себя ожидаемо - порвали герою штаны. Балансируя на одиноком камушке среди сплошной гололедицы, Довакин горестно осматривал прореху и вздыхал, а Серана ржала так, что упала и поехала вниз, размахивая руками. Лейф подрядился было ее спасать, но Эль его остановила:
- Куда?! Она сама виновата. Побежишь за ней, вообще без штанов останешься. На этих-то зубьях, - и она махнула рукой в сторону хищных выступов.
Серана благополучно доехала до конца горки, уткнулась в валун и издали покричала отстающим, чтобы бодрее шевелились. Эль посмотрела на лед и задумалась, какое из известных ей заклинаний могло бы тут помочь. Получалось, что никакое.
Спуск был сплошным безумством и кошмаром. Компаньоны кувыркались, тюкались в камни буйной головушкой, а Эль приходилось делать вид, что она простой человек и должна всячески себя беречь. Кривлялась она лениво и не слишком старательно, но спуск это все равно удлиняло.
Когда они сползли с гор, все трое дружно решили, что без необходимости больше такое повторять не будут и обратно пойдут по побережью.
- Жду не дождусь, когда увижу наш садик, - мечтательно повторяла Серана, торопясь к крохотной пристани на краю мыса.
Жду не дождусь, когда встречусь с твоим отцом, думала тем временем Эль. У меня к нему тьма вопросов…
Серана повозилась у лодочки и они погрузились в эту невеликую лоханку, которая опасно просела под весом Довакина и Рыцаря-Дракона под прикрытием. Лейф все вздыхал, ероша лоскуты на прорехе, и очень удивился, когда вампирша вручила ему весла.
- Вперед, мой герой, - хихикнула она.
- А, - совсем сник тот. - Ну да…
Эль вспомнила, как лодка сама собой уплыла в туман, и подумала, что посудина, пришвартованная на матером берегу, наверное, не зачарована. Было бы неудобно, если бы кто попало болтался вокруг замка в этом корытце… вот как они сейчас.
