Но зачем Харкону Довакин? А ведь нужен - и настолько, что он даже предложил Лейфу войти в клан, что было совсем уж за пределами понимания.

Ну, хорош гусь, разозлилась Эль. Она вокруг капризного привереды как только не танцевала, пытаясь убедить его принять столь необходимую помощь. Но нет, ей он дал от ворот поворот, а вместо этого приваживает браконьера! Шезаррина, sunavaar, недруга из вражеского лагеря! Приваживает - и одновременно строит из себя главного скайримского злодея. Вот как это понимать?..

Лейф, бодро топавший по тропинке немного впереди, вдруг остановился и зычно, гулко рявкнул:

- Iiz!..

Эль увидела, как добычу - кролика, белого, почти незаметного среди сугробов, - в одно мгновение охватила ледяная корка и зверушка, повалившись, упала в снег. Довакин радостно хмыкнул и пошел забирать тушку.

“В его Голосе сила из древних времен…”

Она вспомнила, как после истории с Вультурьйолом предлагала притащить драугра к заколдованному замку - вдруг поможет разбить чары? Теперь, глядя, как Лейф расправился со зверьком, она впервые задумалась, а не пришла ли лорду подобная идея чуть раньше. Надо думать, бывший жрец разбирался в этих тонкостях получше нее и, возможно, углядел в шезаррине свой единственный шанс спастись из опостылевшей тюрьмы.

И если так - винить его, конечно, было сложно. Но в этом случае возникал уже совсем другой вопрос…

Харкон сказал, что не заинтересован в пророчестве. Мол, зачем оно ему, если он даже из замка выйти не может. Но что будет, когда он сможет?..

Эль уже не знала, кому и чему верить.

========== Глава 21. Свиток Солнца ==========

Они шли по тропинке, тревожа легкий, недавно выпавший снег. Серана убежала в лес охотиться - доказывала свою самостоятельность, - и Эль, пользуясь случаем, разговорила Довакина на геройские байки. Задача оказалась несложной и скоро Лейф с радостью пустился в россказни. А порассказать ему было что, и Эль поймала себя на том, что слушает его с удовольствием и неослабным вниманием. Но потеха потехой, а разговор она завела по своим тайным причинам и, улучив момент, приступила к волнующим расспросам.

- А Алдуин - он какой?..

Лейф удивленно хмыкнул.

- Знаешь, ты первая, кто об этом спросил. Всем интересно узнать про Совнгард, Исграмора, про то, сколько драконов я истребил… Алдуин, - протянул он и на время умолк. - Когда я увидел его впервые, то глазам не поверил. Представь, - оживился он и замахал руками, очерчивая картину, - вот плаха, а вот на ней я, а тут палач! И вдруг Алдуин - хлоп на башню и как заревет! Здоровенный, черный!..

- Страшно было?

- А то ж! И мне и в голову не могло прийти - вот в эту самую, которую чуть не тяпнули, - что он явился меня спасать. Я даже не понял, что он со мной поздоровался. Это уж потом меня обучили драконьим вежливостям. Рассказали, что старший здоровается первым… Алдуин мог убить меня на месте, но вместо этого он поздоровался! Представляешь?

- Да не то чтобы, - покачала она головой.

- Он разнес всю крепость, чтобы я мог сбежать, - задумчиво продолжал Лейф. - И даже дождался, пока я выберусь из подземелий, - хотел убедиться, что я жив… Спрашиваешь, какой он? Я этого так и не узнал. Все говорили, что его появление означает наступление последних времен, что он принесет конец света и сожжет мир, вот только не видел я, чтобы он особенно старался.

- Смотрю, везет тебе на ленивых врагов, - хмыкнула она.

Лейф призадумался над шуткой и наконец вполне серьезно ответил:

- А ты отчасти права. Сколько болтался по Скайриму, не видел ни одного сожженного поселения - кроме Хелгена, конечно. Все драконы интересовались только мной и вовсе не торопились мстить людям в целом. Хотя пожелай они, от Вайтрана уже к завтраку и головешек бы не осталось. Даже сам Алдуин благодушествовал: пару раз покрутился тут и там, всласть меня пообзывал, довольно отметил, что я стал сильнее, а потом заманил в Совнгард, где все и закончилось. Хотя не знаю, закончилось ли. Душу-то его я не поглотил… А потом был Мирак. Точно так же завлекал на Солстхейм, злил, оскорблял…

- Мирак - это кто? - спросила она, вспоминая историю, рассказанную Харконом. В свете всех вампирских хитростей и умалчиваний ей, конечно, стало любопытно, насколько повесть Довакина разойдется со словами неисправимого интригана.

