- Не знаю, зачем оно нашей богине, - поежился Гавас. - Наверное, оно поможет ей лучше заботиться о своих людях… хотя мне трудно это представить.
Тут из-за книг высунулся Дулни и робко помахал Джону рукой.
- Здрасте!..
Джон хмыкнул.
- Говорят, в склепе полно нежити, - вспомнил архиканоник, которого физиономия Дулни навела на новые мысли. - Будь осторожнее, Джулиан.
- А вот вчера!.. - в восторге завопил викарий, в ажитации подпрыгивая на месте. - Там было столько костей!..
- Я пойду, - заторопился Джон, спасаясь от обожателя, так внезапно свалившегося на голову.
Не надо было тянуть этого Дулни за руку, думал он. Да и вообще, слишком много времени они провели бок о бок, а ведь печать Шеогората не дремлет…
Спустившись в знакомый люк в подвалах храма, Джон стал рыскать по канализации, ища место, где недавно проводились горные работы. В конце концов он набрел на остатки обрушения и углубился в туннель, за которым нашелся и склеп, и обещанная туча нежити.
Главное, чтобы снова не накрыл обвал, думал он, продираясь сквозь непоседливых покойников. Ему вполне хватило и крипты, откуда пришлось так долго и мучительно вылезать. Впрочем, теперь все иначе, ведь у него есть заклинание возврата, вспомнил он и повеселел. Да, насколько проще пришлось бы ему в Скайриме, умей он колдовать.
И все же интересно, откуда в Морровинде столько магии, снова задался он прежним вопросом. Джон уже не удивился бы, если бы оказалось, что ее источник, как и источник божественности Трибунала, - это сердце бога, скрытое в Красной Горе. Он вспомнил слова Партурнакса о том, что Шора уже давно лишили сердца и тот растит новое из героев, и задумался, сколько же в Нирне подобных покалеченных богов - Шор, Лорхан… Или это один и тот же бог?
Джон сморщился от собственного невежества и решил, что непременно прояснит этот вопрос подробнее. Конечно, когда сумеет отсюда выбраться.
По его собственным ощущениям он уже успел исходить весь склеп вдоль и поперек и очистить его от нежити не меньше трех раз, но ничего похожего на зловещий артефакт ему пока не попадалось. А вон в тот закоулок он уже заглядывал? Ведь всегда что-нибудь да пропустишь.
Он свернул за поворот, глянул на грубые колонны, подпиравшие кривой потолок, и приготовился к драке, увидев, как из-за колонн выползает что-то темное. Еще один лич в балахоне, сколько вас уже было…
Лич остановился, затоптался на месте своими костяными ногами и почтительно отошел в сторону, а из-за поворота явилось новое лицо - ветхое, блеклое, в древних обломках доспехов, рваных бинтах и тряпках. На оголившемся черепе чудом держалась присохшая седая борода, а на макушке сияла нетронутым золотом корона.
- Тебе не место здесь, дитя из живой плоти, - клацнуло умертвие кривыми зубами.
- С кем имею удовольствие? - учтиво осведомился Джон, берясь за меч понадежнее.
- Я Барилзар, - был ему ответ.
- Тогда ты наверняка знаешь, где Лента Лабиринта, - обрадовался Довакин, изрядно уставший болтаться по душной гробнице.
- Лента не должна покинуть склеп, - ожидаемо заскрытничала нежить. - Это кольцо вообще не должно было появляться на свет. Это было моей глупостью и стало моим проклятием. Теперь я обречен всю вечность пребывать в этом состоянии не-жизни, чтобы не позволить моему творению уничтожать умы и души смертных.
- А что насчет бессмертных? - поинтересовался Джон, имея в виду не столько Альмалексию, сколько себя.
- А что насчет них? - заскрипел Барилзар, словно в упор не замечавший золотые драконьи рожки. - Уходи немедленно, человек. Любой, кто бросит вызов моему року, заплатит за это жизнью.
Ты уж прости меня, старик, поджал губы Джон. Но не успел он раскрыть рот и крикнуть: “Вульд!”, как Барилзар оказался прямо рядом с ним, а на Довакина обрушилась сплошная непроницаемая чернота. Рожки звякнули и пропали, не выдержав чудовищной силы атаки, и в живот Джону вонзилось лезвие меча - сунулось и тут же убралось, словно коснулась язычком змея.
