Если дело пойдет совсем плохо, сможет ли он справиться и с ней, и с ее Руками - там, в Капелле?..

Какие безрадостные перспективы, вздохнул Джон. Впрочем, у него все еще есть Пастуший Крик. Целое стадо ординаторов, то-то будет весело…

========== Глава 29. Принцесса Интриг ==========

На следующее утро Джон прибыл к дверям храма, ежась в плаще и чувствуя, как буря буквально сдирает с него одежду - шелковинка за шелковинкой. Внутри он встряхнулся, насыпав вокруг себя пеплом, и сжался в ожидании, когда ему опять навозят по сапогам шваброй и отругают за грязь. Но зато теперь храм и впрямь можно было сравнить с совестью Альмалексии.

Богиня, как всегда, поджидала его в Высокой Капелле. Мерзавка маслилась от счастья, еле удерживая морковные губехи чинно сложенными, а не разъехавшимимся в злорадной гримасе.

- Скрепя сердце, - начала она дрожащим от ликования голосом, - я вынуждена возложить на тебя прискорбную обязанность.

Джон встревожился, не зная, чего ждать. Уж если даже Альмалексия считает что-то прискорбным…

- Я прошу тебя, - продолжала она, - принести успокоение душе моей пропащей Руки.

Джон вскинул на нее неверящие глаза. Убить Руку Альмалексии? Одного из этих серебристых ординаторов? Да, не щадит богинька Воплощение мужа.

- Салас Валор покинул меня, - показательно грустила врунья, - и теперь на каждом углу распространяет отвратительную и грязную ложь обо мне. Он был самым верным моим слугой, таким спокойным и молчаливым. Боюсь, я позволяла ему слишком много… невозможно, чтобы бог и смертный были равны… но он, вероятно, обманывал себя и тешил надеждами… Он опасен и представляет угрозу для нас. Боюсь, ты не вправе пощадить его жизнь.

Ну да, подумал Джон, хватит с меня и помилованного Эно Ромари.

- Действительно прискорбный долг, - вздохнул он. - Но да будет так.

Солидно сказал. Знать бы еще, как все это провернуть и выжить…

Он покинул Капеллу и озадачил вопросами Хлера, ошеломленно вытаращившего свой единственный целый глаз.

- Убить Саласа Валора? - поперхнулось начальство Рук Альмалексии. - Ну-ну, удачи. Его видели в Годсриче… Рад был знакомству с тобой, Джулиан, - трагично добавил он.

Джон понимал его скепсис и в целом соглашался с такой точкой зрения. Но проиграть и помереть ему нельзя. Придется как-то этого Саласа изничтожить - необязательно честно.

Он вспомнил о зелье паралича, которое настаивалось в пузырьках в поместье, но отбросил эту мысль как негодную. Такое зелье может сработать против среднего бойца, против кого-то неподготовленного или вовсе спящего. Против безмозглого кагути, наконец. Но Рука Альмалексии, чей зачарованный доспех божественно светится даже сквозь пепельную бурю, наверняка защищен от подобных хитростей.

Джон плелся по Годсричу, закрываясь от ветра, и ворчливо размышлял о том, что пыль и пепел могут как сыграть ему на руку, так и обратиться против него, если он решит драться в ближнем бою. Мысль о том, чтобы просто пристрелить Руку издалека, тоже пришлось отбросить - при таком порывистом ветре у него мало шансов попасть хоть раз, а ведь одного раза не хватит…

В буре замаячил ординатор, который даже в такую погоду исполнительно нес свой долг по охране города. Надо спросить, подумал Джон, направляясь к серебряному великану. Может, он видел Руку где-то поблизости, а может, даже видел, как Салас только что утонул в канале… вот было бы удачно…

Ординатор повернул к нему непроницаемое кованое лицо шлема.

- Я ищу Саласа Валора, - сказал Джон, придерживая капюшон под шквальным ветром. - Руку Альмалексии.

- Ты его нашел, - сказала маска, и на миг Джон забыл, как дышать. - Так это ты ее новый пес.

- Я Воплощение, - нагло ответил Довакин, суетясь мыслями, что же ему теперь делать. И ведь даже сбежать нельзя, чтобы подготовиться. Странное чувство подсказывало ему, что Альмалексия почти наверняка сейчас следит за ними обоими.

