— О, так Скади всё же была виновна, — Норман жутко рассмеялся. — Вот как значит, а я-то думал, почему перед смертью она так волновалась. Чувствовала, что получает по заслугам, когда её голова скатилась с плеч!

Тиберт с криком берсерка набросился на Норма. Выпад топориков Берта, которые казались маленькими лишь в его руках, Рунблад с лёгкостью принял на себя. Битва их была не на жизнь, а на смерть. Противники не уступали друг другу в мастерстве. На стороне Тиберта было время и опыт, на стороне Нормана — молодость и отчаяние. Фенни наблюдал за их сражением, беспокойно метаясь по сцене. Норм бился очень профессионально, но под натиском Берта быстро начал сдавать позиции.

Что-то Норман подзабыл, покуда был мёртв, да и, в отличие от Фрейра, Тиберт не был ослаблен. Норм начал отступать и ему приходилось только отбиваться, а лезвия топоров мелькали со всех сторон, будто Берт был многоруким индийским божеством. В это время Тиберт сделал рисковый выпад, пытаясь ранить Нормана в рабочую руку. Норм заметил это, но не успел до конца парировать этот удар. Топор проскользил по лезвию Рунблада и вошёл прямо в бок Нормана, погрузившись в мягкую плоть по самую рукоять.

Битва тут же прекратилась. Норм стоял, ошарашенно смотря вниз на рану. На одежде уже проступило пятно крови. Сперва Тиберту показалось будто он тяжело дышит, но на самом деле Норман глухо посмеивался. Из его нутра раздался булькающий звук, с губ потекла кровь. Противник положил руку на протез Тиберта и поднял лицо. Светлая, будто разбавленная кровь, текла по его губам и подбородку. Тиберт попытался вытянуть оружие назад, но у него ничего не получилось. Норман вцепился в его руку мёртвой хваткой.

Ухмыляясь как полоумный, Норм занёс Рунблад и резко опустил его на плечо Тиберта. Таким ударом Норман мог запросто отсечь Берту руку, и тот не успел бы отмахнуться, но лезвие едва задело плечевой сустав. Фенни бросился на своего хозяина и вцепился в кулак, в котором была зажата рукоять Рунблада. Тиберт отшатнулся назад, выпустив свой топор, а Норман опрокинулся на спину под весом волкособа.

Норм упал на бетонный пол, Рунблад вылетел из его руки и оказался в стороне. Топор Берта так и торчал из живота сына Локи. Норман простонал и вытащил оружие Тиберта из своего тела. Фенни подошёл к хозяину, как бы извиняясь, и начал лизать укушенную руку, но Норм грубо оттолкнул пса.

Берт склонился пополам, чтобы отдышаться и увидел, как Норман, встав на четвереньки подползает к Фенни и смотрит ему прямо в глаза. Они будто бы вели молчаливую беседу: Норм смотрел с укором, волкособ, прижав уши, виновато прятал взгляд. Наконец Норман вскочил на ноги. Тиберт тоже поспешил подняться: вдруг сыну Локи вздумается взять реванш.

— Ты редкостная сволочь, Тиберт Одинссон, — с вызовом бросил Норман, уничижающе показывая пальцем на оппонента. — Но он хочет, чтобы я убил тебя в Рагнарёк, а не сейчас. Будь моя воля, я бы порешал тебя на месте, но Фенни тоже мой брат и я не могу пойти против его воли.

Закончив свою гневную речь, Норм повалился обратно на пол. Его скрутило от боли, и встать он больше не мог. Норман схватился руками за раненный бок. Кровавое пятно разрасталось всё больше.

— Нужно срочно отвести тебя домой, — устало произнёс Тиберт, хотя ещё пару часов назад бросил бы его умирать, ведомый страхом за себя и за все миры.

Берт с трудом дотащил Нормана до их фургона. Уже смеркалось, дождь кончился. Ему пришлось плотно прижать Норма к себе, чтобы никто из прохожих не заметил крови у него на боку. Несколько кварталов Тиберт буквально нёс парня на себе, потому что Норман едва мог переставлять ноги. Фенни обеспокоенно бежал рядом, подпирая его с другой стороны.

— Аптечка под левым сиденьем в кабине, — прохрипел Норм, когда Тиберт бросил его в задней части фургона. Кровь уже пропитала не только низ его кофты, но брюки. Он был ещё бледнее, чем всегда, и мелко дрожал. — Там есть кровоостанавливающие и бинты.

