Чего нельзя было сказать о сыновьях Локи от богини Сигюн. Сын Бальдра и близнецы Локи были ровесниками. Только Вали и Нарви родились в начале холодной зимы, а Форсети чуть позднее — погожим весенним днём. Каждый раз, когда Форсети встречался с сыновьями Локи в суде, причины были одни и те же: Вали переспал с чьей-то женой и его застукали, Нарви пытался убить чьего-то мужа, но ему это не удалось. Очень часто в суд приходила Сигюн и умоляла Форсети не наказывать её детей. Форсети быстро сдавался под её уговорами, ведь она слишком напоминала Нанну своим добрым нравом и простотой. Но он понимал, что долго потакать желаниям слабой, но любящей женщины не сможет. Чем старше становились близнецы, тем серьёзнее были проблемы от них. Форсети опасался, что если боги не могут получить голову Локи на блюде, то они начнут требовать головы его сыновей.

Форсети искренне не понимал, что не так с Вали и Нарви. Имея такую мать и такой потенциал, они могли бы быть гордостью Асгарда, а вместо того предпочитали подражать своему отцу-трикстеру. Вали был куда более человечным, его любили и опасались меньше, чем Локи. Доброта Сигюн отражалась в его глазах. Про Нарви такого сказать было нельзя. Он был одиночкой, мало походил на ловкача-отца и мягкую покладистую мать. Нарви был скорее сродни детям Ангрбоды. Подобный зверю в теле человеческой плоти. Лишь брат Вали держал его буйный нрав в узде. Однако, когда пришло время, в волка превратили не того, кто казался зверем.

Когда пришло время судить Локи, Форсети пришлось изменить привычный устой. Он вынес приговор заочно, без свидетелей. Лишь обвинители стояли перед ним, и сам Форсети был одним из них. В одночасье он стал сиротой и прощать этого не собирался. Локи убил его отца, прекраснейшего из асов, Бальдра. Нанна не выдержала этого горя и умерла во время прощания с супругом. Оба они отправились рука об руку в царство Хель. И вернуть их тоже помешал Локи. Трикстера изгнали, и за это время боль от потери родителей поутихла в сердце Форсети, но когда Локи вернулся и устроил перебранку на пиру Эгира, ненависть вспыхнула с новой силой.

Приговор Форсети звучал просто. Прислушавшись к словам Фрейи, которые звучали на пиру Эгира, судья велел богам заточить Локи в самой глубокой и самой тёмной пещере под корнями Иггдрасиля, убить его сыновей Вали и Нарви, как потенциально опасных богов, и связать трикстера их кишками. За Сигюн оставалось право выбора — вернуться вместе с богами в верхние миры и продолжать служить богине Фрейе, или же остаться во тьме, и, оплакивая сыновей, сторожить покой мужа до самого Рагнарёка.

Приговор был приведён в исполнение мстительной Скади и скорым на расправу Тором. Но Форсети не знал всей жестокости богов…

Флориан открыл глаза и потянулся. Сквозь окно пробивался солнечный свет, заливая всю комнату. Флор напрягся и посмотрел на часы. Они показывали почти десять часов утра. Бормоча нечто невнятное, Флориан вскочил с кровати и ринулся к стулу, на котором висели вчерашние джинсы и рубашка. И лишь одев штаны Флор вспомнил, что взял на сегодня выходной.

Вчерашние воспоминания пробудились в его спящем мозгу. Флориан приоткрыл дверь в комнату и прислушался. На этаже было тихо, снизу доносился отдалённый басовитый лай, мужской голос и звон металла о стекло. Натянув футболку, Флор прошёлся до спальни Тиберта и открыл дверь. В комнате было пусто, дядя даже застелил свою кровать. Спальня, в которой расположились незваные гости, пустовала. Дверь была распахнута, но на надувном матрасе ещё валялись скомканные простыни и куртка Вальтера. Выглянув в окно мужчина убедился, что фургон тоже стоит на прежнем месте.

Спускаясь по лестнице, Флор ещё издалека почувствовал аромат готовящейся еды. На кухне были только Вальтер и Фенни. Молодой мужчина, одетый в чёрные джинсы и футболку, непринуждённо сновал у плиты, отпихивая босой ногой здоровенного волкособа, который совал нос в стоящую на огне сковороду, словно мелкую болонку.

— О, ты проснулся, — с улыбкой произнёс Вальтер, обернувшись и заметив хозяина дома. — Садись, скоро будет завтрак.

