Джон придержал при себе мнение насчет этой лирики - особенно в свете грядущего извержения Красной Горы - и спросил:

- Откуда вообще взялось пророчество?

Он наполовину ожидал услышать, что из Древних Свитков, но Нибани словно бы растерялась.

- Это древние слова, друг клана, - сказала она. - Древние и чтимые. Но их источник… возможно, Азура?

Джон поразмыслил и кивнул, решив не лезть в эту тему слишком глубоко, а потом просмотрел свои записи и спросил:

- А кто такой Велот?

- Пророк Велот, тот, кто привел эшлендеров в эти земли много столетий назад.

Хорош пророк, подумал Джон, а потом решил, что плохие стихи, которые представляло собой предсказание о Незнакомце, тоже надо бы записать. Хотя они вроде были в отчете Шарн, но все-таки.

Нибани с готовностью продекламировала стишок снова. “Предсказание изречено, но все отрицают его…” Никто не послушает меня, думал Джон, строча в дневнике. Никто не поверит, что скоро Красная Гора уничтожит весь остров.

Как поистине трагично. Но чего еще ждать от пророчества.

Он спросил Нибани о четырех племенах, и шаманка стала в красках расписывать кочевые кланы Вварденфелла. Несмотря на благородные эпитеты, которые Нибани щедро раздавала дальним родичам, Джону стало ясно, что ему еще повезло и Уршилаку из них всех самые порядочные.

- Что ж, - наконец сказала она, когда у Джона иссяк поток вопросов. - Ты не Нереварин. Пока что не Нереварин. Но ты можешь им стать. Это загадка и притом непростая…

- Не загадка, а облечение, - заворчал он. - Шаги мертвого.

- Ты понимаешь, - обрадовалась она. - Хорошо. Мне нужны утраченные пророчества. Когда добудешь их у жрецов-отступников, возвращайся ко мне, и мы, возможно, поймем, что делать дальше.

Когда мы это поймем, мрачно подумал Джон, очень может случиться, что делать мы этого не захотим. Кто знает, почему эти пророчества утрачены - по глупости, небрежности или из злого умысла? Или, напротив, из доброго? Пророчества-то всякие бывают. Например, о тирании солнца.

Но раз уж дама просит…

========== Глава 17. Что прячут слова ==========

С помощью Вмешательства Альмсиви Джон перенесся в Гнисис и подозрительно огляделся. В пустошах, несмотря на тучи наездников, было спокойно и привольно, но стоило ему вернуться в оседлые края, как он тут же заволновался, не ищет ли его неугомонный Папуля. Выглянув из-за глинобитной храмовой ограды, он не увидел ничего тревожного, но словил на нос первую каплю дождя и поспешил скрыться в храме. А вдруг там найдется еще один дремора?

Дреморы не было, но были проповеди Вивека за номером двадцать один. Уплатив храму положенную дань, он получил на руки переписанные странички и уселся в уголке почитать.

Проповедь начиналась многозначительно. “Священная книга Колеса. Первое: спицы - это восемь компонентов Хаоса, упроченные по закону времени…”

Джон опустил проповедь на колени и задумался, вспоминая слова Дюрневира: этот мир устроен по плану. Такое, знаешь, здоровенное колесо…

Он снова зарылся в записки Вивека и прочел дальше: “…статическое измерение, иногда боги ящеров называют это Выдающимся. Это колесо рептилий, свернутый спиралью потенциал…”

И опять он уставился мимо проповеди, вдруг осознавая, что это ему напоминает - бредни Септимия Сегония о Древних Свитках. Ужасная книга, которую принес ему ужасный Ураг, и Джон читал ее в библиотеке Колледжа, заслоняясь от орка целой стеной из чужих сочинений.

Может, Вивек и не заглядывал в Древние Свитки; может, его обретенной божественности хватало, чтобы совать нос куда не следует даже без помощи Кель. Но эти жалкие попытки переложить увиденное в слова выдавали его изначальную человечность, ограниченную, смертную, прячущуюся за поэзией.

Джон был уверен, что спроси он об этом свернутом рептильном потенциале Партурнакса, тот живенько разложил бы все по полочкам - простыми словами и без придури. А кстати… ведь можно и спросить!

