*

Он отправился в Гильдию, а потом в храм с целью разведать о страшной болезни побольше, но повсюду его встречали лишь разведенными руками и тягостным признанием, что не знают. Все что-то слышали, но никто не видел - и уж совсем никто не знал, как это лечить.

- И зачем дорогому другу такое знать? - спросила Ажира, топорща усы. - Джулиан выглядит здоровым…

- Джулиан хочет и дальше оставаться здоровым, потому и спрашивает, - вздохнул он, понимая, что Ажира, конечно, сказала бы ему, если бы знала.

Он прихватил с собой побольше зелий от болезней и от Мора, догадываясь, что против корпруса этого будет недостаточно, но болеть в его планы в принципе не входило - какая-нибудь очередная адская подагра вряд ли скрасит ему путешествие, так хоть без нее бы обойтись.

Переместившись в Альд’Рун и виновато, украдкой покосившись в сторону дома Ханарай, он прошел к воротам и выбрался наружу. Форт Пестрой Бабочки был здесь неподалеку и Джон пошагал по дороге, высматривая каменные стены среди перьев вредозобника.

Раеса Пуллия сообщила ему, что пещеры Илуниби нет на картах, и посоветовала расспросить местных в Гнаар Мок.

- Последний выживший патрульный, - сказала она, - говорил, что Дагот Гарес перебил всех и оставил лишь его, чтобы он передал послание.

Послание, скажите на милость. То есть Спящих, которые цепляются к людям прямо посреди улицы, Дагот Уру показалось мало, подумал Джон, а вслух спросил:

- И что за послание?

- Спящий просыпается, Шестой Дом поднялся, всякое такое, - фыркнула Пуллия. - Звучало как бред. Но он ведь и бредил.

- А корпрус? - спросил Джон, которого весьма тревожил этот вопрос.

Раеса передернулась.

- Я про это слышала, конечно, но видеть своими глазами… Мы его даже не узнали, разве что по доспехам. Кости перекручены, весь в наростах, он говорил сам с собой, как во сне. Солдаты были потрясены. Честно говоря, я и сама немного обеспокоена.

Немного, скептично подумал он. Всего лишь немного…

- Как добраться отсюда до Гнаар Мока?

- Никак, - пожала она плечами и указала на карту. - Это рыбацкая деревенька на Горьком Берегу, вот здесь. Но из Альд’Руна туда нет дороги, перебираться через горы станет лишь тот, кто умеет летать. Проще вернуться в Балмору и оттуда пешком по побережью, - и она потыкала пальцем в неровное нагромождение островков и заливчиков на карте.

Джон посмотрел, прикинул расстояние и понял, что от Альд’Руна дорога будет покороче, а летать он как раз-таки умеет благодаря недавно обретенному амулету с кривой любительской зачаровкой.

Он распрощался с Раесой и вышел из форта обратно в безжизненные, устланные пеплом пустоши. Ему показалось, что на гребне холма стоит какая-то фигура, но стоило оглянуться и присмотреться, как он увидел, что это просто высокий камень. Не желая снова впадать в паранойю, он откинул тревожные мысли и углубился в пустоши, следуя на запад к горам, за которыми скрывалось не такое уж далекое побережье.

Амулет честно отрабатывал свое, позволяя ему с легкостью преодолевать склоны, но при этом не позволял услышать, что творится вокруг. То и дело очередной скальный наездник подбирался к нему в вечерних потемках и цапал клювом, полным всяческой заразы. Устав лечиться и заполошно подскакивать от атак, Джон покрутился по местности и, обнаружив очередную гробницу, отправился к ней переночевать.

На сей раз это было захоронение неких Хлеранов. Спускаясь по лестнице вниз, он благословлял данмеров, обустроивших такие удобные закутки по всему Вварденфеллу. А нежить… ну кому она когда мешала, подумал он, открывая дверь во внутренние помещения.

Кошачье зрение выхватило из темноты ряд алтарей с урнами и фигурку, сидевшую на полу поотдаль. Фигурка обернулась на звук шагов и жалобно проурчала:

- Друг?.. Помоги Шаварри… Шаварри сломала себе хвост… и лапку.