- Итак, она отправила тебя ко мне, - задумчиво продолжал Рука и по его спокойному, уставшему голосу было ясно, что смерти он давно не боится. Хуже противника просто не придумаешь. - Теперь ты ее фаворит. Кто бы из нас ни погиб, она не останется в проигрыше. Что ж, - Салас расправил плечи, возвышаясь перед Джоном, как снежный утес, - я доволен. Может, так оно и должно закончиться. Я прошу прощения у всех богов и духов - и тебе советую сделать то же самое, поскольку скоро один из нас умрет.

Что мне боги и духи, подумал Джон. Я бы предпочел попросить прощения у тебя, бедняга. Но роль надо играть…

- Ее воля для меня закон, - произнес он пафосно. - Прости.

Из-под шлема донеслось хмыканье, и Рука отступил, извлекая из ножен красивую эбонитовую саблю. Джон стоял на месте, даже не пытаясь достать оружие. Разум Саласа, упорядоченный, готовый к смерти, лежал перед ним, как открытая комната, - оставалось лишь войти в дверь.

И он вошел в эту дверь, вломился, разрушая гармонию и покой, и Салас покачнулся, опуская грозную саблю, уже занесенную для выпада. На миг-другой весь мир смешался в глазах Руки, когда чуждая сущность вторглась в мозг и спутала весь порядок. А когда эта тварь покинула его, оставив за собой слабость и растерянность, он смутно увидел, что к нему движется быстрая фигура и под кованый нагрудник по самую рукоять вонзается даэдрическй танто.

Салас Валор неверяще моргнул под шлемом, поднял глаза на Джона, смотревшего в ответ с изрядной долей сострадания, и стал медленно падать назад.

Варг. Варг посреди города Альмалексии. Откуда провинциальной богине знать, что существует и такое, печально хмыкнул Джон и наклонился к навеки замершему Руке, чтобы забрать свой танто.

Он вспомнил, как однажды расхвастались на горе Дюрневир и Вультурьйол. Мирак не может подчинить нас, хвалились они, потому что у нас каша в голове. Но бедняга Салас был готов к смерти, даже хотел ее - и в итоге именно ее и получил.

Джон снова поплелся по улицам, выискивая какого-нибудь более дружелюбного ординатора, чтобы тот занялся доставкой тела в храм. Мысль о том, чтобы прихватить в качестве добычи хотя бы саблю, вызывала в нем отвращение. И нет, он не собирался жалеть об этом в будущем.

*

- Салас Валор мертв? - богиня заломила татуированные руки, возводя глазки к мраку под куполом. - Какая невыносимая боль…

Джон стоял и терпеливо ждал, когда она перестанет кривляться.

- Ты верно служил мне, - ее взгляд обратился на него, - и я намерена даровать тебе свое божественное благословение. Ты хотел бы получить кожу, прочную как железо? Мою защиту от парализующего ужаса? Или, может быть, ты хочешь всегда купаться в согревающем тепле моего божественного сияния?

Да мне и следящей метки вполне достаточно, сварливо подумал капризная цаца Джон, вовсе не впечатленный предложенными дарами.

- Быстрее! - властно прикрикнула Альмалексия. - Выбирай! Ты не должен заставлять свою богиню ждать!

Совсем вразнос пошла, мысленно вздохнул он и сказал:

- Ничего. Мне ничего не нужно.

Альмалексия спустилась с воздуха, крепко встав на ноги, скрестила руки на груди и окинула его весьма недобрым взглядом.

- Ничего? - молвила она. - Ты уверен, смертный?

- Ничего, - повторил он и уставился ей прямо в глаза: - Лишь один поцелуй.

- О, дорогой Неревар, - расплылась она в улыбке. - Мой драгоценный Неревар… скоро. Скоро.

- Как скоро? - настаивал он с отчаянным видом. Мол, прошу понять и не винить, сгораю от любви к своей богине.

- Ты - Нереварин, дитя пророчества, в этом я убеждена, - улыбалась она. - Я знала это, едва ты появился в моем городе. Но ты еще не вполне вернул себе свое положение, супруг мой.

- Так скажи мне, - настырно приставал наглец, - что я должен сделать, чтобы снова встать рядом с тобой? Назначь любое дело, отправь хоть на край света!

Хоть бы она поверила… Пусть даст ему какое угодно задание, лишь бы выпустила из Морнхолда. А уж там он поищет инструменты Кагренака - и тогда Альмалексии небо с овчинку покажется.