- Хвала тебе, Энн Мари, - повторил Довакин, садясь на камне. - Спасибо, что вмешиваешься.

Шеогорат кинул в него очередным кусочком, который приземлился Джону на полу солстхеймского кафтана.

- Наш сахар - твой, друг, - радостно заявил он и исчез.

Джон открыл было рот и тут же закрыл, понимая, что задавать вопросы поздновато. А он как раз хотел узнать, почему у дядюшки такие желтые глаза и куда он дел бельма.

Подобрав осколок сталгрима, Джон сжал его в кулаке и подумал, что обязательно сохранит его на память - но грызть не станет.

Он поднял с пола разбросанные доспехи, которые так непочтительно сбросил Шеогорат, и стал раскладывать их на постаменте. Уложил туда копье, книгу, извинился перед костями Снежного Принца за поведение дядюшки и покинул курган, сразу же за порогом призвав Каэнлорна.

Прав был Партурнакс. Обниматься с волками - это умиротворяет.

До деревни он добрался ближе к вечеру и за это время изрядно оголодал, поскольку еду, прихваченную в форте, уже давно с упоением сожрал под кустом, ворча, будто дикий зверь, - на морозце разыгрался аппетит.

Скаалы встретили его как родного, похвалились новыми узорными саночками в кренделях, а потом наконец отпустили к шаману.

- Эй, - раздался сбоку женский голос и Джон оглянулся. Молодая девица стояла поотдаль и, недоуменно морща лоб, вертела в руках какой-то оковалок. - Я нашла кусок сыра… Чей это сыр?

Джон догадывался, чей. Теперь скаалы будут неделю судить да рядить, чей сыр, ведь нельзя просто взять его себе - за такое волкам отдадут, а то и изгонят… Вот ведь вредный Энн Мари.

Корст был рад. Усадил его за стол, налил похлебки, и Джон, радостно обжигаясь, потащил в рот ложку с варевом.

- Куда меч дел? - строго спросил шаман.

Довакин поперхнулся и уставился на него, даже не зная, с чего начать.

- Не знаю, много ли ты слышал об Альмалексии… - наконец заговорил он.

- Кое-что слышал. Она вроде из богов темных эльфов?

- Да. Была, - поджал губы Джон. - Мы с ней сражались и я ее убил. Песнь… меч разбила она.

- Убил богиню? - Корст хлопнул себя по коленкам и рассмеялся.

- Ложную, - надулся Джон. - И она была премерзкой, скажу я тебе. Мне вообще не понравилось в Морнхолде. Жарко, пыльно, кактусы… Но зато, - оживился он, наворачивая похлебку, - я купил там тотемчик Тартаага. Очень пузатый.

Корст подпер голову рукой и уставился на Джона совсем как Арнгейр.

- И в кого ты такой уродился? - жалеючи спросил он.

- Драконов не судят, - пропыхтел Довакин, скребя деревянной ложкой по дну миски. - И к тому же ты просто не знаешь Алдуина.

- А ты знаешь? - усмехнулся Корст. - И какой он?

Джон задумался, вспоминая первенца. Он видел дитя Акатоша и в самом жалком состоянии, разбитым и умирающим, и во всем величии, когда рядом с ним золотился сам воздух.

- Он разный, - наконец сказал Джон. - Он может вызывать восхищение или ужас, но буре нет дела до того, как мы к ней относимся. Он сила, меняющая мир. Без него, - усмехнулся он, - скаалы станут жирными и ленивыми. Останутся ли они тогда скаалами?

- Так ты все-таки прочел повесть об Аэваре, - обрадовался Корст. - А я-то подозревал, что ты бродишь наобум.

- Почему вдруг? - обиделся Джон.

- А кто Камни в очереди перепутал?

Заметили-таки, виновато сморщился он, а потом честно признал:

- Я не путал, мне просто было лень идти.

- Твое счастье, что драконов не судят, - фыркнул шаман. - Иначе я бы тебе высказал. Еще похлебки?

- Да, спасибо.

*

Как бы Джону ни хотелось остаться на Солстхейме чуть подольше, дела не ждали. И чем быстрее он их завершит, тем быстрее вернется домой, где все то же самое, только лучше - ведь там его семья…

Он уже предвкушал, как вручит Дени пучок скрибятины, пищи богов.

Он мог бы вернуться в Вварденфелл с помощью Ленты, но сама эта мысль была ему противна. Открывать, пусть даже на миг, Тропу Жертв здесь, среди этой гармонии, казалось кощунством, да, наверное, им и было.