— Что? — удивился Флор, присаживаясь за кухонный стол. — Завтрак?

— Да, омлет с беконом, — непринуждённо отозвался Вал. — Тиберт и Норман ушли с утра вместе, отправились в аэропорт за багажом. А я нашёл запасные ключи, прогулялся с Фенни и сходил за продуктами. Ты сказал чувствовать себя как дома, и я воспользовался предложением. И знаешь, ощущение дома почти стопроцентное, у моей сестры Хельги тоже в холодильнике извечная пустота.

— Я так понимаю Хельга — это Хель, — произнёс Флориан, скорее констатируя факт, чем спрашивая.

— Да, так она предпочитает себя называть здесь, — подтвердил Вал, раскладывая жирный омлет по тарелкам.

Вальтер быстро сервировал стол, накрыв его на двоих, и сел напротив хозяина дома. Флориану был предложен омлет, румяные тосты со сливочным маслом и чашка с чаем. Всё выглядело аппетитно и пахло восхитительно. Флор немного помялся, думая, что бы сказал Тиберт на то, что он ест пищу, приготовленную врагом, но затем сдался и принялся за еду.

Мужчины ели молча. Фенни сидел у стола подле своего хозяина и выпрашивал кусочки, хотя по виду явно был сыт. Взгляд Флориана перемещался с тарелки, полной желтоватого омлета с красными вкраплениями бекона, на чёрного пса, чей нос скользил вдоль кромки столешницы, и надолго задерживался на Вальтере, который непринуждённо поглощал завтрак, периодически подбрасывая кусочки мяса в открытую пасть Фенни.

И всё же за этой непринуждённостью скрывалась опасность. Флориан словно бы смотрел на непредсказуемого дикого зверя. Вот он просто сидит и строит умильную мордочку, а в следующий момент бросается и перегрызает тебе горло. Быть может, когда Вали превратили в волка, боги лишь выпустили наружу его истинную сущность. Ибо Нарви, хоть и был опасным противником, но всегда был честен со всеми, не скрывая своих намерений и неприязней.

— Хватит прожигать меня глазами, я этого не люблю, — произнёс Вальтер, обратившись к Флориану.

— Просто ты так удивительно похож на своего отца, — отозвался Флор, опуская взгляд в тарелку. Он внутренне вздрогнул, будто всё, о чём он думал, проступило у него на лбу. — Даже не смотря на стрижку, на молодость, я словно смотрю на Локи.

— К счастью, я не отец, — Вал мягко улыбнулся, вытирая руки о салфетку и превращая её в бумажный ком. — Быть трикстером, наверное, весело. Но я не таков, и это к лучшему. Иногда чувствовать тоже, что и другие люди, гораздо полезнее, чем быть начисто лишённым эмпатии. К тому же, жизнь в Мидгарде показала мне — не всегда получается прогибать мир под себя. Будь я трикстером, уже психанул бы.

Одним ловким броском Вальтер отправил салфетку в помойное ведро. Флориан, подобно Фенни, задумчиво проводил комок бумаги взглядом, а затем продолжил:

— Послушай, я полагаю ты догадываешься о том, почему я пустил вас в свой дом.

— Как говорили древние: держи друзей близко, а врагов ещё ближе, — с улыбкой отозвался Вальтер, смахивая мелкие крошки и кусочки с тарелки прямо в приоткрытую пасть пса. — К тому же у тебя есть причины. Может Тиберт глуховат, и ему приходится кричать, но мой слух в полном порядке. Ты хочешь поговорить, и в ходе разговора узнать о Бальдре.

— И не только о нём. Закончив завтрак мы сядем и переговорим.

Допив свой чай, Вальтер принялся убирать со стола посуду и встал к мойке. Пока Вал наводил порядок на кухне, Флориан занялся перестановкой в гостиной. Он отодвинул в сторону журнальный столик, сдвинул два кресла и развернул их друг к другу. Осмотрев композицию, Флор раздвинул шторы, чтобы в комнату попадало достаточно солнечного света. С неудовлетворением Флориан увидел за окном пасмурное небо и деревья, едва ли не ломающиеся под сильным ветром. Мужчина покосился на гостя, который вышел с кухни, потирая влажные руки, но ничего не сказал.

Вальтер занял одно из кресел, Флориан сел в противоположное. Фенни был отправлен в прихожую, дожидаться возвращения Тиберта и Нормана, который возьмёт его на прогулку. Теперь двоим мужчинам ничто более не мешало переговорить.