- Но как нам попасть в замок? - продолжала волноваться Серана.

- Мы просто туда придем, - пожал плечами Сноу. - Я все еще вампир. Скажу, что оценил вампирскую жизнь и хочу обратиться. И принес подарки.

- А если они нападут? - сомневалась она.

- Я волшебное слово знаю, - гадко скривился Довакин. - Оно даже на драконов действует.

- На меня нет, - хмыкнул Дюрневир. - Но вампирам, конечно, от него не уберечься… Жаль, - проворчал он, глядя в сторону.

- Чего жаль? - повернул к нему голову Сноу.

- Что вам приходится это делать, - обтекаемо ответил тот, но Джон вдруг заподозрил, что за словами Дюрневира скрывалось куда большее.

Решетка на замковых воротах была снова поднята, и Джон подумал, что это, как ничто другое, говорит о том, что Харкон уже знает. Неведомо как и откуда, но он знает и ждет их.

Сноу спокойно прошел внутрь, даже и не думая ничего пробивать своим боком, и пошагал вперед к холлу. Джон подумал, что и ему, наверное, стоило прийти тогда одному, а не тащить с собой армию. А то ведь такая каша получилась, стыдно вспомнить.

Вампиры, попавшиеся им в холле, удивились, но не более того. Сноу был прав - он все еще вампир, а значит, может войти в замок безнаказанно. И к тому же с ним была Серана, которую Харкон так и не потрудился выставить перед своим двором предательницей и воровкой Свитков. Одно лишь это говорило о том, что дочь здорово ошибается в своих выводах насчет отца, но у Сераны сейчас не было ни времени, ни душевных сил об этом размышлять.

- Лорд Харкон в Соборе, миледи, - кисло сообщил Вингальмо.

- Понятно, - нервно ответила Серана и они стали подниматься по лестнице. Джон остановился внизу у ступеней и вдруг задумался, а стоит ли ему туда идти. Однажды Молаг Бал уже заметил его у своего алтаря, да где - в чужом сне!..

Нет, решил он. Лучше подождать тут. Честно говоря, ему вовсе не хотелось смотреть на то, что будет там происходить.

Судя по тому, что воля Шеогората не швырнула его прямо в Собор к алтарю, дядюшка был с ним согласен - Джону нечего там делать. Теперь оставалось лишь ждать.

И он ждал. Из-за дверей Собора не слышалось ни звука, но в конце концов до него донесся говор совсем с другой стороны: вампирские сплетни, которые обсуждали между собой какой-то данмер и Ортьольф.

- На башне? - ворчал норд, засунув большие пальцы за ремень. - Да ты, поди, опять напробовался своих зелий. Вечно вам, эльфам, что-то мерещится.

- Я знаю, что видел, - разобиделся данмер. - И они разговаривали!

Джон насторожил уши, почти уверенный, что знает, о ком идет речь.

- Если бы это было правдой, - упорствовал норд, - этот ящер уже валялся бы внизу во дворе. Дохлый! Если я пойду и проверю, я найду там дохлого ящера?

- Они не дрались! Я же сказал, они разговаривали! У тебя что, мех в ушах вырос?!

- Возьми свои слова обратно! - рявкнул Ортьольф, оскорбленный таким подозрением. Все-таки есть у вампиров некая неизбывная нелюбовь к оборотням, подумал Джон, а потом стал размышлять, о чем дракон (уж не Дюрневир ли?) и лорд могли беседовать. Может, и эта версия истории сумеет закончиться хорошо? Хотя какое там хорошо, если Сноу отправился убивать Харкона по совету Партурнакса…

Прошло какое-то время - он совсем не мог понять, много или мало, - и из дверей появился измочаленный, в крови и лоскутах, Довакин. В первый миг Джон удивился, почему Молаг Бал так легко отпустил его, но потом вспомнил о стрелах, несущих солнце, и понял, что сила алтаря оказалась на время подавлена, а Сноу сумел ускользнуть.

Следом за Довакином появилась Серана, почему-то сжимавшая в руках черный кристалл, похожий на Камень Душ. Лицо у нее было потерянное и несчастное и Джону снова до боли захотелось обнять ее и успокоить. Но он продолжал сидеть как сидел под боком каменной горгульи, зная, что утешить ее никак не способен. Не здесь, не сейчас.

Когда они вернулись к Дюрневиру, поджидавшему их по ту сторону пролива, тот потянул коготок к кристаллу:

- Давай сюда. Я знаю, что с этим делать.

Серана замялась, сжимая в руках Камень.