Тиберт метнулся к кабине. Благо, двери были не заблокированы, и он достал огромный ящик-аптечку. В ней нашлось всё необходимое. И хотя Берт был судьёй по профессии, по призванию он всё ещё помнил, как ему приходилось перевязывать раны молодых юношей, которые ещё толком не умели меч держать в руках, а уже лезли в бой.

Флориан и Вальтер вышли из дома и застали их, когда рана Нормана уже была забита кровоостанавливающими губками, а поверх наложена тугая бинтовая повязка. Норм успел прийти в себя и теперь сидел подле Тиберта в задней части фургона, свесив ноги в приоткрытые двери. Берт гладил снующего рядом с хозяином Фенни по голове, делая вид, что он не причём. Волкособ ворчал, но не отстранялся, будто сомневался, а не слишком ли добр он ко врагу.

— Ну, что ж, все живы и относительно здоровы, — произнёс Вальтер, с укоризной смотря на дыру и пятно крови на одежде Нормана.

— Мы отпускаем вас только потому, что твои слова принесли мне успокоение, — напомнил Флориан, посматривая на Вала. — Если руководствоваться моими прошлыми решениями, Тиберт всё ещё должен выпустить вам обоим кишки.

— Кишок на вас не напасёшься, если из-за каждой мелочи их будут вырывать силой, — хмыкнул Норман, покосившись на Тиберта.

— А я напоминаю, что Тор всё ещё заслуживает смерти за то, что совершил, — произнёс Вальтер. — Если до Рагнарёка он объявится в Мидгарде, мы его убьём. Более никого не тронем, даю слово чести.

— Чести у тебя никогда не было, — хмыкнул под нос Тиберт, поднимаясь на ноги и подходя к Флориану.

— Думаю, я обзавёлся ей совсем недавно, — с лукавой улыбкой ответил Вальтер, загоняя Фенни внутрь фургона. — Ты оставил своего ненаглядного племянника со мной на весь день, полагая, что без Нормана и Фенни я могу лишь языком трепать. Но, мало кто знает, сколько людей я убил голыми руками ради денег, чтобы выжить в Мидгарде и чтобы Хельге не пришлось мараться.

Норман забрался вглубь фургона и улёгся на свою кровать. Смеяться ему было больно, но он улыбнулся Вальтеру перед тем, как закрылись задние двери.

— Ты этого не говорил, — ошеломлённо произнёс Флориан и суп, который приготовил Вальтер на обед, начал проситься обратно.

— Ты аж весь позеленел, — весело рассмеялся Вал. — Расслабься, убивать тебя не было в моих планах. Ну, может быть, только в начале.

— Трикстер ты или нет, а юмор у тебя отвратный, — ответил Флор, покрываясь мурашками. — Судите Тора сами, если хотите. Но остальных не троньте. Если нам осталось жить не долго, дайте им шанс на мирное небо над головой.

— Обещаю, — кивнул Вальтер, а затем добавил, как предупреждение:

— Только если на нас не начнут охотиться.

С этими словами, он сел в кабину фургона. Серый автомобиль рыкнул и умчался по улице, оставив Флориану и Тиберту облачко серого дыма на прощанье.

— Вы говорили так долго. О чем можно было разговаривать почти целый день? — наконец у Тиберта появилась возможность спросить.

— Я и сам был удивлён, когда сын Локи стал вдруг так откровенен, — пожал плечами Флор. — А потом понял: Вальтеру была нужна исповедь, если можно так это назвать. Я слушал, но не осуждал. Полагаю, когда ты намеренно совершаешь злодеяния, даже руководствуясь при этом благой целью, подсознательно начинаешь искать одобрения. Мол, убедитесь, что я не так плох, дурны лишь мои поступки.

— Все мы не святые, — Берт хотел почесать глолову, ещё мокрую от дождя и пота, но боль от раны заставила его опустить руку. — В этом я убедился.

— Я не психолог, а юрист, но даже я понял, насколько одиноким был Вальтер большую часть жизни, — продолжил Флориан. — За весь день он очень мало упоминал Хельгу и Нормана. Он слишком долго был лишён брата, и с сестрой его отношения были не очень близкими. А накануне Рагнарёка он очень нуждался в том, чтобы выложить кому-то историю своей длинной жизни.

— Но что нам теперь делать, если Рагнарёк так близко? — задал Тиберт главный вопрос.

— Тоже самое, что делали раньше — просто жить, только теперь осознавая, на сколько короткий срок нам отведён, — Флориан побрёл в сторону дома. — Идём, нам нужно обработать твои раны.