И потому сейчас он неторопливо шел к озеру Фьялдинг, кутаясь в свой родной плащ с меховым воротником, а рядом с ним трусил счастливый Каэнлорн, которого уже не получится призвать в Вварденфелле. Джон не спешил покидать чудесный остров. Возможно, ему уже не доведется сюда вернуться. Возможно, он здесь в последний раз…

И некое неумолимое чувство говорило ему, что так оно и есть.

Озеро расстелилось перед ним, просторное, тихое под светлым льдом, и он не мог не вспомнить встречу, случившуюся в прошлый раз. Интересно, вдруг задумался Джон, а в будущем Харкон догадается, что Джон и Джулиан это одно лицо? А если он это и поймет, то когда?..

Жаль, что об этом ему уже не узнать.

Каэнлорн толкнул его головой в бедро и Джон опустился вниз, опершись коленом об лед и обнимая волка.

- До чего же ты славный, - сказал он, ероша белую шерсть. - Я всегда буду помнить тебя, друг.

Он нехотя выпустил волка из объятий и тот, игриво отскочив назад, лизнул его в щеку, радостно тявкнул - и исчез. Джон выпрямился, посмотрел на пустое озеро и понял, что пора.

Вот теперь - пора…

========== Глава 35. Уроки мудрости ==========

Вмешательство Альмсиви отправило его в знакомый и успокоительно обыденный Гнисис и Джон улыбнулся, снова ощущая на лице теплый вварденфельский дождь. Удивительно дождливый город, думал он, поднимаясь на помост к силт страйдеру и заодно приглядываясь, не маячит ли внизу в речке еще какой-нибудь несчастный. Мало ли…

- Мне в Хуул, - сказал Джон погонщику.

- Собираешься на Солстхейм? - спросил тот, кивая на плащ.

- Ну да, - не моргнув глазом, заявил Довакин и подумал: ах, если бы.

От Хуула он повернул на восток и двинулся знакомой дорогой к лагерю Уршилаку через горы. Нибани, должно быть, его заждалась.

Как он ни оттягивал неизбежный момент, в конце концов ему пришлось поставить пометку и отправиться обратно в купол, чтобы сменить слишком теплую одежду на что-то более подходящее.

И вот это - мой нынешний дом, думал он, оглядывая ржавые стены и остановившиеся шестеренки у потолка. Хорошо, что он не перенесся сюда прямо с озера - контраст вышел бы поистине мучительным.

Сюда срочно нужны фонарики, решил Джон, а потом, со вздохом оглядев мрачное жилье еще раз, отправился в подвал скампа, чтобы оттуда вернуться к пометке у Хуула.

Путешествуя по знакомым местам, он все вертел головой, выискивая в небе зловредных наездников, но вокруг было тихо. Кажется, Джиуб наконец-то взялся за дело. Или, усмехнулся Джон, он сам как следует проредил их в прошлый раз. А потом его подвиг припишут одноглазому эльфу… ну и пусть.

Лагерь Уршилаку все еще был на прежнем месте, не торопясь кочевать к другой стоянке. Вытерев ноги о коврик, Джон сунулся к Нибани в юрту и был встречен довольной улыбкой.

- Предки мне поведали, - прямо-таки заурчала шаманка, - что ты покончил с ложными богами.

- Предки преувеличили, - скромно отвечал Джон. - Альмалексия убила Сота Сила, а уж потом - что есть, то есть, - пришел я и убил ее. И при этом у меня пропали все записи, так что я хотел попросить тебя рассказать пророчества заново.

Нибани поворчала, но взялась декламировать. Джон старательно записывал. И снова его внимание привлекла все та же строчка: “Множество пробных камней испытывают Незнакомца, многие падут, но один останется.”

Всегда что-то остается. Ледяная стена, голубые глаза. Или Молаг Бал, Огненный Камень. Этот-то уж точно никуда не денется.

- Значит, теперь мне надо объединить племена, - задумался Джон, глядя в записи.

- Сначала Дома, - поправила его Нибани. - Дома - четвертое испытание, племена - пятое.

- Мне кажется, с племенами будет проще, - заупрямился Джон, не желая снова лезть в политику. Он еще после Хелсета дух не перевел. К тому же камни на Солстхейме он тоже не по порядку обходил, но никто особо не жалуется - разве что Корст придирается, и то больше для виду.