- Что это? - подозрительно спросил Сноу.

- Все, что у меня осталось, - вымолвила она. - Тебя это уже не касается.

Сноу даже не хмыкнул, не пожал плечами. Просто отвернулся.

- Я прекрасно разбираюсь в аттракторах, - вцепился в камень Дюрневир и настойчиво потянул его у Сераны из рук. - Не волнуйся, дитя.

Слово “аттрактор” вызвало в памяти Джона не лучшие воспоминания, но зато теперь разговор на башне стал казаться чуть меньшей загадкой - было очевидно, что Дюрневир предложил Харкону способ избежать Хладной Гавани и при этом спасти не только дочь, но и собственную душу.

Джон вспомнил слова самого же Дюрневира - “Впрочем, вы не помрете” - и понял, что лорд, следуя плану драконов, всего лишь сымитировал бой насмерть. Единственным преимуществом Сноу могла бы стать внезапность, но Харкон знал, что они идут. Он ждал их - и ни при каком раскладе Сноу не смог бы победить древнего вампира, если бы тот и впрямь пустил в ход все, на что способен.

Значит, вот как все вышло, вздохнул он и вдруг вспомнил, что говорила Серана в роще. Ей приснился ужасный сон, сон о том, как он убил Харкона в Соборе, а потом ушел в никуда. Неужели и она тогда уловила часть альтернативной истории?..

И насколько же эта история возможна, заволновался Джон. Или правильнее спросить, насколько она до сих пор возможна?.. Он не умел удерживать в голове столько вероятностей разом и не мог до конца осознать, как прошлое и будущее влияют друг на друга. Сейчас он был способен лишь ощущать, как душу все больше и больше забирает в свои лапки холодный страх. Страх оттого, что эта версия как раз и окажется настоящей…

Этот холодный берег, где они сейчас стояли, этот ветер, который поднимал волосы Сераны, это чувство окончательного провала - все казалось таким знакомым, словно он и в самом деле уже это переживал. Чем дальше, тем труднее ему было вспомнить, что реальная история складывалась совсем иначе. Все вокруг обрело леденящий привкус истинности и в сравнении с этим даже черная яма в Хладной Гавани начала казаться давним уютным сном.

- Прощай, - сказала Серана, не глядя на Сноу, и побрела вдоль берега, пиная гальку и белесые куски плавника.

- Пора, Довакин, - сказал Дюрневир, словно готовясь выполнить крайне неприятную обязанность. Сноу кивнул и полез к нему на спину, и вскоре они исчезли в пасмурном небе, а Джон все стоял на берегу, глядя Серане вслед.

Одна, она осталась совсем одна, думал он, чувствуя, как ноет сердце. Девушка уходила вдоль берега, понуро опустив голову, шаркая сапожками по песку и прибрежным камням. Джон видел в своей жизни много печального, но эта картина была поистине трагичной.

Сквозь низкие серые облака пролетела темная тень и вдалеке на берег бухнулся Вультурьйол, распугав толстых хоркеров. Серана подняла голову, всплеснула руками и со всех ног припустила к нему. Даже отсюда Джон слышал, что она плачет на бегу.

Серана добежала до дракона и обхватила его за сгиб крыла, торопясь приникнуть к чему-то теплому и надежному, и Джон улыбнулся при мысли, что даже в этой ужасной альтернативной истории Вультурьйол по-прежнему опекает свою любимицу.

Ему недолго пришлось радоваться тому, что для Сераны нашелся утешитель. Его снова бросило вперед и он увидел, что стоит на поляне перед Тид-Аран. Брат и сестра уже ступили в гиблое место, и сердце Джона стиснуло дурное предчувствие. Облечение прошло неудачно, Херма-Мора не подарил цветной томик, Сноу потерял часть души в Каирне…

Ничто из этого не указывало на счастливый исход.

- Я не могу, - простонала Арья, опуская меч.

- Тогда я тебя заставлю, - знакомо отвечал Сноу. - Гол Ха…

Запретное Слово не успело вылететь из его рта. Арья ударила так быстро, что Джон почти не разглядел движения. Она ударила в самое средоточие, в багровую язву, истекавшую черным. Ударила - и попала точно в сердце.

Тид-Аран задрожала, пошла волнами, закрываясь, и за этой страшной зыбью Джон еще успел увидеть, как мертвый двойник падает на лед, а из его тела вырывается оскаленный Призрак и бросается на Арью, погребая ее под своей огромной мохнатой тушей. У Джона сам собой вырвался крик.