Дверь закрылась.
Так он все-таки прав. Этот фабрикант пытался здесь спрятаться - от кого-то или чего-то, что напугало его или даже убивало их в этих коридорах. Его не могли здесь запереть, ведь дверь можно открыть изнутри…
Да что происходит в этом клятом городе?
Открыв дверь, он вышел и побрел дальше, чувствуя, что вода постепенно начинает просачиваться в сапоги. Какими бы замечательными они ни были, для прогулок вброд они все же были не приспособлены. Можно было бы использовать заклинание хождения по воде, но не хотелось растрачивать силы так глупо, а зачаровывать сапоги пойманным личем было поздновато. Только и не хватало, что отрубиться прямо среди всех этих тревожных странностей.
Впрочем, вскоре коридоры стали подниматься и он постепенно выбрался в места посуше. Кое-где в залах было совсем темно и лишь горящий меч и пояс ночного зрения позволяли ему продвигаться вперед по этим пустым покоям.
Все же странно, тревожился он, где все? Одна мертвая тварюжка в закутке - этого как-то маловато…
Стоило ему подумать об этом, как из-за поворота выскочил фабрикант - второй встреченный здесь за все время и на сей раз живой. Животина таращила безумные от ужаса глаза и все пыталась поддеть его то рогом на носу, то стальными лезвиями, которыми кончались ее короткие скрюченные передние лапки. Отразив пару ударов мечом Неревара, который он по-прежнему тащил в руке, он широко махнул кривым клинком и напрочь отсек противнику голову.
Ну ладно, драться им можно, недовольно признал Джон, а потом с грохотом бросил меч на пол и выхватил родимую, удобную Песнь, завидев еще двух серебристых фабрикантов.
Покончив с ними, он пошагал дальше и вскоре нашел дверь, за которой - по уверениям ученого кольца - лежали залы Делирия.
Звучит красиво, но как-то тревожно, подумал он, проскользнув в дверь, и увидел прямо перед собой коридор, по которому то и дело пролетали топоры - от одной стены к другой. Похожие ловушки Джон видел в Скайриме и там они были предназначены для защиты захоронений от грабителей. Здесь же…
Вдалеке, в зале за коридором, запищали новые мерзкие фабриканты, припустили к нему, цокая стальными ногами, - и один за другим полегли под равнодушными размеренными ударами широких секир. Джон стоял у входа, глядя на тела и пытаясь понять, что только что произошло и зачем все это. Чем дальше, тем больше ему казалось, что весь Город - лишь арена, где пытаются выжить эти изуродованные существа.
“…и он удалился в свой Заводной Город, где полностью изменил свою жизнь, свой мир и сделал все так, как ему нравится.”
Кажется, именно так говорила Альмалексия. Стало быть, вот этот палаческий коридор - это то, что ему нравится?..
Джон потряс головой, пытаясь избавиться от мучительного и горького чувства, которое возникло при взгляде на фабрикантов, и стал осторожно пробираться между топорами.
Шагая по каким-то лестницам, он вышел на уровень повыше, где все было будто бы ржавым, а с потолка тут и там падали обжигающие искры. В очередном коридоре он нашел выезжающие из пола железные колья, страшные, окровавленные. Они перегораживали проходы и в одном из таких мест лежал еще один мертвый фабрикант, не уберегшийся от шипов.
Это точно арена, подумал он, пролезая мимо ловушек впритирку к стене. Искры сыпались сверху, прожигая шелковую куртку, и Джон в очередной раз мысленно обругал Альмалексию, заславшую его сюда совсем без подготовки. Хотя, если задуматься, богинька явно вознамерилась убить дорогого Неревара, так зачем позволять ему к чему-то готовиться…
Он вошел в следующий зал, размещавший в себе центральный механизм, и там на него кинулись сразу трое ящеров. В очередной раз бросив на пол Истинное Пламя, чтобы не мешало, он припустил к узкой винтовой лестнице сбоку - там врагам было несподручно нападать на него скопом и отбиться получилось без особенных трудов. Впрочем, чему удивляться. Не такое уж и достижение для того, кто к нынешнему времени насчитывает полтысячи убитых одухотворенных, горестно подумал массовый убийца Джон.