Без единой мысли в голове он упал на колени, а потом и на четвереньки, и жизнь выхлестывала из него вместе с криком:
- Йоооль!..
Отклонившись в сторону, он всем телом мотнулся слева направо, стремясь накрыть огнем как можно больший угол, и услышал, как трещат в пламени тряпки и раскалываются древние кости. Барилзар что-то завопил, сгорая в драконьем пламени, и умолк, рушась на пол, а Джон, одной рукой зажимая живот, шарил другой по земле, разыскивая труп. Что-то ткнуло его в спину, что-то острое, и он понял, что лич все же осмелился приблизиться к поутихшему пламени. Джон слепо шарахнулся в сторону, под руку попался раскаленный металл - ветхая нежить наконец-то сыскалась. Обжигаясь до крика, он схватил останки Барилзара в охапку и сотворил заклинание возврата.
Едва очутившись на полу холла, он откатился в сторону от оплавленных доспехов и раскаленных костей и попытался сосредоточиться на магии в спрятанном под перчаткой браслете. Сила потекла в его жилы, утишила боль, уняла кровь. Ее хватило ровно настолько, чтобы не помереть прямо там, на полу, и Джон, рвано дыша, откинулся на спину, понимая, что этого мало и надо снова шевелиться, искать лечебные горошки… наощупь…
Он все моргал и моргал, жмуря незрячие глаза, и наконец заклинание Барилзара стало спадать. Присмотревшись, он различил на полу тлеющую груду, а поотдаль свалившийся рюкзак. Шевельнувшись, Джон взвыл от боли в ожогах, но все же сдвинулся с места и поволок непослушное тело к мешку. Засыпая пилюли в рот, он думал о том, что сбежать все же было хорошей идеей. В таком состоянии он вряд ли сумел бы отбился от остатков нежити в склепе.
Лечебное средство, как всегда, утянуло его в сон, и, проваливаясь в беспамятство прямо на полу поместья, рядом с коптящим трупом, он мимолетно успел подумать - а что случилось с Лентой?
Вдруг он ее расплавил…
*
Проснувшись и убедившись, что все еще жив-здоров, Джон подобрался к Барилзару и стал выискивать артефакт, оглядывая обугленные костяные пальцы. Кольца не было - ни целого, ни расплавленного.
Похоже, придется вернуться в склеп, горестно подумал Джон. Где-то же этот маг запрятал свое сокровище…
Он встал, глянул на труп на полу и подумал, что каждый день разбираться с новым телом ему уже опротивело. Когда закончил свои горькие дни Аэслип, Джон дал ему достойное погребение, но возиться с Барилзаром не хотелось - в том числе и потому, что упертая старая нежить не соизволила повести себя по-человечески и все подробно объяснить.
Нежить, задумался Джон. А не спрятал ли Барилзар колечко прямо в себе, задался он вопросом и, помедлив ровно мгновение, взялся ворошить останки. Полетели в стороны обрывки, свалилась с черепа корона - и в желтоватой кости блеснул красный камень, прежде прятавшийся за золотыми зубцами.
- Вот ты где, - обрадовался Джон и выломал кольцо из черепушки.
Обтрусив артефакт от осколков, он осмотрел находку, хмыкнул и положил ее на пол возле рюкзака. Ни с виду, ни по ощущениям Лента Лабиринта не походила на что-либо выдающееся - в ней даже не чувствовалось магии. Тем не менее, когда он повел над кольцом своей верной Прелестью, табличка сурово предупредила: “Лента Лабиринта. Порождение Барилзара. Опасность!”
Что ж, Прелести виднее, пожал плечами Джон и пошел приводить себя в порядок для визита в храм. После того, как он пообнимался с горящим трупом, походную одежду можно было смело выбрасывать - копченые тряпки теперь годились разве что на трут. Одни лишь даэдрические перчатки держались молодцом. Джон вспомнил описание Призрачного Стража, чудесных рукавичек, позволявших взяться за орудия Кагренака, и снова задумчиво глянул на перчатки.
Нет… вряд ли ему могло так повезти. Это просто перчатки.
*
- Зачем ты пришел? - Федрис Хлер недовольно оглядел его, отмечая умытый вид и шелковый плащ. - Разве тебе не нужно выполнять приказ нашей Леди?
Джон глянул ему в здоровый глаз и помахал кольцом с красным камешком.
