- Да очень просто. Мирак был не просто угрозой, а прямым оскорблением. И драконы, уже и без того раздраженные своими внутренними дрязгами, окончательно разозлились на всех и вся. Особенно Алдуин. А уж смертные ему откровенно опротивели и он этого вовсе не скрывал.
Эль, знавшая за собой вспышки раздражения и их последствия, не без содрогания представила себе ярость мирового дракона, которого действительно ущипнули за живое.
- Обстановка становилась все хуже и напряженнее, - говорил тем временем Харкон. - Скажу честно, простым людям пришлось туго… В конце концов в ситуацию вмешался Партурнакс. Считается, что это Кинарет убедила его сжалиться над людьми, но, возможно, это было его собственным решением.
- Партурнакс - это кто?
- Младший брат Алдуина, второй по старшинству. Белый дракон. Он и тогда был древним.
- А где он сейчас? - спросила Эль, вспоминая Патриарха. - Или он уже…
- Я почти уверен, что он жив. Кто-то ведь должен был направить последнего Довакина… А в те смутные времена Партурнакс взялся сам обучать людей, хотя прежде драконьему языку учили лишь жрецов. И в итоге, - не без горечи усмехнулся вампир, - он сотворил ошибку похлеще моей.
- Почему?..
- Кто знает, как это вышло, - нахмурился Харкон. - Вполне вероятно, что этих великих героев науськал кто-то из Принцев Даэдра. Например, Хермеус Мора, который уже подмял под себя Мирака… Так или иначе, люди то ли создали, то ли откуда-то получили Драконобой. Впрочем, - презрительно поднял он брови, - сомневаюсь, что они его создали. С тех времен прошли тысячи лет, а они так и не родили ни одного нового Крика, даже простенького. Не говоря уж о чем-то столь же мощном, как Драконобой.
- А что это вообще? - забеспокоилась Эль.
- Он способен заставить любого дракона почувствовать себя смертным и пасть с небес. И люди, конечно, им воспользовались.
- Любого дракона? А Алдуин?..
- Алдуин - не просто дракон. Это сила, меняющая мир. Но и он оказался уязвим для силы еще большей - Кель, Древнего Свитка. Частицы Творения, которая выше мира.
- Не понимаю…
- И не надо. Важно то, что люди, смертные, бестолковые, взялись менять основы мироздания, даже не понимая, что творят. Схватились за то, к чему не должны были прикасаться, и возликовали - смотрите, мы что-то можем! Какую-то дрянь, но все-таки!..
Вампир умолк, а потом мрачно произнес:
- Хотя мне ли их судить… Ты была права: я вел войну и я проигрывал. Алдуин пал, драконов истребляли повсюду, а заодно и нас как их посредников.
- У нас происходило то же самое, - тяжело вздохнула Эль, со стыдом вспоминая, как на молодости лет и сама хотела принять участие в зверском избиении.
Харкон пожал плечами.
- Народ вошел во вкус и конец у этой истории мог быть лишь один. Нас бы истребили, как прежде уничтожили фалмеров. Хотя их добили не без помощи двемеров, которые нашли в этом свою выгоду. Сами двемеры держались куда лучше. Впрочем, их заигрывания с божественными останками впоследствии плохо для них кончились - и по заслугам.
- Вультурьйол, наверное, согласился бы, - хмыкнула Эль. - Он обозвал их мерзким глубинным народцем. Хотя я бы так назвала фалмеров.
- Фалмеры были совсем иными. Снежные эльфы, они не так уж сильно отличались от альтмеров. До нынешнего состояния их довели двемеры.
Эль заморгала, вспоминая тварей из пещер. Вроде альтмеров?..
- Мне трудно уложить это в голове, - призналась она. - Подумаю об этом попозже… А что было с тобой?
- Однажды, - медленно проговорил он, - ко мне пришла бывшая жена. Валерика. К тому моменту мы с ней давно разошлись. Ее все тянуло к магии позапретнее и к аспектам потемнее. В конце концов она докатилась до почитания Молаг Бала и на этом мы расстались. И вот годы спустя она явилась ко мне и принесла решение, которое я искал: абсолютно неприемлемое, но все же решение.
- Предложила обратиться к Молаг Балу?
- Да. И чем дольше я над этим думал, тем больше уверялся в том, что это и есть выход. Обратиться к нему, принести жертву и получить нужные мне силы. Я был бы проклят - но я бы смог защитить своих!..