Лестница привела его на круговой карниз, откуда были два выхода. Один вел в некую комнату Сохлех, другой расположился в глубокой нише, где валялась отломанная часть механизма, а из стены била струя пара. Выглядело это небезопасно, и Джон решил для начала попытать счастья в комнате Сохлех.
С счастьем там, как и повсюду в Заводном Городе, обстояло худо. Зато имелся гигантский фабрикант, который тут же пополз к вторженцу, клацая по полу чудовищными лапами и загибая стальное жало хвоста. Джон недолго думая натравил на фабриканта ходячий труп - этого оказалось достаточно, чтобы отвлечь зверюгу, - и, отойдя в сторону, призвал лук.
К тому времени, как он покончил с фабрикантом, тот уже успел своими клешнями отхватить трупу обе ноги, а потому Джон пришиб и призванного помощника. Жалко было скотинку, хоть она и мертвая.
Покинув комнату Сохлех, он вернулся на карниз и стал осторожно пролезать в нишу под струей пара. Хочешь не хочешь, а это был единственный путь дальше.
За дверью в нише лежал зал Теуда, где повторялось все то же самое: искры с потолка, ржавые стены, фабриканты, которые ковыляли к нему из глубины коридора. Но вот чего тут не было совсем, так это ощущения божественности. Джон хорошо помнил дыхание вечности, которым веяло от Партурнакса, купавшегося в лучах солнца на вершине Монавен. Помнил чувство опасности и силы, исходившее от алтарей Молаг Бала. И, уж конечно, он был прекрасно знаком с незримой бурей, которую неизменно приносил с собой Шеогорат.
Здесь не было ничего подобного. Лишь убогие норы в земле, лишь жалкие уродцы, бессмысленно ползающие по коридорам. Разве что, пожалуй, то, что они все еще шевелят своими ужасными лапками, можно было объяснить силой бога - жестокого, безумного бога, который не позволяет этим калекам умереть.
За залом Теуда лежал купол Касии, где вдоль стены пролегал круговой карниз, похожий на тот, что был в зале с центральным механизмом. Разница была лишь в том, что здесь в середке зала возвышалось устройство, бесконечно крутившее по карнизу тяжелый вал. Он размолол бы любого, кто попытался бы там пройти, а между тем именно на карнизе и был единственный выход.
Арена. Точно арена. Ничем другим это место быть не может…
Поднявшись по лестнице к карнизу, он дождался, пока ось вала проедет над ним, распрямился и взобрался на нее, как на бревно. Зачем идти пешком, когда можно ехать верхом, желчно подумал Довакин и спрыгнул к перилам возле ниши. Стоило ему перемахнуть через них и оказаться на карнизе, как под ногами захрустели чужие кости.
Дверь в нише привела его в купол Серлин, где прямо на полу громоздился некий гигантский колокол. Пока Джон его оглядывал, створки в колоколе распахнулись и наружу вылез очередной фабрикант. Прикончив зверюшку, Джон уперся во вновь сомкнувшиеся створки, призадумался и пошел изучать рычаги сбоку. Трубы над колоколом затряслись, послышался тоненький рев, и Джон вдруг понял, что фабрикант, который кричал сейчас внутри колокола, по сути только что родился… если это можно так назвать.
Створки разъехались, выпуская животное на свободу, и Джон мельком успел увидеть, что в глубине колокола раскрыты другие двери, ведущие дальше, в темный коридор. И в очередной раз в этом жутком месте - это были единственные двери.
Увы, пока он возился с фабрикантом, спасая собственную жизнь, створки снова сомкнулись и проход стал недоступен.
Получается, надо проскочить туда, пока новый фабрикант все еще жив, размышлял Джон. Значит, надо создать еще одного… и что же там, внутри происходит? Им наживую приклепывают новые стальные ноги?..
О боги, я не могу, подумал он, бессильно сползая по стенке живодерского колокола. Не могу достичь неба жестокостью…
Он огляделся по сторонам, не веря, что действительно находится в этом аду - направленный сюда ложной богиней, погребенный где-то в земле, под водой и камнями, в городе, где давно живет лишь безумие. Он, король Вестероса, чужак из далекого мира, сидит у стены рядом с трупами несчастных калек и горящим мечом давно почившего Неревара, до которого ему нет никакого дела…
