Дружба с собственными детьми оказала на Локи благотворное влияние. Переживший ужасные муки трикстер снова стал открытым и уравновешенным, на сколько это было возможно для него. Разумеется, у него ещё случались приступы, которые любой уважающий себя психоаналитик Мидгарда назвал бы паническими атаками, но они встречались всё реже. По большей части Локи крепко спал и разум его был чист. Теперь, когда Рагнарёк так приблизился, трикстер всё более думал о настоящем и будущем, нежели о прошлом.

Всё переменилось в их семье. Они впервые за долгое время ощутили мир и спокойствие. И, пожалуй, в Мидгарде только им было мирно. Фимбулвинтер, последняя зима, продолжала нарастать и свирепствовать. Мир замерзал постепенно, и всё же люди начали ощущать неестественный холод. И дело касалось не только аномально низких температур и повсеместного изменения климата. Холод проник в сердца людей, заморозил не их тела, но души. Весь срединный мир поразила отрава, куда худшая, чем тьма, появлению которой поспособствовал Вали. Наружу вылезла вся гниль, которая таилась в сердцах мидгардцев. Увеличилось количество насилия, начиная от конфликтов человека против человека и заканчивая конфликтом человека против всего мира. В разных точках планеты теракты случались едва ли не каждый месяц. СМИ трубили о том, что назревает Третья Мировая Война.

Только Локи и его дети знали, что никакой войны у мидгардцев не будет. Случится Рагнарёк и уничтожит жизнь гораздо раньше, чем какой-нибудь мировой лидер, возомнивший себя хозяином вселенной, нажмёт кнопку запуска ядерных ракетных боеголовок. Отгородившись от мира смертных магической стеной, Локи и его дети готовились к битве. Они добыли себе оружие и тренировались день за днём. В последней битве они не планировали уцелеть, но должны были уничтожить асгардцев раньше, чем упадут замертво. Никто не пытался разыскать их и остановить Рагнарёк. Напрасно они ожидали появления Одина или хотя бы Тора. Вероятно, некоторые боги из тех, кому Вали и Нарви сохранили жизнь, остались верны своему слову и отказались от мести или преследования. А, может, они слишком боялись приблизить свой последний день, а заодно и гибель девяти миров. Или Громовник, узнав, что близнецы Локи жаждут получить его голову, просто струсил. Хотя последнее было маловероятно, ибо великая сила Тора равнялась его не менее выдающейся тупости.

Последний год, в связи с ростом Фенрира, Локи и его детям пришлось переехать из квартиры в более просторный медицинский центр. Они перевезли мебель из квартир, которые принадлежали Хельге Локдоттир и Вальтеру Локсону, и заняли несколько врачебных кабинетов на верхних этажах центрального корпуса. Чтобы Фенриру было удобнее передвигаться по этажам и коридорам центра, Вали и Нарви сделали «ремонт», подчистую разнеся некоторые стены и двери. Под руководством Хель большое здание, где живых кроме них не было, стало вполне уютным пристанищем.

«Всё равно в Рагнарёк мы все выйдем отсюда, из «Хельхейма», как и было сказано в пророчестве. Ибо я думаю, что мой медицинский центр и настоящий Хельхейм — одно и то же место», — так сказала Хель, и это было истиной. Но первой ушла сама богиня смерти. Последние полгода перед Рагнарёком Локи и его сыновья остались без женского общества, ибо настал черёд Хель совершить своё путешествие. Богиня отправилась в путь по девяти мирам, дабы узнать, насколько они готовы к своему концу.

Женщина, закутанная в серый меховой плащ, прошла от ворот к входу в высокое здание, оставив за собой цепочку следов на снегу. Ранним туманным утром её шаги были бесшумны. Так подкрадывается к людям смерть, забирая их с собой в вечность. Дом, в который она вошла сегодня, был её домом в самом глубоком смысле слова. Хель вернулась в мидгардский «Хельхейм» после долгого путешествия. Единственное место, где её ждали.

Оказавшись в холле главного здания, женщина скинула с головы капюшон плаща и огляделась. В зале было неприветливо пусто. Всю мебель и все тела убрали ещё до её отъезда, ибо пока Фенрир не был слишком уж большим и мог заходить внутрь, он обитал здесь. Теперь же волк возвращался в «Хельхейм» редко, решив оторваться напоследок. Хищный сын Локи исследовал Мидгард и куда занесло его сейчас, не знал никто, кроме, разве что, Йормунганда.