- Мирак был драконьим жрецом, - простодушно стал делиться Лейф. - Драконорожденный, который когда-то предал своих и примкнул к Херма-Море. Тысячи лет отсиживался в Апокрифе, а тут вдруг решил о себе напомнить. Неприятный был тип, - насупился Довакин. - Воровал моих драконов, да и меня хотел сожрать… Вот когда я был в Скулдафне, - вдруг вспомнил он, задумчиво глянув в небо, - мне пришлось столкнуться с другим драконьим жрецом. Он хранил портал в Совнгард. Убивать его было… тяжело. Как-то совсем уж невесело.

Эль окатило холодом. Еще один жрец, наверняка из Верховного Круга, проклятого после ренегатства Харкона. А Довакин его убил? И что теперь делать?..

- Ты и его душу поглотил? - спросила она, рискнув показать некоторую осведомленность в вопросе.

Лейф, однако, ничего странного в этом не усмотрел.

- Нет, он ведь не был драконом. Я даже не забрал его маску. Не хотелось идти на бой с Алдуином, волоча на себе барахло, а вернуться в храм мне уже не довелось… Кстати, на Солстхейме мне встретились и другие жрецы, среди прочих - Азидал. Для пробуждения ему были нужны чужие души, жертвы. А тому жрецу в Скуладфне - нет. Он просто существовал, без всяких жертв - не знаю, за счет чего или кого. И храм там был строгий и пустой, ни золота толком, ни добычи. Сколько я слышал россказней о тяжкой дани, но какая там дань… ни жрецам, ни самим драконам она не была нужна. Весь этот так называемый культ, - проворчал он, - сплошная загадка. Арнгейр повторял обычные байки, а сам, между прочим, всю жизнь укрывал дракона. А Партурнакс вообще ничего об этом не рассказывал.

- Партурнакс? - спросила Эль, снова вспоминая слова Харкона.

- Брат Алдуина. Он все еще жив, - нахмурился Лейф. - Эсберн может сколько угодно болтать о справедливости и о том, что Партурнакса следует казнить за какие-то там древнющие ужасы, но я не могу просто взять и убить… ну, по сути, друга. Сам-то Эсберн не сумел привести в пример хоть одно его преступление - возможно, потому, что их и не было… И вообще, - заворчал он раздраженно, - хочешь справедливости - иди и воюй за нее сам. Вечно все чего-то хотят от Довакина. То мир им спаси, то старушку убей, то укради что-нибудь.

Эль от души расхохоталась, вспомнив свои ривеллонские приключения. Там население тоже часто проявляло близкую к безрассудству отвагу, прося у Рыцаря-Дракона всякую смешную ерунду.

- И все же я не понимаю Партурнакса, - вернулся к прежней теме Лейф. - Друг-то друг, но что-то мне кажется, что он врал на каждом шагу. Даже не врал, а… ходил вокруг да около.

Знакомая манера, подумала Эль, а вслух спросила:

- С чего ты взял?

- Ну, - раскряхтелся Довакин, - я встретил трех древних нордов, что когда-то изгнали Алдуина. Партурнакс расчувствовался: мол, ты увидишь моих старых друзей, величайших героев… А сам на своем языке обзывал их дурачьем и думал, что я не пойму.

Она поневоле рассмеялась. Да, поведение вполне драконье.

- Кроме того, - недоумевал Лейф, - Алдуин был в бешенстве, когда жалкие людишки на него напали. На него, красавца, первенца! Клял брата на все корки, грозил, что поквитается с предателем. А потом Партурнакс веками ждал его у Тид-Аран…

- А это-то что? - тут уж Эль спрашивала вполне искренне. За все время, что они общались, вампир ни разу не упоминал ничего подобного.

Лейф раскрыл было рот рассказывать, но потом махнул рукой.

- Рана во Времени. Был Свиток… Трудно объяснить.

Рана во Времени. “Свиток, пустивший трещину по мирозданию…” Выходит, Харкон и это упомянул - просто она не поняла.

- Да это неважно, - продолжал тем временем Лейф. - Важно то, что Алдуин вернулся - и сразу уткнулся в предателя Партурнакса.