Эль знала эту ярость, которая скрежетала сейчас в его словах, жестких и отрывистых. Она хорошо помнила, как дрожала от злобной радости, вернувшись из заточения, готовая мстить и рвать на части, а дух Берлина, поселившийся у нее в голове, лишь подстегивал эту кровожадность. С каким упоением она обрушилась тогда на гигантскую армаду! Ей было все равно, чего потребует эта битва, - враг был прямо перед ней и этот враг был обречен. И ради этого можно было многим пожертвовать…
- Так что случилось? Молаг Бал нарушил условия сделки?
- Нет, - усмехнулся Харкон. - Просто исполнил он их на свой лад. Я принес в жертву множество пленных, дав прекрасный повод рассказывать о нас гадости, а потом в Хладной Гавани меня раскроили вдоль и поперек и сотворили то, что я есть. Но когда я вернулся, оказалось, что все это было напрасно. Даже хуже, чем напрасно. Весь Круг был проклят вслед за мной.
- Они стали вампирами? - не поняла Эль, вспоминая жрецов, похожих на ветхие тени.
- Нет, - покачал он головой. - Вред был нанесен не так заметно и действовал тоньше. Круг… потемнел. Этот яд до сих пор расползается из самого сердца святилищ. Потомки пытались использовать наши храмы для захоронений, но со временем стали подниматься и их мертвецы. Вся эта нежить в курганах, все они, заточенные в трупах… Скверна расползлась слишком далеко и слишком глубоко проникла. Все, чего мы касались, оказалось проклято.
- И война была проиграна, - закончила она за него, вспоминая стенания драугра: “Paak… Dinok!”
- Что сказать, это было ошибкой, - с горечью признал он. - И катастрофой, которой не было видно конца. Отдельные островки еще некоторое время держались, но в целом… Своим поступком я разрушил все их надежды, а сам превратился в нежить и лишился Голоса. Да если бы и не лишился… что было бы пользы? Даже моя смерть уже ничего бы не изменила.
- А что стало с Валерикой? - спросила она в уверенности, что та давно поплатилась за такие советы. Но почти сразу ей вспомнились слова вампира: “…дал вечную жизнь мне, моей жене и дочери.”
- Она проводила призыв, - ответил он. - В отличие от меня, она знала, как это делается. В ходе ритуала она стала Дочерью Хладной Гавани, чистокровным вампиром. Из Обливиона меня вернули прямиком в семью, но я недолго с ними оставался.
- Ты говорил, у тебя была дочь…
Харкон недовольно поморщился.
- Да. Серана.
Эль посмотрела на него с новым вниманием и осторожно сказала:
- Полагаю, она пошла не в тебя.
- Она не дракон, если ты об этом, - качнул он головой. - Валерика и ее втянула в свой даэдрический культ… Трудно поверить, - кисло промолвил он, - что когда-то я был так наивен. Стоило бы догадаться, что, заявившись с тем предложением, Валерика пеклась не обо мне.
- Хотела подольститься к Молаг Балу? Использовала тебя?
- Он сам ее надоумил. А она была рада стараться - ради услужения, ради чистокровности. У нее не было ресурсов для призыва, у меня были. Она получила что хотела. Я потерял все, чем дорожил. Я надеялся снять проклятие, но это оказалось невозможно. Молаг Бал меня не отпустит. Он весь иззавидовался, когда Хермеус Мора заполучил себе Мирака, а теперь они хвастают друг перед другом своими Драконорожденными, - с ненавистью выплюнул он.
- Но ведь это еще не вся история, - подтолкнула его Эль. - Как ты оказался заперт здесь, в этом замке? Он совсем не похож на ваши постройки.
- Он очень древний. Гораздо древнее меня. А то, как я сюда попал… это, пожалуй, даже смешно. Недолгое время я оставался в Бромджунаре. Мне не были там рады, но я помогал выхаживать подбитого умирающего дракона.
Эль едва не подскочила, вспомнив титанический скелет, выбравшийся из могилы и атаковавший ее в той огромной пещере. Неужели…
- Что ж, - вздохнул бывший жрец, - в конце концов мы все равно не справились. Мне некуда было идти и я обосновался неподалеку, в Валкигге. Там мы с Шалидором и познакомились - разумеется, несколько позже. Узнав мою историю, он весьма заинтересовался. Даже целый лабиринт выстроил и все толковал про конфликты энергий, которые должны там распутаться. Оптимист, прямо как ты.