В кои веки раз живой приключенец, подумал он и заторопился к каджитке, которая, жалко съежившись, баюкала лапу. До этих пор ему попадались лишь безнадежно мертвые останки, и приди он сюда на неделю позже, возможно, опять наткнулся бы на труп…

Скинув с плеча рюкзак и жалея неудачливую котейку, он полез внутрь и стал копаться там, выискивая нужный пузырек. Под руку лезли сплошь деньги да свитки, и он настолько погрузился в свои поиски, что не услышал шорох позади.

Что-то налетело из угла, сгребло в удушающий захват и стало выжимать из него сознание. Немногие существа в Нирне были способны на такую каменную хватку и еще меньше среди них было тех, с кем можно столкнуться в темном склепе…

Вампир. Возможно даже, вполне конкретный вампир, который Джону был чересчур хорошо знаком. Тут бесполезно лягаться и вырываться - единственным способом спастись оставалась магия, и пока сознание его еще не покинуло, он попытался сотворить заклинание Вмешательства Альмсиви. Получилось у него или нет, он так и не понял. Зеленоватый склеп исчез, мир уплыл - но так и не вернулся.

========== Глава 18. Ловушка ==========

Когда он очнулся, то понял, что ему бесконечно плохо и тошно, что он лежит на полу, а кто-то со сладострастным урчанием сосет его шею, то и дело облизывая кожу чудовищно шершавым языком.

- Да сколько можно, оставь еду в покое! - раздался незнакомый голос. - Пусть отлежится.

- Шаварри нравится, - снова заурчало прямо над ухом. - Шаварри уютно.

Вампиры. Снова вампиры. Заманили в свое логово и едят. И та каджитка одна из них, а вовсе не искательница приключений, сломавшая лапку и хвост…

Утешало лишь одно. Будь на месте нападавшего Харкон, Джона не жрали бы на полу склепа, а уже давно везли на корабле в Волкихар в каком-нибудь стальном гробу. Но его совершенно определенно жрут на полу склепа, а значит, он все еще в Вварденфелле, рядом с Альд’Руном.

Он попытался снова сотворить заклинание - на этот раз возврата - и его согнуло в страшном спазме, таком, словно из него заживо вынимали душу - ощущение знакомое и по-прежнему неприятное. Каждитка недовольно заурчала и потянула его обратно к себе.

- Очнулся, - сказал женский голос.

Если у Джона и были планы делать вид, что он пока не пришел в себя, теперь это стало бесполезно. Преодолевая муторное бессилие, он открыл глаза - и в панике заморгал, когда увидел вокруг лишь непроницаемый мрак. Как только с него сняли меч вместе с поясом, ночное зрение его покинуло и теперь он не видел ничего - в отличие от вампиров, шуршавших совсем рядом.

- Звезда Азуры, надо же, - задумчиво протянул мужской голос.

- И меч редкий, - хмыкнул еще один вампир и тут же вскрикнул, уронив клинок.

- Тебе же сказали, зачаровка на огонь, - снова заговорила невидимая женщина. - Нет, все надо руками схватить… Эй ты! - повелительно крикнула она, явно обращаясь к Джону. - Откуда у тебя артефакт Азуры? Говори, раз проснулся.

Я вам сейчас скажу, подумал Джон, преодолевая дурнотную слабость. И Фус скажу, и Йоль, и все прочие слова, которые вы заслужили…

Он раскрыл рот, чтобы исполнить задуманное, но из горла вырвалось лишь сипение, а его снова настиг спазм.

- Немой, что ли? - удивился мужчина.

- Ну и ладно, нам-то какая разница, - отвечал другой и продолжал шуршать, роясь в чужих пожитках.

Каджитка Шаварри потянула Джона обратно и снова присосалась усатой мордой к его шее, пока он безуспешно пытался справиться с ужасом и понять, что случилось. Он все еще дышит, но тогда куда подевался голос… где Голос?..

Новая мысль пробилась сквозь эти тревоги и перекрыла собой все. Уязвимость к Обливиону. Он может заразиться, снова стать вампиром. И тогда они убьют его за ненадобностью и он попадет к Молаг Балу…

- Зелье ему дай, - проворчала женщина. - А то вылакаешь досуха, так и помрет.

- Не помрет, - уперлась каджитка. - Он нравится Шаварри.

Но потом кошка все-таки решила последовать разумному совету, поднялась и исчезла в темноте. Он пошевелился, бездумно пытаясь отползти, словно надеясь, что тогда вампиры его уже не найдут, и услышал, как по полу со звяканием скребет что-то металлическое. Что-то тяжелое на его руке, которую он с трудом мог приподнять.