Он воодушевился и решил, что надо поскорее добраться до дома и залечь на несколько дней с книжками и полезными снами. А еще навестить Кая, доложить об успехе миссии. И сбегать к Ползуну…

Вскочив с места, он бодро пошагал к выходу, по дороге вручив оторопевшему жрецу завалявшийся в рюкзаке подувядший вредозобник.

- Семь благословений вам, - сказал он, с нежностью вспоминая шуточки Арьи. - Во имя Альмсиви.

*

В Альд’Руне снова изрядно мело и пылило, что Джону было только на руку. Проскочив по опустевшим улицам, он прокопался сквозь пепел у порога и залез в дом Ханарай, после чего начал запираться на все замки и загораживаться ящиками с соленым рисом.

Обустроив у дверей надежную защиту, он отряхнул руки и наконец-то вздохнул спокойно. Кай ждет его еще нескоро - ведь кто знает, где их искать, этих кочевников? - так что несколько дней можно провести здесь. Еда и вода у него припрятаны, книг полно, а если повезет, может, и с Партурнаксом удастся поговорить… или с Сераной…

Джон вытряхнул свои сокровища, собираясь достать для ознакомления шестнадцатую проповедь, но увлекся подсчетом добычи - и вскоре сидел на полу и ошеломленно таращил глаза в стену.

Полмиллиона дрейков. А если точнее - пятьсот пятьдесят тысяч. Больше ста тысяч вестеросских драконов. Именно на такую сумму он ухитрился в этот раз награбить.

Кое-как проморгавшись, он вернулся к реальности и тут его взгляд упал на злополучный яркий томик, подаренный Херма-Морой - конечно же, без всякой задней мысли, просто от щедрот.

Джон нехотя потянулся к томику и взял его в руки. Серана ведь читала его… Читала и как-то все обошлось, если не считать того, насколько трудно было оторвать ее от зловредной книжки. Но раз уж у него есть время, может, лучше приступить прямо сейчас? Если он зачитается, он хотя бы никуда не опоздает… наверное.

На всякий случай поубирав все остальное под крылышко, он пристроился у стола со свечами и открыл первую страницу.

*

Гады. Гады! Они пихают в волшебные палочки сердца драконов, подскочил Джон, чуть не подавившись краюшкой. Да как так можно… скоты!

Книжка была ужасна. Непонятная, жалостливая, увлекательная и возмутительная, а главное - про магию. И немного про драконов, к которым в этом книжном мире люди смели относиться, как к ингредиенту. Неудивительно, что Вультурьйол спалил гнусную книжонку, не разбираясь.

Он читал дальше и дальше, не зная, что солнце уже давно село и снова встало, и лишь когда ему стало казаться, что в глазах у него полно жгучего песка, он наконец-то оторвался от очередной главы и пошел искать кровать, пошатываясь от усталости и переизбытка впечатлений.

Сэму бы эту книжку, подумал он, засыпая и все еще видя перед глазами ровные строчки и сонмища букв. Он ведь хотел быть волшебником…

*

- Как жизнь, Довакин? - поприветствовал его Партурнакс с ухмылкой, и Джон, встрепыхнувшись, оглядел вершину Глотки Мира, понимая, что к встрече не подготовился.

- Рептильный потенциал, - брякнул он первое, что вспомнилось.

Кажется, он еще ни разу не видел, что Партурнакс так хохотал. Джон сидел в снегу, с любовью озирая рогатого белого исполина, и чувствовал, как щемит сердце - а ведь они бы его в палочку… в палочку!

- Я читал ужасную книжку, - сказал он.

- Да, ужасную, - кивнул дракон.

- Ты знаешь? - удивился Джон.

Партурнакс кокетливо повел крыльями.

- Мне рассказали.

Джон догадывался, кто именно разносит слухи и сплетни за его спиной. Благодаря печати Шеогорат наблюдает за ним и наверняка знает все, что он делает. А потом бежит сюда, чтобы перемыть ему косточки…

- А еще я читал уроки Вивека, - вздохнул он.

- Это я понял, - хмыкнул Партурнакс. - А еще я понял, что ты ничего не понял.

- Мягко сказано, - возмутился Джон. - Этот Вивек вообще не дружит со словами!

- В первую очередь он не дружит с головой, но это неудивительно. Знаешь, - протянул дракон, - он ведь написал все это лишь с одной целью. Признаться.