Эхо шагов Хель, казалось, было единственным звуком в тишине. Женщина была слегка расстроена тем, что её никто не встречает. И Вали, и Нарви, и Локи обладали склонностью ко всему необычному и потустороннему. Они могли бы почувствовать или хотя бы случайно выглянуть в окно и увидеть её приближение. Но вот с лестницы чёрного хода раздались быстрые шаги, крики, и в зал влетели близнецы, с грохотом вышибив двери. Они были одеты в одинаковые синие джинсы и чёрные водолазки, так что Хель сперва не поняла кто есть кто.

Вали, который не изменял своей короткой стрижке с длинной чёлкой, явно убегал от брата, чьи длинные волосы были завязаны в хвост. Выскочив на площадку, Вал развернулся к Нарви лицом и принял удар Рунблада своим не менее внушительным клинком. Близнецы сражались так яростно, что даже не заметили сестру, пока едва не сбили её с ног. Хель улыбнулась им тепло и насмешливо правой половинкой губ, когда они встали перед ней. На их лицах женщина прочитала смесь удивления, смущения и радости.

— Как я счастлив тебя видеть, сестра, — Вали бросился к ней с объятиями, не выпуская из рук меч. Женщине было слегка неловко, но она его не оттолкнула.

— Я тоже рада, — призналась Хель, прощая брату его эмоциональный всплеск, и ласково утёрла кровь, сочившуюся из пореза на его щеке.

— Ну, наконец-то ты вернулась, — Нарви не проявлял такого воодушевления, как его брат, но Хель легко прочла всё в его глазах. — Ты устала с дороги?

— И да, и нет, — ответила женщина спокойно, рассматривая братьев по которым скучала в пути. — Признаться, это путешествие открыло во мне второе дыхание.

— Тогда идём, — позвал Вали, убирая меч в ножны на поясе. — Отец тоже будет рад тебе.

Они втроём подошли к лифту. Вал нажал кнопку и двери, немного помедлив, открылись. Когда они зашли в кабину, Хель заметила, что внутри темно, а все стены и потолок, а так же каждая кнопка внутри и снаружи исписаны рунами «Райдо».

— В чём дело? — поинтересовалась богиня, недоумевая. — Зачем вы изрисовали лифт? И почему свет не работает?

— Я экспериментирую, — признался Вали, небрежно пожав плечами. — Лифт сломался несколько месяцев назад. Чтобы не тратить время на изучение его механизма действия и починку, я просто применил к нему магию.

Двери резко захлопнулись, лифт стал подниматься на последний этаж. Он работал удивительно плавно для металлической кабины, которая была заряжена магией, но так же и подозрительно тихо, а это доказывало, что Вали не шутит.

— Тогда бы уж применил руну света к лампе, раз твои силы так возросли — хмыкнула Хель, одновременно поддразнив и похвалив брата. — Как-то не слишком комфортно ездить в темноте.

— Он пробовал, — язвительно заметил Нарви. — Потом мне пришлось тушить лифт. Потолок до сих пор весь в копоти.

— Видимо, когда были придуманы руны, никто не слышал про лампочки, — со смехом сказал Вали.

— Про лифты, впрочем, тоже, — весело отозвалась Хель.

Все трое ещё смеялись, когда двери открылись в холл верхнего этажа. Они вышли из лифта, двери за ними захлопнулись, и Вали крикнул:

— Отец, Хель вернулась!

Локи показался из дальней комнаты, бывшей когда-то кабинетом Барнабаса Андерссона, будто только этого и ждал. Трикстер выглядел заметно помолодевшим. Чудесные яблоки Идунн помогли ему вернуть свою былую стать и поддерживать её. Седина ушла, рыжие волосы, заплетённые в тугую косу, выглядели здоровыми и блестящими. Он больше не шатался от слабости, а на истощённом теле, наконец, начало нарастать мясо. Раны зажили, оставив после себя белёсые шрамы, а глаза снова могли видеть без боли. И только при очень ярком солнечном свете Локи надевал тёмные очки, как делали все мидгардцы. Да и в целом трикстер выглядел как обычный мидгардец, благодаря брюкам, рубашке и ботинкам, которые он носил.