Пусть страдает, ожесточенно подумал он и почти что швырнул звезду на алтарь.

- Ха! - всхохотнул Молаг Бал. - И ведь даже не задумался. Смотрю, она здорово тебя допекла.

- Не то слово, - процедил Джон.

- Отлично, - ласково промолвил Принц Господства и звезда исчезла с алтаря. - Оглянись, вот твои сундуки, - сказал он Джону и ехидно провозгласил: - Беспримесное!

Вот чего Джон от себя не ожидал, так это того, что расхохочется. Искренне, от души, прямо в святилище Молаг Бала, которого он так боялся. Впрочем, было ведь за что. И до сих пор есть. Но об этом он подумает позже…

Джон обернулся и алчно уставился на сундуки. Их было восемь, больших, полированных, окованных стальными полосами, и когда он открыл крышку одного из них, то увидел внутри сплошной, по форме сундука, монолитный блок золота с красивым клеймом - головушкой в рогах. Но, конечно, не той, что обозначает на картах Маркарт. Хотя… там ведь алтарь… Джон вдруг призадумался.

- Юв!.. - наконец крикнул он и золото во всех сундуках сладко запело, откликаясь на зов. На миг ему показалось, что он прямо тут упадет в обморок - до того прекрасным и щемящим был этот звук.

- Надо же, сколько в тебе поэзии, - хмыкнул Молаг Бал.

Да кто бы говорил, подумал Джон. Сами-то с Вивеком…

- Ладно, - промолвил Принц. - Ступай пока. Приходи, когда объединишь племена и Дома. Или когда опять подцепишь болячку, - добавил он с саркастичной заботой.

- Я корпрусом переболел, - гордо отвечал Джон. - Меня никакая зараза теперь не берет. Возможно, даже и вампиризм, - скосился он на статую.

- Хочешь проверить?

- Э-э… нет, - благоразумно сказал он.

Молаг Бал весьма добродушно посмеялся и стал гнать его вон, говоря, что скоро сюда придут с жертвами, так что Джону пора бы и честь знать. Довакин быстренько прибрал свои богатства, которых теперь резко прибыло, и заторопился к выходу, размышляя, а не пройти ли ему по Тропе прямо к скампу.

А почему бы и нет, решился он и натянул кольцо ровно в тот момент, когда из-за угла показалась довольно-таки мрачная процессия.

До чего я докатился, думал он, глядя на мерцающую сумятицу и выискивая Ползуна. Вот он… а вот и подвал…

Он выдохнул и упал в разрыв, второй раз за день ступая на Тропу.

*

Помня о том, что малютка скамп может перетрудиться и лопнуть от скумы, Джон решил, что для начала спихнет ему только пылающие клинки.

Страдая от беспокойства, он оставил все нажитое в куполе и прихватил под крылышко лишь пару сундуков и скуму, после чего переправился обратно в подвал и пошел выкликать Ползуна, мыкавшего день в одиночестве. Семейство Гораков, к счастью, опять было на охоте.

Мелкий вредитель обрадовался гостю и сразу порысил в подвал.

- Да где же ты был? - причитал он. - Я даже соскучился!

Джон не слишком поверил этим речам, трезво предположив, что у Ползуна просто нехватка скумы в организме.

Два здоровенных куска, которые скамп выдал ему в обмен на уникальные мечи, Довакина не слишком впечатлили. Неудивительно, после сундуков-то Молаг Бала, залитых золотом доверху. Куда больше Джона занимала тревожная мысль о том, что он вооружает Обливион. Сама по себе она была не новой, но ведь скоро Обливионский кризис, повсеместно откроются врата…

И кто-то из даэдра войдет в Тамриэль, кося всех клинком святого Неревара. Впрочем, потом этого даэдра убьет шальной стрелой новый герой и пойдет спасать мир - с клинком святого же Неревара наперевес.

Довакин пожал плечами и решил, что это не его забота. Раз тошнотворное чувство неправильности не появляется, значит, будущего он не меняет, а посему и волноваться не о чем. Разве что о глубине собственного морального падения…

Предупреждал ведь Партурнакс. Молаг Бал совсем меня растлил, расстроился он, но потом, поразмыслив, честно признал: разве он хоть о чем-нибудь жалеет? Разве изменил бы хоть один из своих поступков? Ни единого, включая продажу звезды Азуры. Правда, после того, как Несовершенство раздавило его бракованный амулет левитации вместе с рюкзаком, создать новый уже не получится. Жаль…

Да, война с богиней дорого ему обошлась. Амулет, чудесные даэдрические перчатки, рюкзак с добром, звезда Азуры и главное - Песнь.

Но Альмалексия мертва и теперь страдает в гостях у Короля Насилия, а между тем Джон все еще жив, не искалечен и не сошел с ума. Он может действовать, пройти облечение до конца, а однажды он вернется домой - и принесет с собой золота минимум на два миллиона вестеросских драконов.

Он хотел было вернуться в купол прямо из подвала, но потом засомневался и решил, что лучше будет сперва добраться до Балморы. Зайти в Гильдию и к Мили за готовой одеждой, опять купить рюкзак, походное перо, чернильницу и дневник заодно…

Да, в Балмору надо заглянуть, решил он и выбрался из поместья Гораков, направляясь к Гильдии Магов.

В балморском отделении на нем повис весь дамский состав, почти дословно цитируя Ползуна:

- Где ты был? Мы соскучились!

Вам лучше не знать, где я был, подумал он, обнимаясь с Ажирой, все такой же уютной и родной. Пообещав зайти попозже, он сбежал из Гильдии и пошел по лавкам, а потом в домишко Кая, сам удивляясь тому, насколько перестал бояться любого рода преследований. Допустим, кому-то придет в голову глупая мысль на него напасть, что ж… Лента позволит ему сбежать в один момент. А если обстановка будет благоприятствовать Крикам и рожкам, то на Тропе просто появится новый обитатель. И всего-то.

Он уселся на шаткий стул у стола, где прежде выслушивал задания мастера-шпиона, и оглядел простецкое жилье. Насколько иначе все для него выглядело, когда он пришел сюда впервые. Загадочные пророчества, невнятное будущее, пугающие враги… Сейчас все это смотрелось совсем по-другому, и Джону это, пожалуй, нравилось.

*

Он вернулся обратно в купол, порылся в награбленном и отыскал пару подходящих Камней Душ. В одном куковал костяной лорд, прихваченный Джоном неведомо где и когда, в другом - и вовсе скамп.

Может, я просто их нашел, задумался Довакин. Он уже и сам не помнил, где и что награбил и кого убил.

Порывшись еще немного, он раскопал пару амулетов, которые могли бы подойти для зачаровки, а потом стал набирать из сундука дрейки. Дружба дружбой, а за работу Гальбедир нужно будет заплатить.

Набрав пригоршню камушков, двемерских монеток и странных ингредиентов, нахапанных в Морнхолде, он отправился обратно в подвал к скампу, а оттуда - вмешательством Альмсиви прямиком в Балмору, между делом задумавшись, что пометка в доме Косадеса оказалась не так уж нужна.

Озадачив Гальбедир сотворением амулетов левитации и замедления падения, он пошел выискивать Эстирдалин, мастерицу призыва. Вот уже трижды в своей жизни он столкнулся с тем, что меч разбивают прямо в его руке. Сперва в Суровом Доме, потом в Черном Пределе и наконец - Песнь…

Больше он такого допускать не желал.

Эстирдалин радостно приняла в подарок изумруд и научила его заклинанию призыва длинного меча, а потом сказала, что кинжал тоже хорошая штука. Джон, войдя во вкус, выучил и эти чары, после чего с удовольствием метнул кривой, зловещий кинжал в учебное чучело и тут же призвал новый. И снова метнул, и снова призвал.

- Боги, - лицо у Эстирдалин вытянулось еще сильнее, хотя и само по себе было изрядно длинным, как у всех альтмеров. - С какой-то точки зрения… ты ведь настоящее чудовище.

Он пожал плечами и сказал, что Дрен зря волновался. Он вполне может за себя постоять.

- Теперь видно, что можешь, - покачала она головой. - Когда ты впервые к нам пришел, ты был совсем не таким… А правду говорят, что ты Нереварин?

- Есть такое мнение, - поджал он губы. - Может, так оно и окажется.

В общем зале его перехватила Шарн и потащила в уголок, расспрашивая, как у него получилось с заклинанием. Джон вспомнил, как катался на предводителе гоблинского воинства, и заверил ее, что получилось прекрасно. В подробности он вдаваться не стал, зато благодарно поцеловал ее в зеленую орочью щечку.